Для израильтян оказалось шоком то, что «Хизбалла» едва не потопила их военный корабль иранской ракетой с радарным наведением. О том, что она находится у боевиков, израильская разведка не знала. Как и не знала она подробностей о сети фортификаций в Южном Ливане. «Сюрпризы», преподнесенные израильтянам, освещают дефекты и просчеты в подготовке к противостоянию с террористами.
Собственно, ни для кого не было секретом, что «Хизбаллу» вооружает Иран и Сирия. Однако, как заявил министр обороны Израиля Амир Перец, Израиль будет считать мишенью любое транспортное средство из Сирии с грузом оружия для «Хизбаллы». «Израиль не намерен воевать с Сирией, — подчеркнул он, — но не допустит, чтобы «Хизбалла» получала новые вооружения и тем самым восстанавливала свою боеспособность». Израильское руководство настроено очень решительно. Оно убеждено, что Иран использует конфликт в Ливане с целью отвести внимание от своих ядерных амбиций. Однако, по словам вице-премьера Израиля Шимона Переса, конфликт в Ливане не завершится до тех пор, пока Израиль не выполнит ряд тактических задач, куда входит прекращение ракетных обстрелов израильской территории, установление контроля над арсеналами «Хизбаллы» и возвращение двух израильских солдат, похищенных боевиками. А в результате ливанцам должна быть предоставлена возможность самим управлять своей страной. Все эти задачи вице-премьер Израиля назвал «минимальными временными тактическими шагами».
Сейчас ясно просматриваются две тенденции развития событий в регионе. Увеличение влияния шиитов Иран использует для подкрепления гегемонистических устремлений в мусульманском мире. С другой стороны, некоторые арабские страны считают Ближний Восток своим, а не персидским, регионом. Пока что это действительно арабский регион, но Иран хочет изменить ситуацию. И это противостояние ни сколько не меньше, нежели конфликт между «Хизбаллой» и Израилем. Если победят иранские посягательства на Ближний Восток, то это будет иметь катастрофические последствия для всего региона. В этом случае ему угрожают, среди прочего, подавление свободы и отход от современности.
Между тем, как свидетельствует влиятельная израильская газета Yidiot Ahronot, в такой ситуации необходимо сделать две вещи. Сначала позволить армии продолжать текущую операцию и достигать стратегических целей в борьбе против «Хизбаллы» и против Ирана. Во-вторых, начать переговоры с Ираном, вместе с Соединенными Штатами, поскольку Израиль продолжает наступление на «Хизбаллу» без паузы. Сначала Иран откажется. В конечном счете, Иран хочет, чтобы Израиль исчез с карты мира. Но чем больше Иран будет чувствовать, что его стратегия терпит поражение, тем больше это будет побуждать его более трезво осознавать, каковы действительные пределы его власти. Проблемы Ирана понятны. Неудачи террористов в Ливане нанесут реальный удар по его региональному статусу и международному положению. Это — существенные проблемы для Ирана. Почему Кондолизза Райс должна вести переговоры с ливанским премьер-министром, человеком, у которого нет достаточной власти? Какой может быть реальная ценность такого соглашения, подписанного с ливанским правительством? Почему Израилю не вести переговоры с иранцами, если они являются настоящими боссами «Хизбаллы».
Очевидно, что Иран пытается руками «Хизбаллы» разделить Ближний Восток на шиитов и суннитов, на радикалов и умеренных. Иран вооружал «Хизбаллу» и готовил ее к военным действиям в Ливане. Сейчас уже ясно, что эта подготовка была намного более масштабной, нежели ее считали раньше. Прослеживая на этих днях реакцию арабских стран на кризис, начинаешь понимать, что уже возможно развертывание фронта для значительно более широкой конфронтации. Поэтому при анализе противостояния арабских суннитов и иранских шиитов необходимо учитывать весь спектр факторов. Хотя рассматривать ситуацию на Ближнем Востоке только как противостояние шиитов и суннитов было бы несколько упрощенно. Скорее всего дело сводится к историческому персидско-арабскому соперничеству.
