Замороженные конфликты в Юго-Восточной Европе и на Южном Кавказе несмотря на пребывание в стадии рецессии остаются угрожающими геополитическими и социальными патологиями, в эффективном лечении которых заинтересована вся Европа. Интерес Украины в демократическом и эффективном решении этих конфликтов обусловлен как ее амбициями по региональному лидерству в Черноморско-Каспийском макрорегионе, так и соображениями собственной национальной безопасности. Приднестровье является единственным конфликтогенным анклавом на постсоветском пространстве, которое непосредственно граничит с территорией Украины. Но его уникальность для Украины этим не ограничивается. «План Ющенко» по урегулированию приднестровской проблемы стал краеугольным камнем украинских посреднических инициатив, но реальный политический процесс, который разворачивается как в самом Приднестровье, так и на международной арене, выходит далеко за рамки любых нормативно- правовых рецептов разрешения этой проблемы.
РОССИЙСКАЯ НОТА
Болевой точкой в отношениях Молдовы, Приднестровья и России являются дислоцированные на территории ПМР российские войска. Как утверждает на официальном уровне российская сторона, свои обязательства по выводу 14-й российской армии, возложенные на нее Стамбульскими соглашениями 1999 года, она добросовестно выполняла до тех пор, пока Молдова в одностороннем порядке не заморозила переговорный процесс и не заблокировала вывоз российской военной техники с территории ПМР. Как следствие, при технике остался необходимый для ее обслуживания военный контингент. Несмотря на такую контрверсию российской стороны, в официальных документах и заявлениях на уровне ОБСЕ, Совета Европы, ЕС формулировка «расположенные на территории Приднестровья российские вооруженные силы» остается неизменной и предложенных российской стороной уточнений не содержит.
На декабрьском саммите ОБСЕ на уровне глав внешнеполитических ведомств государств-членов в Любляне уже третий год подряд не удалось принять совместную политическую Декларацию по приднестровской проблеме. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров на пресс-конференции по результатам саммита подчеркивал, что приднестровский вопрос в рамках ОБСЕ решен быть не может. Только дипломатические переговоры при участии и Молдовы, и Приднестровья на паритетных основах является адекватным инструментом разрешения проблемы, по мнению главы российского МИД; а политическая декларация вряд ли может что-то изменить. Осторожность российского министра продиктована деликатностью и неоднозначностью проблемы пребывания российских войск на территории ПМР. Лавров также утверждает, что РФ выполнила свои обязательства по Стамбульским соглашениям. Наконец, ясность в это запутанное дело может внести последнее совместное заявление президентов РФ и Украины, сделанное ими во время второго раунда переговоров по урегулированию приднестровской проблемы, который проходил в Кишиневе в середине прошлой недели. В нем речь идет о целесообразности постепенной замены «миротворческой миссии» в Приднестровье на «мирогарантийную» под эгидой ОБСЕ, что можно расценивать как согласие Москвы на вывод своих войск с территории ПМР. Но, очевидно, просто так российская сторона на это бы не согласилась, и за этим кроются определенные дипломатические и политические трюки...
ПОДРЫВ «ПЛАНА ЮЩЕНКО»
С приходом к власти новой политической элиты в Украине вопрос активного участия Киева в урегулировании приднестровской проблемы актуализировался. На-гора появился разработанный в «секретных лабораториях» Нацсовета по вопросам безопасности и обороны и МИД «план Ющенко». Украина, претендуя на роль регионального лидера и активного распространителя демократических ценностей в Черноморско-Каспийском макрорегионе, попробовала взять на себя инициативу по приднестровскому урегулированию, предложив довольно рациональную и аргументированную идею первоочередности демократизации, легализации и легитимации политического режима ПМР, что позволило бы эффективно инкорпорировать его во всемолдавскую политическую систему и сделать действительно равноправным и дееспособным, а главное — признанным молдавской стороной партнером и участником переговорного процесса.
Сама по себе идея эта является конструктивной. Но официальный «план Ющенко» предусматривал перенесение даты проведения выборов в Верховный Совет ПМР с конституционно определенного на более поздний срок. Главной причиной предложенной отсрочки была потребность поступательной и результативной демократизации политической системы ПМР, подготовки ее к проведению демократических выборов, но руководство ПМР отказалось от таких отсрочек и провело парламентские выборы в установленный конституцией ПМР срок — 11 декабря 2005 года.
