Героическая оборона станции Круты в далеком 1918 году стала своеобразным символом борьбы за самостоятельное государство в начале 90 х годов прошлоговека. Правда, позднейшее отношение к этому событию заметно изменилось. Часть моих коллег-историков стала недвусмысленно заявлять, что ничего такого особенного тогда у Крут не произошло...
Какая же точка зрения является правильной? Надеюсь, что конкретные факты, изложенные в этой публикации, помогут каждому читателю сделать свой личный вывод. Хочу только заметить, что крутская драма — событие слишком многогранное для того, чтобы оценивать его упрощенно и однозначно.
СТАРИННАЯ ЛЕГЕНДА
С 2 по 12 ноября 1917 года в Киеве проходил 3-й Всеукраинский воинский съезд. Время для Украины тогда было сложное и тревожное. Под его прямым влиянием на этом большом воинском собрании происходили оживленные, часто — бескомпромиссные дискуссии о ближайшем будущем УНР. Сложных вопросов действительно оказалось, что называется, хоть отбавляй. Какой должна стать Украина в национально-государственном плане — частью общероссийской федерации или полностью самостоятельным государством? Какими путями следовало решать уже достаточно наболевшие аграрный и рабочий вопросы? Что, наконец, должна получить Украина в сфере военного строительства — настоящую регулярную армию или только милицейские подразделения?
Среди тех, кто выступал на этом воинском форуме, был и делегат от одной из казачьих частей Атаманенко. Неожиданно для присутствующих делегат-казак рассказал им интересную старинную легенду- пророчество. Оказывается, что когда-то, в древние времена, в одной жестокой и кровавой битве погибло 300 молодых и отважных воинов-украинцев. Их похоронили, но тела воинов-героев не превратились в пепел, а окаменевшими пролежали в земле довольно долгое время. А души погибших не умерли и до сих пор живут в телах 300 современных молодых украинских солдат, которые вскоре также погибнут в жестоком бою, защищая родную землю.
В дискуссионной лихорадке тогда, по-видимому, мало кто отнесся серьезно к этому легендарно-историческому рассказу делегата Атаманенко. Однако вскоре нечто подобное действительно произошло. В январе нового, 1918 года более 300 украинских юношей вступили в неравный и жестокий бой с наступающей большевистской армией и немало из них навсегда остались на поле брани.
КИЕВСКАЯ МОЛОДЕЖЬ ВЫСТУПАЕТ НА ФРОНТ
25 декабря 1917 года российская большевистская армия во главе с Владимиром Антоновым-Овсеенко начала наступление на Украину. С севера и востока на украинскую землю двинулась большая сила. Красные подразделения насчитывали около 30 тыс. военных, которые имели на вооружении 60 пушек и 10 бронепоездов. Уже 26 декабря при действенной поддержке местного красногвардейского отряда большевики захватили Харьков. Он стал столицей нового, советского правительства Украины, которое возникло в противовес Центральной Раде в Киеве. Прошло немного времени, и красные войска вошли в Чернигов и Полтаву, угроза возникла также в отношении Лозовой, Екатеринослава и Александровска. Большевистские войска победно продвигались вперед, в Украине довольно быстро возникло реальное двоевластие, которое с каждой неделей все более угрожало превратиться в единовластие большевиков.
Из всех участков украинско-большевистского фронта наиболее опасным был именно северный: ведь именно отсюда вел в столицу Украинской Народной Республики кратчайший путь. Вскоре туда выступил походным маршем Гайдамацкий Кош Слободской Украины с Симоном Петлюрой во главе. В составе этого подразделения находились и юные воины 2-й украинской военной школы, которых в зависимости от цвета главного наряда называли или красными, или черными гайдамаками.
Когда начались бои, сразу же стало абсолютно ясно: воинских подразделений Центральной Рады слишком мало, чтобы остановить наступление большевиков, которые имели довольно существенное преимущество в живой силе и технике. Украинское военное командование принимает решение отправить на помощь петлюровцам юношей Первой военной школы, которые в то время еще оставались в тылу.
Однажды командующий вооруженными силами Украинской Народной Республики Юрий Капкан вызвал к себе старшину Аверкия Гончаренко, опытного военного и участника Первой мировой войны. Кратко охарактеризовав офицеру довольно угрожающую общую военно-политическую обстановку, Капкан назначил Гончаренко командиром Первой юношеской военной школы и приказал ему вскоре вместе со своими подчиненными выступить на большевистский фронт в район города Бахмача. На прощание украинский командующий посоветовал Аверкию рассчитывать только на своих юных бойцов и помощи не ждать.
