Нас буквально охватила мания финализма. С легкой руки Фрэнсиса Фукуямы, американского японца, написавшего футуристический бестселлер «Конец истории» нас не покидают мысли о нашем всеобщем финале. И если Фукуяма в принципе говорил о конце истории как вполне респектабельном явлении, которое знаменует собой прекращение всевозможных конфликтов и столкновений, и выход на некое историческое «плато», дальнейшее плавное и размеренное течение событий, то у многих его читателей и оппонентов — совсем другие ощущения. Около года тому назад по каналу «Дискавери» я увидел фильм в стиле научного «фэнтэзи». Не помню точно его названия. Но меня глубочайшим образом поразила тональность этого фильма. Ее можно выразить словами: «После того, как мы исчезнем». Авторы фильма ни на секунду не сомневаются в исчезновении человечества — нас с вами. С беспристрастностью томографа они фиксируют дальнейшую эволюцию всего живого после того, как из этого живого навсегда выпадем мы.
Наше исчезновение, по мнению авторов фильма, обезобразит биологическую эволюцию. Планета лишится смысла своего существования, словно Бог отвернется от безлюдной планеты. Крысы, похожие на овцебыков, пропахивающие снежные пустыни Южной Европы, черепахи размером с диплодоков, путешествующие по болотам экваториальной Африки, замшелые рыбы-коряги, обладающие мощными электроразрадами и многие другие диковинные «постисторические» твари заполнят новый Ноев ковчег под названием Земля. Только на этом ковчеге уже никогда не будет Ноя...
Иное видение исторического финала у идеологов политического ислама. Здесь уже вызрели и оформились идеи тотальной сакральной революции, которая (в отличие от всех других социальных и прочих «цветных и цветочных» революций) окончательно и бесповоротно покончит с течением «падшей истории».
Исламский революционный финализм предполагает безусловный разрыв. Вместо розовых утопий очередного «светлого будущего» он даст человечеству эффект незатягивающейся «черной дыры». Он стремится разорвать прогнившую мировую ткань, повернуть человечество к невыносимо высокой идее смысла каждого дня на фоне бездны смерти.
В исламской теологии смертный человек есть представитель Бога. В современном политическом исламе идея смерти — основа глубокой волевой перестройки сознания. Это сознание видит в смерти бескомпромиссную оппозицию всякому наличному и возможному бытию, изначально несущему в себе печать испорченности, падшести, потворства порокам и гниению, которое «уже не есть Бог».
Сегодня в мире сверхотчуждения в условиях гигантских загрязненных мегаполисов, где проживают миллионы разобщенных, лишенных традиционного общения, людей, ислам видит единственный принцип, который гарантирует солидарность. Это теологический принцип.
Под теологическим принципом сторонники политического ислама подразумевают прежде всего причастность к метапроекту вселенской справедливости, тотального преобразования мира, прошедшего через очистительную купель смерти.
Судя по всему, «процесс пошел». Начался он с трансцендентной оппозиции несправедливому и абсурдному бытию, которое плющит и уродует нас по своей безумной логике, вытравливая из нас того «Бога в душе», который в каждом есть от рождения. Дальше пошли акции... Игры в «цветочные революции» закончились. Задули ледяные ветры Окончательной революции.
Но есть мысли и об Ином выборе. Три блестящих мыслителя современности Станислав Гроф, Эрвин Ласло и Питер Рассел затеяли трансатлантический диалог о главном. О нашем образе жизни. Они считают, что наш общий образ жизни стал чем-то совершенно новым и неожиданным в истории человеческого рода. Он уже сложился таким образом, что больше не позволяет нам жить дальше. Похоть тотального и прожорливого потребительства, стимулирование рефлексов достижения успеха любой ценой, жизненная гонка без всякой возможности отдышаться и оглядеться, злорадство неудачам других прямехонько нас «катят» к краю пропасти. Либо глобальная катастрофа, либо тотальная революция, уничтожающая всю «матрицу» негодной цивилизации, почти неизбежны.
Но в этом «почти» заключено зерно надежды. Предчувствие глобальной или исторической катастрофы — сильный стимул к тому, чтобы измениться внутренне. Логика предельно проста. Если мы не хотим исчезнуть, то мы должны распрощаться с привычным образом жизни, должны глубоко и необратимо измениться.
Путь между Сциллой глобального техногенного экологического Апокалипсиса и Харибдой тотального социального Армагеддона заключен в Революции сознания.
Сказать «стоп» всем линейным идеологиям, которые толкают нас жить не в настоящем, а в иллюзорном будущем, перестать насиловать жизнь в соответствии с нашими топорными проектами, а искать гармонии с жизнью, перестать видеть в окружающих людях только средство использования, способ самоутверждения или источник опасности, видеть себя в неразрывной связи со всем пульсирующим человеческим миром, освобождать свой ум для восприятия жизни как главной ценности — таковы основные приметы этой революции. Говоря словами Н. Бердяева, открывать правду и очеловечивать ее — наш общий путь спасения.
Размышляя о прошлом, мы понимаем, что все то время, которое мы потратили на преследование иллюзорного удовлетворения в будущем, было потрачено впустую. Лишь то время нашей жизни, которое нам удалось прожить, полностью пребывая в настоящем, переживая всю полноту настоящего, оказывается не растраченным зря. К сожалению, чаще всего это осознается перед лицом близкой смерти.
Есть надежда и вера в то, что мы найдем в себе силы стать иными.