«План Ющенко» является не просто инициативой Украины, он является попыткой взять на себя инициативу из рук российской стороны, это попытка очень существенно потеснить Россию на одном из ее наиболее давних постсоветских аванпостов. Принятие конкретного плана урегулирования проблемы является делом, с внешнеполитической точки зрения, неоднозначным: с одной стороны, это смелая заявка на региональное лидерство, но, с другой стороны, это лишает переговорный процесс гибкости, способности к дипломатическим маневрам, возникает неотложная потребность отстаивать четко определенный план действий. При такой ситуации дивиденды от успеха являются большими, но и риск неудачи более высоким. Проведение непризнанных международным сообществом парламентских выборов в ПМР 11 декабря этого года можно считать первой такой неудачей.
Украина и ОБСЕ официально не признали легитимности этого голосования. С их стороны выдвигается четкое требование — проведение внеочередных выборов в ВС под эгидой ОБСЕ в следующем году. На выборах в ВС ПМР 11 декабря, в соответствии с официальным запрещением ОБСЕ, ее наблюдатели не присутствовали. Естественно, Кишинев также не признает легитимности этого голосования.
КОМАНДА ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ВЫБОРА
В августе этого года в Боржоми президенты Грузии и Украины сделали совместное заявление по созданию Сообщества демократий Балто-Черноморско-Каспийского региона. В его тексте содержалось интересное положение: «Наша цель состоит в преобразовании этого содружества в мощный инструмент для освобождения нашего региона от всех разделительных линий... от какого-либо духа конфронтации, от замороженных конфликтов». В начале декабря в Киеве прошел первый саммит Сообщества демократического выбора, на котором Виктор Ющенко поднял вопрос приднестровской проблемы.
После революций в Грузии и Украине, после укрепления проевропейских ориентиров во внешней политике Молдовы приходится констатировать мощное геополитическое переформатирование всей Юго-Восточной Европы и Южного Кавказа. Этот мощный по своему геоэкономическому и геостратегическому потенциалу макрорегион еще до недавнего времени считался сферой почти исключительного влияния России. Глобальная геополитическая игра вокруг каспийских энергоресурсов и транснациональных энергетических и транспортных коммуникаций между такими мегамощностями, как США, ЕС и Россия в этом макрорегионе набирает все большие обороты. Явно прозападная инициатива по созданию Сообщества демократий является попыткой конструирования хотя и коллективного, но максимально консолидированного, сбалансированного и активного игрока в Балто-Черноморско-Каспийском макрорегионе, который бы благодаря своей солидарной коллективной силе стал стопроцентно равноправным партнером России. Этот коллективный игрок будет включать Грузию, Литву, Молдову, Украину и пользоваться мощной поддержкой Польши и США как отдельных государств, а также ЕС и НАТО как транснациональных мегаигроков. Вокруг себя Украина могла бы выстроить несколько кругов друзей, и ближайший и теснейший круг должен включать названные выше страны — Грузию, Литву, Молдову.
Польша, претендуя на усиление своего влияния в ЕС, в данном случае в большей степени ориентирована на другие геополитические векторы. Зато миниатюрная по еэсовским масштабам Литва за счет своей тесной дружбы с Украиной способна значительно окрепнуть геополитически и тем самым усилить свои позиции в ЕС.
Молдова как стратегически очень важный партнер Украины, как интегральная составляющая системы региональной безопасности и ключевая фигура региональной шахматной доски может стать активным, самодостаточным, надежным игроком только после разрешения приднестровской проблемы на основе сохранения своей территориальной целостности. В то же время амбиции Украины относительно собственного регионального лидерства наталкиваются на аналогичные амбиции Румынии. Латентный антагонизм геополитических устремлений обоих государств может быть сбалансирован именно за счет возникновения целостной, политически и социально интегрированной Молдовы, ориентированной на теснейший союз с Украиной. Но возникает вполне справедливый вопрос: насколько Россия готова к такому прецеденту, как разрешение одного из масштабнейших конфликтов на постсоветском пространстве в соответствии с планом, предложенным исключительно Украиной?