Старшина Аверкий Гончаренко ушел от Юрия Капкана с глубокой грустью на душе. Позже он напишет в своих мемуарах об этом так: «Охватывало меня невыразимое сожаление. Молодой цвет нашей армии — юношей — бросали почти в безнадежную ситуацию». Иначе говоря, Гончаренко был убежден, что запланированный поход 1-й военной юношеской школы на фронт с самого своего начала был обречен. Объяснял свою мысль Аверкий довольно просто и вместе с тем убедительно: на момент большевистской агрессии настоящая украинская армия отсутствовала, а это, в свою очередь, означало, что несколько сот юных украинских воинов только положат на алтарь войны свою молодую жизнь, но врага не остановят...
Правда, в некоторых других источниках боеспособность УНР в конце 1917 — в начале 1918 годов характеризовалась совсем по-другому. Например, в одной из боевых сводок, которую составил большевистский командарм Антонов-Овсеенко, утверждалось, что военное командование УНР держало тогда под штыком около 20 тыс. бойцов. Однако нет сомнения, что красный военачальник, мягко говоря, значительно переоценивал военные возможности украинского государства. Иван Лоський, один из участников боев под Крутами, позже вспоминал: «В Киеве было много полков с более-менее громкими названиями, но в то время.... в них осталась только горстка старшин. Те же из них, которые остались в более полном составе, были уже полностью обольшевичены...»
Иначе говоря, реальной украинской армии тогда действительно не существовало. Предвижу, что читатели будут довольно сильно удивлены этим грустным фактом из тогдашней украинской истории. И действительно, как же могла Центральная Рада фактически не иметь собственной армии тогда, когда сильный враг уже стоял, что называется, у ворот? Этот, так сказать, феномен объясняется несколькими различными факторами. Прежде всего, подавляющее большинство социалистов Центральной Рады догматически смотрели на регулярную армию как на отживший общественный организм, присущий только «эксплуататорскому обществу» и совсем ненужный в новой, революционно-социалистической Украине. Ярым сторонником этого взгляда оказался, в частности, Владимир Винниченко, а голоса некоторых других известных украинских политиков, которые пытались (и притом — вполне справедливо) обосновывать необходимость существования регулярной армии и в УНР, услышаны не были.... В духе своих явно ошибочных идей Центральная Рада приняла решение о демобилизации украинских воинских подразделений и о замене их намного более слабыми в военном плане милицейскими формированиями. Так, одним росчерком пера, перестали существовать лучшие воинские единицы УНР — Первый Украинский корпус, полк имени гетмана Полуботко, Богдановский полк и другие.....
Следует, однако, учитывать еще одно важное обстоятельство. Надо сказать откровенно: если бы рабочие и крестьяне Украины связывали свои политические надежды именно с Центральной Радой, то они бы вне всякого сомнения не только бы сохранили уже существующие украинские подразделения, но и быстро создали бы в помощь правительству УНР немало других, несмотря на какие-либо законы «сверху». Но этого тогда не произошло. И одной из причин такой ситуации было то, что большевистский Декрет о земле (его содержание стало широко известным в Украине) намного больше отвечал реальным интересам трудового крестьянства, чем умеренное и непоследовательное аграрное законодательство Центральной Рады.... Именно этот декрет нанес окончательный удар по украинской армии, такой нужной Украине в конце 1917 — в начале 1918 годов.
Уже через несколько дней подразделения Первой военной юношеской школы во главе с Аверкием Гончаренко прибыли в Бахмач. Гончаренко позже вспоминал: с первого дня пребывания в городе его подчиненных обстановка там была довольно тревожной. С одной стороны, к Бахмачу уже быстро приближались красные войска, а с другой — в городе находилось достаточно большое количество рабочих (около 2 тысяч), явно неблагосклонно относящихся к украинским военным. Вскоре начались бои, во время которых гончаренковцам удалось добиться нескольких (правда, небольших) побед. Они сумели продержаться в Бахмаче около месяца. Однако вскоре большевики бросили на штурм города большие силы, и юные защитники Бахмача вынуждены были отступить на юг. Наконец около 20 января 1918 года отряды Гончаренко заняли оборону в районе станции Круты.
Излишне говорить, что, понеся потери в боях и ожидая новые неизбежные баталии с сильным и многочисленным врагом, и сами юные бойцы, и их командир не могли в глубине души не рассчитывать на помощь из Киева, хотя они и знали (и лучше всех — сам Гончаренко), что она, эта помощь, — очень и очень маловероятна.... Но все же надежды тех, кто собирался защищать от большевиков станцию Круты, оправдались. Вскоре в Круты прибыл из Киева Вспомогательный Студенческий курень....
Окончание читайте в следующую пятницу
