Не секрет, что аграрные преобразования в нашей стране начинались в западном регионе. Много для этого было причин, не последней из которых была «искренняя любовь» галичан и волынян не так к колхозам, как к памятным методам их создания. Украина еще ожидала, кто-то надеялся на несуществующий «третий путь», кто-то верил в чудодейственную силу экономически бессмысленных законов «О приоритетности...» или «О приостановлении спада...» А у нас, на Львовщине, делалось по мере возможностей. Почти сплошная импровизация, торжество непрофессионалов, романтизм и близкая к большевицкой решительность. Часть ученых и руководителей по привычной традиции все это «одробрямс», часть предостерегали от непродуманности, еще более осмотрительные предлагали двигаться в русле европейских изменений.
Результаты были явно неожиданными. Аграрные предприятия теряли свои позиции почти без удержу. Объемы производства сократились настолько, что начались разговоры о «продовольственной безопасности». И хотя кризис появился намного раньше, чем аграрные преобразования, и имел место даже там, где колхозы и их потомки — коллективные сельскохозяйственные предприятия, еще оставались доминирующими. Все списали на реформы. Вот, мол, настоящая суть реформ, вот все намерения заграничных советников. Ой, сколько над львовскими аграрными экспериментами насмехались!
Но реформы уже нельзя было остановить, и целая страна, хотела она этого или нет, приспосабливалась к западному региону, который «шел не в ногу». Как бы больно и принудительно все это не происходило, но постепенно паевание, частная собственность и предпринимательская мотивация начали завоевывать место на селе. Тем временем на территории Галичины, аграрное производство, казалось бы, начало глубоко деградировать. Уныние и сожаление окутывали многих, видевших пустые поля или развалившиеся фермы. Но эта грусть несколько напоминает ностальгию за патефонами, каретами или свечными канделябрами. Новые времена, новые условия, новые требования, и бывшая колхозно-совхозная база, как и структура производства уже не соответствовали требованиям будущности. Есть такое жесткое утверждение что «война — это смазка прогресса». Старое, отжившее исчезало — чтобы создать предпосылки для нового. Но современное сельское хозяйство, основанное на частной собственности и рыночных отношениях, казалось, где-то замешкалось.
Грустный и опасный факт, но у нашей аграрной реформы нет своих «родителей- основателей». Однако, хотя наши научные разработки по этой тематике пылятся на полках научных и властных библиотек — все же ощущаю себя «реформатором». Конечно, было бы лучше, если бы к этим разработкам прислушивались во властных кабинетах, но для этого еще наверное не наступило время. Так себе сосуществуем, наука и власть, как в точном изречении кого-то из великих, «как мухи и котлеты», то есть — сторонясь друг друга.
Однако, что же произошло в сельском хозяйстве Львовщины за последние годы? Или это безнадежно утраченное время? За привычными нашему глазу пейзажами на селе можно увидеть признаки того, что в совокупности дает основания утверждать, или даже воскликнуть — кризис завершился. И где — именно во Львовской области. Там, где все начиналось, там все и произошло. Несмотря на то, что еще не знаем, отразит ли аграрная сфера подорожание энергии и горючего, кажется, что она уже преодолела наихудшие времена. В кризис она входила медленно и долго, наслаждаясь тогда еще незнакомой финансистам инфляционной прибылью. Вспомните, как отрасль за отраслью входили в негативную динамику, а село упрямо еще держало какие-то проценты более 100. Причин тому много, и наиболее важная из них — что все вовремя было передано в частные руки. Где-то посредством паевания и обычных процедур постепенной деструкции бывших колхозов, а где-то — благодаря крепким хозяевам, которые сумели сохранить мощные и менее значимые аграрные предприятия. На конец предкризисного 1990 года на Львовщине силы частных производителей и сельскохозяйственных предприятий замерли на позиции 50:50. Далее предприятия теряли позиции со скоростью звука, уже в 2003 году предприятия производили лишь 9,3% аграрной продукции. Но достаточно быстро тенденция сменила направление, и предприятия начинают набирать вес. В 2005 году они уже произвели более 12% сельскохозяйственных товаров. И это стойкая тенденция, которая в текущем году подтвердится еще более высокими показателями.
Постепенно, как только все участники сложной сельскохозяйственной производственной системы осознали, что они являются агробизнесом и должны руководствоваться в своей деятельности абсолютно новыми принципами и подходами — лед начал таять. Значительную роль отыграло государство, которое болезненно, но все- таки лишило себя роли «доброго и всезнающего отца». Каждый раз тяжелее становились наши портмоне, поэтому и наша реальная потребительская корзина также постепенно наполнялась. Значительная часть денег в стране искала себе применения. Почему бы все эти факторы, которые «созрели» на Львовщине с некоторым опережением (ну кто там смеялся над нашим началом?), не могли начать свою тихую и непрестанную деятельность? За 2000— 2005 годы экономика аграрного сектора Львовщины показывает удивительные сдвиги. Валовая продукция растет почти на 8%, и, если учесть, что более консервативное животноводство еще задержалось в подъеме (где-то на отметке 1360— 1350 млн. грн.), то растениеводство дало прирост в почти 19%. В советские времена уже был бы повод ордена раздавать. Сейчас же реалии другие...
Однако важнейшие достижения имели место не в производственной, а в экономической плоскости. Позитивные сдвиги более всего ощутимы среди сельскохозяйственных предприятий. Это ничего, что их на всю область осталось около 400. Усредненное предприятие, если так можно выразиться, выглядит так: 570 га арендованной земли в пределах одного—двух сел, 43 работника, на 5,2 миллиона гривен основных средств, и главное — около 160 тысяч гривен прибыли с уровнем рентабельности более 17%. Это в 2005 году, а в текущем все намного лучше. Так и хочется обратиться к инвестору — присмотритесь, разве для вас 15— 19% рентабельности маловато?
