«Щука, которая не должна давать спать карасю в пруду...». Именно так представители нынешней украинской власти часто называют оппозицию. На одной из своих пресс-конференций Президент Украины Виктор Ющенко, отвечая на вопрос о том, как он намерен относиться к оппозиции, заверил: «Я буду ее уважать, сделаю все, чтобы она получила такой же статус, как в любом цивилизованном обществе. Оппозиция — это неотъемлемая часть совершенствования власти...». И для того, чтобы оппозиция, по его словам, успешнее контролировала власть, ей необходим «правильный инструментарий, правильный статус, начиная с распределения комитетов, равного доступа к СМИ, закрепления права на соответствующие инициативы».
Золотые слова. Но почему Президент умолчал о том, готов ли он сотрудничать с оппозиционными силами? Шарль де Голль, между прочим, в свое время тоже говорил об уважительном отношении к оппозиции: «Я уважаю лишь тех, кто мне оппонирует, но я не намерен терпеть их». Как надо понимать «щуку» — только как социального контролера власти? Разве оппозиция не может быть источником плодотворных проектов? Обратимся к опыту других стран.
ОППОНЕНТОВ ЛЕГЧЕ ПОКОРИТЬ РАСПОЛОЖЕНИЕМ, ЧЕМ НЕНАВИСТЬЮ
Думаю, каждому понятно, что одного простого рецепта тут просто не существует. Есть различные способы, с помощью которых можно эффективно работать с оппонентами. Однако любой из этих путей подразумевает толерантность, что позволит избежать во взаимоотношениях обострения, конфликта, враждебности. Хорошим примером умения обращаться с людьми, часто возражающими правителям, может служить Авраам Линкольн, огромной заслугой которого стало сохранение союза, создание единых Соединенных Штатов. Вот как в этой истории, взятой из книги «Всемирные законы жизни» Джона Темплтона:
«...В то время, когда Линкольн был президентом, некий служащий все время находил возможности помешать или поставить под вопрос все, что бы президент ни делал. Если Линкольн был за какое- то решение, то можно было биться об заклад, что тот тип окажется против. Это продолжалось немало времени, и, наконец, один из друзей Линкольна спросил, почему бы тому не заменить этого человека кем-нибудь более приятным. В качестве ответа Линкольн рассказал следующую историю.
Как-то раз Линкольн шел по проселочной дороге и увидел фермера, который пахал свое поле, впрягши в плуг лошадь. Собираясь поздороваться с фермером, Линкольн вдруг заметил на крупе животного крупного овода. Овод явно кусался и беспокоил лошадь, так что Линкольн решил его отогнать. Когда он поднял руку, фермер остановил его, сказав: «Не делай этого, приятель. Этот овод — единственное, что еще может заставить эту старую клячу двигаться...».
Да, так бывает. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что власть и оппозиция являются взаимодополняющими элементами поступательного развития общества. Их сотрудничество — это наиболее сложный, но и наиболее эффективный путь реализации стратегических национальных интересов. Лех Валенса, ставший на исходе 1990 года президентом Польши, важность взаимодействия между ними выразил такими словами: «Мы все ответственны за Польшу. Польша принадлежит всем, в том числе и тем, кто с нами не согласен». Или же взять поучительный опыт Уинстона Черчилля, сумевшего привлечь оппозицию на свою сторону. Даже в момент самых жарких политических схваток он не нападал на ее представителей, избегал воинственной риторики. Наверное, порой ему в пыль хотелось растереть своих оппонентов, упорно закрывавших глаза на растущую угрозу войны, и все же указующий перст он на них не наставлял, позором не клеймил, а всегда стремился разговаривать с ними в духе национального единения. А может быть, просто понимал: любых оппонентов легче всего покорить расположением, чем ненавистью. Впрочем, судите сами.
