Летом 1987 года Москву потрясли массовые протесты съехавшихся в столицу из Узбекистана крымских татар. Апофеозом акции стали многодневные беспрерывные демонстрации на Красной площади. «Массовость и открытость протестов целого народа на виду у всего мира заставили кремлевскую власть публично признать существование крымскотатарской проблемы в СССР и начать переговоры с представителями Национального движения крымских татар, — сказал корреспонденту «Дня» заместитель главы меджлиса Рефат Чубаров. — Это была большая победа Национального движения. Беспрецедентные акции стали объектом внимания всего мирового сообщества, центральной темой мировых СМИ. Эти акции существенно содействовали росту и активизации демократического движения в СССР, что и привело через несколько лет к ликвидации тоталитарного коммунистического режима и демонтажу советской империи...» В результате акций протеста, публикации в самиздате Обращения крымских татар к Михаилу Горбачеву, 27 июля 1987 года представителей Национального движения принял Председатель Президиума Верховного Совета СССР Андрей Громыко.
«ХХ СЪЕЗД ПОДАРИЛ НАМ НАДЕЖДУ НА ВОЗВРАЩЕНИЕ»
— Надо сказать, что к тому времени Национальное движение крымских татар в СССР имело уже более чем 30-летний опыт борьбы с тоталитарным режимом, — говорит ветеран национального движения Айше Сейтмуратова, которая в то время вела хронику этой борьбы на радио «Свобода» — Еще на XX съезде КПСС было заявлено, что выселения целых народов — это политика геноцида, народоубийства. В закрытом докладе Никита Хрущев говорил: «Не только марксист- ленинец, но и просто ни один здравомыслящий человек не поймет, как можно обвинить в изменнической деятельности целые народы, включая женщин, детей, стариков, коммунистов и комсомольцев; как можно применять против них массовые репрессии, обрекать их на бедствия и страдания...».
Поэтому после XX съезда многие репрессированные народы были реабилитированы, восстановлены во всех своих национальных правах. Однако не в отношении крымскотатарского народа. Спустя два месяца после XX съезда партии, был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1956 года за подписью председателя Ворошилова и секретаря Пегова, помеченный грифом «без опубликования в печати», где было сказано, что: «Снятие ограничения с указанных лиц и членов их семей не влечет за собой возвращения их имущества, конфискованного при выселении, они не имеют права возвращаться в места, откуда были выселены». Таким образом, выселение, ограбление, физическое и духовное уничтожение крымскотатарского народа в 1944 году было узаконено и новыми руководителями советского государства. Публичное признание XX съездом незаконности выселения народов, обещание ЦК КПСС следовать курсу ленинской национальной политики, а с другой стороны, антиконституционный Указ от 1956 года — все это стимулировало зарождение народного движения за национальное равноправие в СССР. Начиная с 1957 года, крымские татары неоднократно обращались к руководителям партии и правительства с просьбой рассмотреть и решить крымскотатарский национальный вопрос — вернуть крымских татар на родину, в Крым и восстановить государственность Крыма. В Москву были посланы многочисленные делегации крымских татар в составе людей уважаемых в народе и заслуженных. Первыми посланцами крымских татар в Москву были старейшие члены КПСС, участники войны и партизанского движения, Герои Советского Союза, бывшие члены правительства Крымской АССР, писатели и ученые. Среди них были дважды Герой Советского Союза Аметхан Султан, после войны летчик-испытатель, который погиб при испытаниях самолета в феврале 1971 года; Мустафа Селимов — комиссар Северного соединения партизан Крыма; Вели Муртазаев — участник и инвалид войны; Бекир Османов — прославленный разведчик партизанского движения в Крыму; Шамиль Алядин — писатель.
Делегации крымских татар месяцами сидели в Москве, добиваясь приема у Хрущева, рассказывает Айше Сейтмуратова. В адрес ЦК КПСС в 1957 году было направлено письмо, заверенное четырнадцатью тысячами подписей крымских татар. В 1958 году поток писем и телеграмм на имя ЦК КПСС увеличивается, 17 марта 1958 года Микоян принимает представителей народа и заверяет их, что крымскотатарский вопрос решается и что он лично доложит обо всем Хрущеву. На этом же приеме крымские татары вручили Микояну письмо за подписью 16 тысяч крымских татар. Ответом на эти письма и результатом приема на высшем уровне явились репрессии против коммунистов, побывавших в Москве. Их исключают из партии, лишают работы.