Третий год подряд сельское хозяйство Львовщины заканчивает год с прибылями, причем с достаточно приличной рентабельностью. С прибылями заканчивают год большинство хозяйственных обществ (уровень рентабельности более 19%), частных предприятий и производственных кооперативов, и только государственные хозяйства, подтверждая определенные экономические постулаты, имеют убытки на уровне — 7,3%.
Школа кризиса, школа рынка оказалась строгой, но эффективной. Поэтому предприятия, которые выжили в этот период, сейчас являются достаточно привлекательными для инвестиций. Они уже нашли себя на рынке продукции, тщательно выверили технологии, персонал и структуру производства. Только острая нехватка оборотных средств, этот привычный изъян аграрного производства, не дает крестьянам вдохнуть на полную грудь. Те, кто попытался вложить ресурсы в сельское хозяйство в последние годы — не прогадали. В конечном счете, присмотритесь к иностранным инвесторам — их поведение всегда имело высокую экономическую мотивацию. Сейчас они частые гости наших сел и несут в галицкое село не только средства, но что-то более значимое — новую организацию экономических отношений, четкий и однозначный прагматизм, современные технологии и правоотношения. Всем известно, как тяжело получить британскую рабочую визу, но нынче можно работать на британскую компанию у себя в селе!
Последние ценовые тенденции позволяют сделать вывод, что большинство обычных для нашего края видов сельскохозяйственной продукции имеют шансы быть прибыльными. Настоящий бум переживает производство рапса. Это произошло неожиданно быстро, и представители власти даже забеспокоились: не являет ли это собой определенной угрозы? Ученые утверждают — при системном подходе однозначно «нет».
Хотя диспаритет цен, эту извечную проблему аграрной экономики, никто не отменил, цены становятся более приятными для сельского хозяйства. Как видите, только дали возможность рынку «разговаривать» на языке цен, и эффект не заставил себя ждать. На протяжении 2000—2005 годов, при инфляции в 41%, общий рост цен на сельскохозяйственную продукцию превысил 50%, а цены на овощи, мясо и молоко выросли в более чем два раза. Уже сейчас прибыльным является производство зерна, картофеля, овощей, ягод, свинины. Впервые за многие годы прибыльным становится молоко, наверное, абсолютно реально ожидать такой же ситуации и с говядиной. Это — тенденции не одного года, потому что оздоровление экономики сельского хозяйства будет длиться несколько лет, а, возможно, и многие годы.
В сложной ситуации, однако, остаются самые массовые частные крестьянские хозяйства. Они, словно по неписанным законам, свою компенсаторную и буферную роль уже отыграли. «Мавр сделал свое дело», так что ему делать дальше? Рыночные преобразования, которые позволят конкурировать с более серьезными производителями, зацепили только избранных. Это — скорее всего, исключения. Хотя коллеги ученые пишут «о резервах этого сектора экономики», примеряют одежку «интеграции и кооперации» для их возможной совместной деятельности — все это кажется нереальным. Мир другой, обстоятельства другие, возможности совсем иные. Не резервы там, а скрытые проблемы. Одна из них — это низкий уровень жизни. Другая — это скрытая, но сложная для утаивания безработица.
Скрытая безработица может стать очевидной, нескрываемой. Но другие реалии и странная нынче мода — «ничего не делать, но пиво пить» — поставят сложный вопрос перед тысячами молодых людей. Сельское хозяйство востребует немногих: обученных профессии, трезвых, добросовестных, хороших исполнителей. Но свободных рук и голов будет больше. Что спасет их: Италии с Польшами, львовские фабрики-заводы, новые местные производства, сфера сервиса? Тысячи вопросов тысяч людей. Но ни к какому ответу мы не готовимся. В конечном счете, как и не готовим работников массовых профессий для села.
Это не басни, а реальные объявления о приеме на работу тракториста с окладом более 2200 гривен, доярки с заработком более 1800. Но зачастую работать некому. Трудолюбивые и умелые уже позаботились о себе, устроившись на профессиональную работу в Украине либо за границей. Заробитчане менее дисциплинированной группы преимущественно могут напряженно и планомерно работать на протяжении определенного периода, часто — с продолжительностью в визовых 90 дней. Далее у них наступает ремиссия и желание шумно отдохнуть. Уже сейчас на селе можно найти многих мужчин, которые утратили работоспособность. И это не бородатые старцы, а молодые люди, которых накрыла волна праздности. Не в отсутствии людей дело, а отсутствии мотивации и неготовности добросовестно работать. Тяжело найти человека, который бы согласился смену работать на тракторе или на сложном технологическом оборудовании. И не каждый решится взять в руки оборудование ценой в несколько сотен тысяч долларов.
Поэтому нельзя надеяться, что с появлением солнечных лучиков на горизонте аграрной сферы мы потеряем большинство проблем и ожидает нас общий подъем. Ничто не произойдет «само по себе», потому что результат только в труде. Позитивные сдвиги в экономике сельского хозяйства — это только тенденции, которые стоит и нужно поддержать. Очевидно, что аграрная политика периода экономического оздоровления, который только намечается, уже сегодня должна быть на завершающей фазе разработки. Как направить развитие аграрной сферы в европейское русло, как сочетать разноскоростные динамики и многоплановые структурные изменения? А главное — институционная готовность. Вливая новое вино рыночной экономики в старые меха постсоветских институций, далеко не уйдешь...