Придя к власти, Черчилль немедленно озаботился тем, чтобы включить в состав правительства министров-лейбористов. Став премьер-министром в мае 1940 года, он сразу же связался с Климентом Эттли. На встречу тот пришел с членом парламента от лейбористской партии Артуром Гринбергом и на просьбу войти в правительство ответил согласием. В сформированном Черчиллем коалиционном правительстве Эттли занял пост вице- премьера, а многие его товарищи по партии заняли видные государственные посты. Заметим, что глава правительства Британии мог бы потребовать от своих политических противников отступного, следуя примеру Невилла Чемберлена, и близко не подпускавшего его к власти. В общем, месть была оправдана. Но искушению он не поддался. Совсем напротив, Черчилль с готовностью включил своего непосредственного предшественника в кабинет, отказавшись, по словам историка Мартина Гилберта, «прислушиваться к воплям тех, кто требует немедленного изгнания Чемберлена… Всего лишь год назад он был самым беспощадным его критиком. А теперь твердо противостоял любым призывам скальпировать недавних соперников». В этом смысле урок Черчилля показателен для всех, кто стремится к лидерству и гражданскому миру.
Вот так мудро великие деятели идут на компромиссы, хотя на своем пути, понятно, встречают немало отчуждения, непонимания. К сожалению, не все еще у нас осознают, что альтернативы диалогу, его консолидирующим функциям нет. Прежде чем бояться сильной оппозиции (а именно такой у нас она, скорее всего, станет при любом раскладе формирования парламентской коалиции), надо приглядеться к ней попристальнее. Очень может быть, что именно эта оппозиция в Украине для власть предержащих окажется подарком судьбы. Конструктивные контакты с ней вполне могут завершиться запуском новых механизмов поиска позитивного баланса, или того, что в политологии называется консенсусом. Иначе говоря, здравый смысл требует выхода за рамки конфронтации, отказа от нее как от негодного принципа. Кроме того, нельзя забывать: любых оппонентов легче покорить расположением, чем ненавистью.
ОТВЕРГАЯ ПРОЕКТЫ ОППОЗИЦИИ, ВЛАСТЬ ОБЕДНЯЕТ СЕБЯ
В чем же принципиальная ценность мощной оппозиции в парламенте? Прежде всего, в том, что ее голосом заявляют о себе проблемы, которые власть по тем или иным причинам не склонна замечать. Чем больше в обществе умолкнувших голосов, тем больше в нем дремлющих, втайне вызревающих проблем, на которые никто не реагирует. Серьезная ошибка любой власти, не сотрудничающей с оппозицией, в том, что болезни общества она замечает лишь тогда, когда они становятся безнадежно запущенными. Усмирив всех оппонентов или же попросту игнорируя их, правящие политики делают бесхозными обстоятельства (проблемы), т.е. власть утрачивает механизм обратной связи, с помощью которого всякая система борется с недостатками, просчетами, хаосом. В этой связи и проясняется роль «другого» — инакомыслящих, инакодействующих — словом, оппозиционеров.
Пока проблема остается анонимной, пока ее не выдвигает персонально затронутый ею политический субъект, представляющий мощную группу давления, она не принимается во внимание системой принятия решений. В таком случае нарушается принцип человеческого заведования делами в мире: анонимность означает и бесхозность. Лишь получив статус законного общественного требования, проблема из вещи в себе становится вещью для нас, проясняется и структурируется. Следовательно, чтобы увеличить свою власть над обстоятельствами, власть должна расширить отношения: допустить к участию в решениях те политические партии, группы и слои населения, которые обнаруживают перед ней «неудобный» проблемный облик мира.
Причем было бы большой ошибкой, о чем автор уже писал в «Дне» (№44 от 15. 03. 2005 г.), истолковывать такое расширение как что-то дестабилизирующее и опасное. Надеюсь, понятно, сильная оппозиция нам нужна, прежде всего как институт защиты, как своеобразный каркас безопасности. К тому же, она и власти помогает себя обезопасить. Бенджамин Франклин, один из мудрейших людей Америки, сформулировал очень важную мысль, которую всем полезно помнить: «Оппозиция совершенно необходима. Истинный государственный муж, да и вообще всякий разумный человек, извлечет больше пользы от общения со своими противниками, чем с самыми горячими сторонниками».