Но для вручения письма крымских татар XXIII съезду КПСС в Москву крымскотатарский народ направляет дважды Героя Советского Союза Аметхана Султана, Героя Советского Союза Узеира Абдураманова, Героя Советского Союза Сеитнафе Сейтвелиева, генерала из города Одессы, Исмаила Булатова, полковника из Ашхабада Иззедина Саферова и других, всего 65 человек.
Начиная с 1964 года национальное движение организовало постоянное представительство крымских татар в Москве. Каждый представитель народа имел мандат, скрепленный подписями крымских татар. И, несмотря на это, «ходоки» от народа постоянно подвергались гонениям и репрессиям. Нередко власти арестовывали, предавали суду, избивали и насильственно выдворяли их из Москвы. Однако крымскотатарский народ продолжает требовать решения национального вопроса.
В Заявление крымских татар в 1984 году на имя Политбюро ЦК КПСС, говорилось: «тысячам крымскотатарских семей, возвращающимся, начиная с 1967 года, в Крым с надеждой на трудоустройство и прописку, чинились и чинятся всевозможные препятствия. Им отказывают в прописке даже в купленных на свои сбережения домах. Они постоянно находятся под угрозой изгнания из купленного дома, предания суду за «нарушение паспортного режима».
Так, с 10 по 11 октября 1961 года в Ташкенте проходил первый судебный процесс против крымских татар — Энвера Сеферова и Шевкета Абдурахманова. Они обвинялись в нарушении статей 60, часть 1 и 64 УК Узбекской ССР, то есть в антисоветской пропаганде и агитации и в разжигании национальной розни. Суд над Сеферовым и Абдурахмановым был закрытым. Дело Сеферова и Абдурахманова рассматривалось коллегией Ташкентского областного суда под председательством судьи Сергеева с участием прокурора Наумовой. В приговоре суда сказано: «Сеферов Энвер, используя национальные чувства татар, составил, размножил и сам лично через посредство других распространял антисоветские документы, содержание которых было направлено на подрыв и ослабление советской власти и против мероприятий, проводимых правительством и партией. В течение продолжительного времени изготовленные им документы были направлены по известным ему адресам жителей городов Чирчика, Намангана, Ферганы, Сухуми и в письмах к этим лицам он предлагал распространять эти антисоветские документы и среди других татар. Таким образом, он совершил преступление, предусмотренное статьей 60 часть 1 УК Узбекской ССР.
Абдурахманов Шевкет в 1961 году был ознакомлен Сеферовым с антисоветскими документами, а затем получил от него 7 экземпляров этих документов для распространения среди жителей города Ленинабада. Четыре экземпляра он распространил среди жителей Чирчика. Этим самым Абдурахманов совершил преступление, предусмотренное частью 1 статьи 60 УК Узбекской ССР».
— В приговоре не указано, против каких «мероприятий, проводимых правительством и партией», выступали Сеферов и Абдурахманов, — говорила тогда на волнах «Свободы» Айше Сейтмуратова. — А выступали они против вандализма 1944 года, в результате которого крымскотатарский народ потерял 46,2 процента своей численности, то есть против геноцида. Сеферов и Абдурахманов выступали против ликвидации Крымской АССР, против уничтожения крымскотатарской культуры и самобытности народа, против ликвидации школ на родном языке, против насильственной ассимиляции крымских татар. Они требовали возвращения крымскотатарского народа на родину, в Крым. И за это Энвер Сеферов был приговорен к семи, а Шевкет Абдурахманов к пяти годам лишения свободы в лагерях строгого режима. Отбывали свой срок Сеферов и Абдурахманов в мордовских лагерях.