Еще до начала войны король Иордании Абдулла был первым среди руководителей арабских государств, кто заговорил о новом шиитском фронте влияния, который простилается от Тегерана до Бейрута. Возможно, что король имел в виду шиитский ислам не как вероисповедание, а скорее как политическое движение, распространяющееся с Ирана через Ирак и далее по всему региону. «Хизбалла» и ХАМАС играют роль политических суррогатов Ирана и Сирии в Ливане и Палестине. Потенциально в эту сферу влияния входят Иордания, Саудовская Аравия, Египет, Йемен, Бахрейн и Кувейт.
В общем, суннитские политики на Ближнем Востоке всегда боялись шиитского влияния в регионе. Но межконфесийная ситуация в Ираке значительно сложнее, чем многие себе ее сейчас представляют. Непредусмотренной производной следствия американского вторжения в Ирак является значительное усиление политического влияния Ирана. С другой стороны, иракские шииты — арабы, и хотя они разделяют конфессиональную доктрину иранцев, во всем остальном они от них сильно отличаются. И этот фактор, естественно, ограничивает степень влияния Ирана в Ираке.
В общем, по мнению суннитов, арабский мир разделен на два лагеря: в первом лагере доминирует Иран, второй контролирует Америка. К сожалению, арабы разъединенные, и поэтому они не могут предложить народам Ближнего Востока третий путь. Но они просто обязаны найти в себе силы объединиться и единым голосом заявить о необходимости обеспечить территориальную целостность Ирака, чтобы не дать стране расколоться на части по религиозным признакам. Они также должны бы требовать, чтобы ливанское правительство управляло суверенным государством. Арабы должны добиться того, чтобы «Хизбалла» покинула южный Ливан, разоружилась и стала чисто политической партией.
Поскольку лишь террористы из «Хизбаллы» во время вооруженного конфликта сопротивляются израильтянам, их авторитет в ливанском обществе значительно вырос. Как отмечает ливанская газета «An-Nahar», «победа «Хизбаллы» станет объединительным элементом для всех ливанцев, а не только триумфом одной партии. Ливанское общество, отличающееся своим плюрализмом и своей мультирелигиозностью, объединит сопротивление». Иначе говоря, стратегия «Хизбаллы» состоит в том, чтобы заставить Израиль вести войну, которая будет продолжаться максимально долго, используя израильское ограничение во времени, и наносить Израилю удары в различных точках страны, которые принесут максимальные жертвы. Стратегия же Израиля — использовать свою большую мобильность, подвижность и огневую мощь, чтобы как можно скорее искоренить «Хизбаллу» и при этом понести минимальные жертвы.
По оценкам американского Intelligence and Terrorism Information Center at the Center for Special Studies, Сирия вместе со своим союзником Ираном последовательно поддерживали «Хизбаллу» и палестинские террористические организации, чтобы достичь разнообразных стратегических целей: упрочение радикальной иранско-сирийской оси на Ближнем Востоке; ослабление Израиля, нарушая его социальную ткань и повреждая его экономику; увеличение влияния Сирии в Ливане; упрочение радикальных исламских сил в палестинский власти; саботаж соглашений и договоренностей с Ливаном и Палестинской автономией, что несовместимо с сирийскими и иранскими интересами. Кроме того, сирийское руководство расценивает оружие терроризма, как действенный инструмент, который может стать рычагом уменьшения международного давления на президента Башада Ассада и восстановление израильско-сирийских переговоров относительно Голанских высот.
Таким образом, можно сделать вывод, что Ливан стал жертвой геостратегических игр Сирии и Ирана, которые ради удовлетворения своих гегемонистических политических амбиций сознательно решили принести в жертву эту страну. Режим иранских сил, используя своих сирийских сателлитов, умышленно поставил на карту безопасность и жизнедеятельность ливанского народа. Все это вместе входит в перспективный иранский план, согласно которому Израиль не должен существовать на карте мира. А втягивание Израильского государства в широкомасштабный конфликт с «Хизбаллой» является лишь началом воплощения этого стратегического плана по уничтожению Израильского государства, реализацию которого уже начали исламские фундаменталисты.