Не упустим существенное: не нужно бояться разногласий. Ведь когда речь идет о выработке реального политического решения, практически всегда возникают разногласия. И такие разногласия полезны, они дают возможность рассмотреть проблему всесторонне, да и в дальнейшем после принятия решения позволяют лучше видеть недостатки его осуществления. На самом деле новые требования, как и новые политические субъекты, структурирующиеся в проблемном поле, — это не только новая, дефицитная информация, но и новый ресурс, и новые возможности. Вот что важно иметь в виду! Отвергая проекты оппозиции, власть обедняет себя и закрывает дверь, за которой может оказаться много неожиданного и интересного. И власть должна это сознавать.
Безусловно, нас ждет достаточно неспокойная жизнь. Механизмом цивилизованного регулирования взаимоотношений противоборствующих парламентских сил мог бы стать, о чем уже не раз говорилось, закон об оппозиции. Именно взаимоотношения власти, коалиции и оппозиции в парламенте требуют безотлагательного создания соответствующей правовой базы, необходимой для их практического осуществления. В новом законе должны, прежде всего, быть зафиксированы права и гарантии оппозиции, дающие ей возможность влиять на процессы в законодательной и исполнительной власти. Одним словом, оппонирующие власти политсилы нуждаются сегодня в сильной законодательной защите. Это позволит хоть как-то поддерживать равновесие в парламенте.
Какой же вывод напрашивается? А такой: автономизация и укрепление институтов гражданского общества не снижают общественную потребность в сильном и эффективном государственном аппарате. Но именно в таком контексте и выдвигается на первый план идея мощной оппозиции как залога гибкого и динамичного общественного развития. Только в условиях институционализированного, правовым образом отлаженного взаимодействия между сильной, ориентирующейся на гуманные, демократические ценности оппозицией и сильным государством, присущие развитым оппозиционным движениям функции социальной критики и поисков новых альтернатив приобретают конструктивный характер, рассчитанный на долговременные и глубокие преобразования.
РЕПУТАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ — ВЗАИМНЫЙ ВРЕД
Так что не надо действовать на очернение, ослабление одной группы, чтобы обеспечить интересы другой. Деструктивный или «черный» пиар, безусловно, может быть эффективен для заказчика в краткосрочном плане. Но с учетом перспективы репутационные выгоды от «чернухи» весьма сомнительны. Обиженный быстро установит заказчика и нанесет по нему удар ответным «черным пиаром». В результате же информационной войны общественная репутация обеих сторон конфликта, мягко говоря, не улучшится. Отсюда вывод: репутационные войны (во всяком случае, в явной, прозрачной для общественности форме) — это понятие стратегически абсурдное. Вести их — то же, что принимать опиум, то есть очень сомнительное удовольствие. Поэтому государственным лидерам так важно задумываться над неминуемыми последствиями своих действий.
Давайте вспомним хотя бы как яростно нападал на противников своей губительной вьетнамской политики Линдон Джонсон. Будучи президентом США, он всячески разжигал межпартийные распри, что только добавляло ему врагов в годы войны, развязанной во Вьетнаме. Используя все рычаги президентской власти, он нападал, высмеивал и всячески уничижал критиков войны, называя их антипатриотами, намекая на то, что они продают Америку. В результате такой политики, в основе которой лежит противопоставление «наших» и «не наших», страна раскололась — «голубям» противостояли «ястребы». По мере того, как критики Джонсона становились его врагами, Америку все сильнее раздирали противоречия — такого не случалось со времен Гражданской войны. Высмеивая своих оппонентов, скрывая информацию, мороча прессу, Линдон Джонсон возглавлял страну, расколотую на два лагеря — тех, кто готов предаться иллюзиям, и тех, кто к этому не готов. По оценке американских исследователей, «Джонсону настолько хотелось обмануть Америку, что, в конце концов, он сбил с толку самого себя». И все же из его опыта можно извлечь уроки. Как писал Байрон, «знание хорошего дорого покупается знанием плохого».