Второй крупный процесс крымских татар состоялся 10 августа 1962 года в городе Ташкенте и продолжался четыре дня. Дело слушалось Верховным судом Узбекской ССР. На этот раз на скамью подсудимых были посажены Марат Омеров, 1937 года рождения, работавший мастером на Ташкентском тракторосборочном заводе, и Сеит-Амза Умеров, 1939 года рождения, студент 2 курса юридического факультета Ташкентского университета. Обвинялись Омеров и Умеров в нарушении статей 60 и 62 УК Узбекской ССР, то есть в антисоветской пропаганде и агитации, в создании и руководстве антисоветской организацией «Союза крымскотатарской молодежи».
Этот второй судебный процесс, как и первый, был закрытым, не допускались даже близкие родственники подсудимых. Несмотря на то, что все выступавшие на суде свидетели в один голос заявляли, что никакой антисоветской организации не было, и что подсудимые не были никакими руководителями и организаторами, суд признал Омерова и Умерова виновными и приговорил Омерова к четырем, а Сеит-Амза Умерова к трем годам лишения свободы в лагерях строгого режима. На этот раз осужденным не были вручены даже копии приговоров. Отбывали свой срок Марат Омеров и Сеит- Амза Умеров в лагерях Мордовии.
Но карательные меры, вопреки ожиданиям властей, вызвали еще большую политическую активизацию масс крымскотатарского народа. Увеличилось число обращений и протестов. И снова репрессии.
6 сентября 1965 года были арестованы трое активных участников национального движения крымских татар в городе Бекабаде — Хатидже Хайретдинова, 1924 года рождения, Эскендер Джемилев, 1937 года рождения, преподаватель, и Рефат Сейдаметов, 1941 года рождения, шофер. Они были обвинены в нарушении статьи 204 УК Узбекской ССР, то есть в хулиганстве. Это «хулиганство» выразилось лишь в том, что они стояли у здания бекабадского горкома партии вместе с другими крымскими татарами. Судили их не в Бекабаде, а в Ташкенте, втайне от народа. Суд признал Хатидже Хайретдинову, Эскендера Джемилева и Рефата Сейдаметова виновными в том, что они якобы подстрекали людей к беспорядкам, парализовали уличное движение и т.п. Хайретдинова была приговорена к 6 месяцам, а Джемилев и Сейдаметов к одному году лишения свободы каждый.
В мае 1966 года карательные органы очередной своей жертвой выбрали Мустафу Джемилева — активного участника национального движения крымских татар. В 1966 году его обвинили и нарушении статьи 70, часть 1 УК УзССР, то есть в уклонении от призыва в армию. Судебный процесс проходил в Ташкенте 12 мая 1966 года. Но вопреки всем законам Джемилев был признан виновным по статье 70, часть 1 и приговорен к полутора годам лишения свободы. Ему после того пришлось отсидеть еще шесть раз.
— Летом 1966 года в Москве КГБ СССР были арестованы два представителя крымскотатарского народа: Сервер Шамратов, студент 2-го курса Ташкентского университета и Тимур Дагджи, журналист, работник радиовещания УзССР, — рассказывает Айше Сейтмуратова. — А 14 октября 1966 года КГБ СССР была арестована и я. Содержали нас в Лефортовской тюрьме города Москвы. 19-20 мая 1967 года в московском городском суде состоялся наш судебный процесс. Процесс был секретным и закрытым. Обвинили нас в нарушении статьи 74 УК РСФСР, то есть в разжигании национальной розни. Лишение свободы нам заменили условным сроком — по 3 года каждому...
С целью сдержать натиск народа 21 июля 1967 года вновь был организован прием правительством представителей крымских татар. Однако проблема опять не была решена. 5 сентября 1967 года вновь был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму». В нем было сказано: «Эти огульные обвинения в отношении всех граждан татарской национальности, проживавших в Крыму, должны быть сняты, тем более, что в трудовую и политическую жизнь общества вступило новое поколение людей». Одновременно этим же Указом Президиум Верховного Совета СССР постановляет: «Первое — отменить соответствующие решения государственных органов в части, содержавшей огульные обвинения в отношении граждан татарской национальности, проживавших в Крыму. Второе — отметить, что татары, ранее проживавшие в Крыму, «укоренились» на территории Узбекской и других союзных республик...».