Совсем по-другому действовал в трудный для страны момент после 11 сентября 2001 года другой президент США Джордж Буш. В книге «Игры политиков» Дик Моррис рассказывает, что Бушу хватило государственной мудрости понять: без поддержки Конгресса, а также среди демократов ему своих планов не осуществить. Пока он следует благотворному примеру Рузвельта и Черчилля, чуть не ежедневно консультируясь с республиканскими лидерами сената и конгресса Томом Дэшлом и Ричардом Гепхардтом. «Это теперь его лучшие друзья, — сказал автору книги в октябре 2001 года один функционер-республиканец. — Президент берет их с собой повсюду, и, кажется, часа не проходит, чтобы он не поговорил с кем-нибудь из них».
Мне могут возразить: стремление к согласию не означает утрату своих ценностей, всеядность и некритичность. Согласен. Однако совершенно очевидно, что разрешение трудностей, кризисных ситуаций — не в экстремизме инициатив, не в противопоставлении друг другу, а во взаимной терпимости, в диалоге, в интеграции. Как очевидно и то, что самым главным при существовании различных позиций, альтернативных инициатив является выработка гражданского консенсуса относительно того, что необходимо делать сегодня ради завтрашнего дня при всех имеющихся расхождениях.
Естественно, закономерен вопрос: а не заставят ли мощные оппозиционные силы плохо действующую власть опасаться за свое будущее в свете предстоящих выборов? Ответ, полагаю, очевиден даже для простого гражданина. Все мы только выиграем от того, что власть будет под пристальным контролем. Ну, а что было бы, если бы оппозиция слабой оказалась? Ответ также очевиден: правители продолжали бы умело вершить «свои дела», не очень заботясь об удовлетворении насущных народных потребностей. Но еще плачевней была бы ситуация, если бы оппозиции в нашей стране вообще не было. Так что пусть каждый сам ответит себе на вопрос: для Украины сильная оппозиция — это подарок судьбы или нет?
С ЗАЖАТЫМИ КУЛАКАМИ НИЧЕГО НЕ ПОСЕЕШЬ
В условиях новых реальностей возникла необходимость в корне пересмотреть саму философию власти, перейти от властного доминирования к власти как партнерству. Речь идет о сотрудничестве людей, имеющих разные интересы и строящих свои отношения на принципе возможного учета этих интересов. Понимание власти как стратегической игры партнеров, каждый из которых имеет свои интересы и обладает своей волей, но подчинен законодательно утвержденным нормам поведения — вот что требуется сегодня. Принижая роль и достоинства сильной оппозиции, власть не только продемонстрирует отклонение от нормальной цивилизованности, но и натолкнется на активное сопротивление. Вот почему будет нелишним еще раз подчеркнуть: главное — конструктивность плюрализма инициатив, когда сторонники разных взглядов становятся равноправными оппонентами и партнерами в поисках истины, позитивного разрешения противоречий и проблем, которые остро встали перед обществом.
Возможно, что не все и не сразу примут нашу сторону, но следует попутно сказать и о таком. Немецкий ученый и публицист Вильгельм Швебель считает, что оппозиция в политике — это «партия, которая удерживает правительство от буйного помешательства, подрезая ему поджилки». Мне же больше нравится другой эффект от действий оппонентов: сильная оппозиция призвана побуждать власть расти и изменяться к лучшему. Как тот овод, она лучше всего заставит власть двигаться. Думаю, настанет время, когда сильная оппозиция будет для правителей не какой-то досадной помехой, а будет в действительности подарком судьбы. Характеризуя тех, кто оппонирует власти, французский политический деятель Одилон Баррот заметил: «Оппозиция принадлежит всем временам и всем образам правления; нельзя представить себе власть до того самовластную, чтобы ей не приходилось бы принимать во внимание какую-нибудь оппозицию». На мой взгляд, точно очень подмечено. Разве есть палка с одним концом? Или человек, который делает один лишь вдох или только выдох? Существует ли оратор без слушателей? Так и оппозицию без власти или наоборот, невозможно себе представить.