То есть народ оставили на вечную ссылку. Вся мощь государственных органов была направлена против возвращения крымских татар. Начались выдворения, выселения крымских татар за пределы Крыма. Такие явления, как взлом дверей, окон, насилия, избиения или снос законно купленных домов — все это свидетельствовало об усилении репрессий против крымских татар, — рассказывает Айше Сейтмуратова. — Сотни писем крымских татар шли в Комитет по правам человека в ООН. Семья Кашка писала: «Мы вернулись на свою родную землю, рассчитывая на то, что наконец-то стали равноправными гражданами СССР. Но то, с чем мы столкнулись в нашем Крыму: открытая враждебность, ненависть крымских руководителей — убедили нас в том, что Указ советского правительства был лишь обманом общественного мнения и еще одним издевательством над крымскими татарами. Самым наглым образом — замучив, поиздевавшись — нас вынудили покинуть нашу родину. А такие трагические события в Крыму, как самосожжение Мусы Мамута в знак протеста против гонения на крымских татар, только подчеркивают трагедию нашего народа. Погромные же выселения из Крыма крымскотатарских семей зимой 1978-1979 года, полностью раскрыли фальшь Указа от 5 сентября 1967 года. Эти погромные выселения осуществлялись на основании секретного постановления Совета Министров СССР от 15 августа 1978 года. Главная цель этой политики — ликвидировать крымских татар как нацию и осуществить линию «Крым без крымских татар». После Указа от 5 сентября 1967 года «о необоснованном выселении» всего народа, Решат Джемилев, Юрий Османов, Мамеди Чобанов, Сейдамет Меметов и многие другие были осуждены по два-три раза. Например, семья Османова была выслана девять раз, пенсионерка Аджимелек Мустафаева около пятнадцати лет не могла прописаться в собственном доме. За эти годы она неоднократно была арестована, осуждена, ограблена и избита...
СУД — КАРАТЕЛЬНЫЙ ОРГАН СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
В 1967 году в Ташкенте, с 28 ноября по 13 декабря, проходил судебный процесс двенадцати представителей крымских татар. Против них было возбуждено уголовное дело по обвинению в организации массовых беспорядков и сопротивлении властям. В чем было их преступление? Двадцать представителей крымских татар — участники приема в Кремле, по возвращении в Узбекистан обратились в ЦК УзССР с просьбой предоставить помещения для встречи с народом, чтобы передать итоги приема. Четыре раза коммунисты из числа крымских татар безрезультатно посещали ЦК КП Узбекистана. 24 августа в высшие органы Узбекистана были направлены делегации. Одновременно в письменной форме ЦК КП Узбекистана был уведомлен, что в случае непредоставления помещений, люди воспользуются статьей 124 Конституции УзССР, предусматривающей свободу собраний и митингов, и соберутся для встречи со своими представителями на открытом месте. Но вновь правительственные органы не дали положительных ответов.
27 августа более двух тысяч крымских татар собрались в сквере Революции в центре Ташкента. Сквер быстро был окружен моторизованными частями милиции. Отряды «блюстителей порядка» набрасывались на безоружных мирных граждан; отряды юнцов чуть выше среднего школьного возраста, одетые в черные рубашки (что весьма символично), с рвением, достойным лучшего применения, выкручивали руки и зажимали рты женщинам, выкрикивающим гневные протесты. Оглушительные свистки заглушали испуганный детский плач. Чины КГБ, объезжая и обходя места событий, указывали молодчикам и «блюстителям порядка», кого следует схватить и увести. В боевой готовности стояли вызванные солдаты внутренней службы... Тысячи людей других национальностей, иностранные граждане — стали свидетелями позорнейшего акта — расправы над ни в чем не повинными людьми. В общей сложности было арестовано сто тридцать человек, большинство из которых были освобождены через пятнадцать суток. За тюремной решеткой было оставлено десять человек и двое выпущены под расписку. На эти двенадцать человек было заведено уголовное дело. На скамье подсудимых оказались Арсен Альчиков, заместитель начальника техотдела треста, ранее в 1966 году исключенный из КПСС за активное участие в национальном движении своего народа, Тамара Контуганская, жена Арсена Альчикова, уроженка города Евпатории, работавшая учительницей, Джелял Челебиев, руководитель группы инженеров, Зейтулла Ибрагимов, инженер, Усеин Асанов, грузчик из города Алмалык, Эльмира Абдулхакова, студентка Ташкентского института связи, Нариман Кадыров, инженер, Парих Асанов, который в тюрьме был сильно избит, и после освобождения, прожив недолго, умер, Сейтхалил Сейтаблаев, электросварщик, Энвер Мустафаев, Решат Джемилев, Сайде Сулейманова, рабочая, мать троих несовершеннолетних детей. Свидетелями на судебном процессе выступали несколько десятков солдат, милиционеров и высокопоставленных чинов, руководивших карательными операциями. Суд приговорил подсудимых к 2 лишению свободы на от 1 до 3 лет.
А в воскресный день 21 апреля 1968 года свой национальный праздник весны «Дервиза» крымские татары города Чирчика Узбекской ССР хотели отметить массовыми гуляниями и национальными играми. В полдень, в самый разгар этого празднества на людей напали с резиновыми дубинками милиционеры и солдаты, переодетые в милицейскую форму. Было арестовано около 300 человек. Аресты и обыски в домах крымских татар продолжались до 26 апреля. Большинство арестованных были в отделениях милиции дополнительно избиты и осуждены на 15 суток за мелкое хулиганство». Против 10 человек было возбуждено уголовное дело по обвинению в сопротивлении властям, организации массовых беспорядков, а против тех, у кого во время квартирного обыска были обнаружены те или иные документы национального движения крымских татар, было возбуждено дело по обвинению в составлении и распространении документов, порочащих советский общественный и государственный строй.
Айше Сейтимуратова рассказывает: «На ташкентском судебном процессе в 1969 году один из подсудимых, Роллан Кадыев, в своих показаниях говорил: «Хотел бы в двух словах рассказать о моем дяде Меджите Кадыеве — бывшем участнике войны. За свою жизнь он был избит трижды. Первый раз белогвардейцами. Его били, чтобы он сказал, куда ушли его братья-красноармейцы. Второй раз он был избит немцами в концлагере, когда он попал в плен во время отступления Красной Армии от Севастополя. Третий раз его били в городе Чирчик 21 апреля 1968 года, когда крымские татары устроили национальный фестиваль. У него была язва желудка. Он только что вышел из больницы после операций; швы еще не заросли. В этот день он проходил по городскому парку и попал под облаву солдат и милиции на празднестве крымских татар. Его держали за руки и били ногами в живот, потом два дня держали в милиции. В деле имеется фотография. Обо всем этом он рассказал, когда в мае 1968 года посетил Самарканд. Он рассказывал об избиениях в Чирчике и плакал. Я в первый раз видел, как плачут мужчины...». В июне 1968 года в Ташкенте проходил судебный процесс Энвера Меметова, Юрия Османова, Сабри Османова и Сейдамета Меметова. Все четверо обвинялись в составлении документов, порочащих советский строй. По поводу разгула беззакония в 1968 году русские друзья крымских татар в своем «Открытом письме» писали: «В Узбекистане идет суд за судом. Судят крымских татар. За что судят их? Всякий документ, содержащий информацию о национальном движении крымских татар — будь то проблемная или фактическая сторона дела — рассматривается властями как документ антисоветского содержания, вменяется в преступление составителям, распространителям и хранителям документа. И суд идет за судом, расправа за расправой. Так судят крымских татар. Бесконечное лицемерие, беспредельный цинизм». Осенью 1968 года в Узбекистане начинается новая волна арестов. На скамье подсудимых оказались представители крымскотатарского народа, подписавшие «Траурную информацию №69». «Находясь в Москве, обвиняемые Байрамов, Бариев, Кадыев, Аметова, Халилова и другие, помимо отправления клеветнических документов в партийные и правительственные инстанции, рассылали их в большом количестве в общественные и государственные организации, работникам науки, культуры и искусства, общественным деятелям и частным лицам...» — говорилось в вердикте суда.
Редакция газеты «День» выражает искреннюю благодарность ветерану Национального движения крымских татар Айше Сейтмуратовой за предоставление исторических материалов.
Окончание в ближайшем номере