Осуществление государственной политики в рамках отношений уважительного партнерства является прагматическим императивом нашего времени. Цивилизационная стратегия — это процесс приумножения общих интересов и создания единого социокультурного пространства, в котором обитают разные субъекты, согласные, невзирая на различия интересов, соблюдать общие «правила политической игры» — партнерские нормы. Еще никому не удавалось что- либо посеять с зажатыми кулаками. Кто не может разжать кулаки, должен уйти с политической арены. Нельзя откладывать улаживание конфликтов до Судного дня истории; необходимо жить нормальной человеческой жизнью уже сегодня.
Здесь мы сталкиваемся с особой диалектикой интересов. Безусловность присутствия «другого» в мире, учет перспективы постоянных отношений с ним заставляют по-новому взглянуть на его интересы. Когда речь идет о стратегии разового выигрыша у «других», их интересы остаются их интересами. Когда же речь идет о необходимости поддержания долгосрочных цивилизованных отношений, «их» интересы становятся нашими интересами. Поражение другой стороны, ее острое недовольство и вызванная им непредсказуемость поведения — это в долгосрочном плане и наше поражение, вызов нашему благополучию, нашему будущему. Отсюда парадоксальное требование: вместо того, чтобы обманывать оппонента, ослаблять его позицию, долгосрочная стратегия заставляет не только сполна учитывать его интересы, но и даже усиливать его позицию на переговорах, формулируя и те интересы другой стороны, которые она сама еще не осознала и не выставила как условие переговоров. Ибо рано или поздно она все равно их осознает и потребует пересмотра уже заключенных договоренностей, то есть сделает общее будущее менее предсказуемым.
Сотрудничество! Вот лучшее, вот самое совершенное из придуманного людьми для своего и общего блага. Для меня не существует в этой связи более яркого примера, чем действовавший в Швеции с 1976 по 1996 год правящий режим. Исполнительная и законодательная ветви власти с формальной точки зрения на протяжении целых 20 лет находились там в оппозиции друг к другу, что однако не мешало им успешно управлять своей страной. Все дело в том, что их оппозиционность проявлялась лишь во взаимном контроле. Во всем остальном они не только мирно сосуществовали, но и эффективно взаимодействовали во имя преемственности, спокойствия, постоянства обеспечения необходимого уровня жизни граждан.
Если власть имеет сильную оппозицию и вступает с ней в борьбу, она — или безумец, или ей неймется поиграть с огнем. Как замечает в подобных случаях авторитетный крымский философ Павел Таранов, победить такую оппозицию — это все равно, что пальцем раздавить сажу: вы ее можете размазать, но не уменьшить. И не измазаться не удастся тоже. Другого не дано. Вся логика развития современной цивилизации подводит к пониманию партнерства как важного условия выработки оптимальных решений, улаживания социально-политических конфликтов и разногласий, поддерживания стабильных отношений между государством и обществом. Только в духе толерантности, в совместной работе можно найти взаимопонимание и решить острые проблемы, которые возникают на современном этапе становления нашего государства. Только на этой основе рождается новая политическая культура конструктивного взаимодействия, отличающаяся от той, которая до недавнего времени доминировала в Украине, — культуры конфронтационной. Стремиться к этому могут и должны наши государственные лидеры на всех уровнях, потому что именно такой подход будет способствовать укреплению достоинства украинской политической нации в высшем смысле этого понятия.