КОСОВО — ПРИДНЕСТРОВЬЕ — КАВКАЗ
За тринадцать последних лет в рамках международных многосторонних переговоров предлагались различные варианты разрешения приднестровской проблемы. Наиболее значительным на протяжении последних лет до появления «плана Ющенко» был российский «меморандум Козака», ключевым моментом которого была федерализация Молдовы и предоставление Приднестровской автономии права вето в едином парламенте. В ноябре 2003 года все стороны конфликта были близкими к его принятию, но в конечном счете Молдова отказалась, ссылаясь на неприемлемость одного из принципиальных положений меморандума о пребывании на территории ПМР на протяжении последующих 20 лет военного контингента Российской Федерации. В. Воронин тогда учел мнение США, которые выступили категорически против такого разрешения проблемы, что представляется логичным, учитывая размещение четырех американских военных баз в Румынии и очень выгодное геостратегическое расположение Приднестровья: из его аэропортов можно за 12 минут долететь до Балкан.
В Любляне Сергей Лавров сделал заявление о том, что модель разрешения приднестровской проблемы является адекватной для разрешения конфликта в Южной Осетии. Это, на первый взгляд, аккуратное, даже скромное дипломатическое заявление имеет сильный политический подтекст: если приднестровский конфликт будет решен в соответствии с предложениями украинской стороны, то это станет прецедентом, который по логике вещей должен использоваться и при разрешении южноосетинской и абхазской проблем. Сможет ли Россия на такое согласиться?
В дипломатических кругах в течение двух последних месяцев ведутся разговоры о так называемом плане Путина. Впервые он был представлен на встрече полномочных спецпредставителей участников переговоров по приднестровской проблеме в Одессе 26-27 сентября этого года. «План Путина» в отличие от «плана Ющенко» более подробно регламентирует процесс урегулирования, определяя те элементы этого процесса, которые на данный момент однозначно еще не просматриваются. Стоит отметить, украинский МИД на протяжении всех стадий переговорного процесса последовательно и твердо отстаивал именно украинский план разрешения приднестровской проблемы, не делая никаких отступлений в сторону альтернативных планов и подходов. Однако совместное заявление российского и украинского президентов, обнародованное на прошлой неделе, содержит очень интересное положение: «Российская Федерация и Украина преисполнены решимости и далее активно сотрудничать и согласовывать свои практические шаги, направленные на содействие скорейшему... урегулированию... Российская Федерация рассматривает украинские инициативы как важную основу, позволяющую разблокировать переговорный процесс... а Украина считает весомыми последние российские наработки, подготовленные в их развитие». Это совместное заявление угрожает монопольным «авторским правам» Украины на план урегулирования конфликта и трансформированием коллективного обсуждения (в формате 5+2) в отношении такого урегулирования в двустороннюю инициативу, которая может нарушить этот сложившийся переговорный баланс. Вряд ли можно ждать одобрительных отзывов со стороны других участников переговоров в отношении подобного «переговорного оппортунизма».
Кроме украинско-российских предложений, перспективы разрешения приднестровской проблемы тесно связаны с «планом Басеску» по разрешению косовской проблемы. Косово — это еще один конфликтогенный анклав Европы, потребность в определении правого статуса которого уже давно назрела. Румынский президент занимает очень активную позицию по делу разрешения этой проблемы, его план предусматривает «широкую автономию Косово в пределах границ Сербии». «Широкая автономия», в свою очередь, предусматривает наличие собственной валюты, правоохранительной системы, но внешняя политика и оборона должны остаться в ведении республиканского центра. Таким образом, в Косово на практике может быть применена модель урегулирования, которая станет прецедентом, на основании которого будет решаться и судьба Приднестровья. Стоит вспомнить о центробежных устремлениях трансильванских венгров Румынии, чтобы осознать, насколько важным для Румынии является именно такое разрешение подобных проблем. Оно является очень важным и для России, многие регионы которой даже вне Северного Кавказа поражены этими центробежными тенденциями. «Эффект домино» срабатывает не всегда, но вероятность его задействования в случае с самопровозглашенными непризнанными республиками, учитывая их мощную конфликтогенность и политический радикализм, является угрожающе большой.
«План Басеску», «план Ющенко» и грузинский план по урегулированию южноосетинского конфликта вообще-то весьма похожи между собой, в чем прочитывается почерк ЕС. Также стоит подчеркнуть, что полноценным и эффективным процесс демократизации и урегулирования проблемы не станет до тех пор, пока к нему не приобщатся широкая общественность, экспертные круги, неправительственные общественные организации из всех стран, которые задействованы в переговорном процессе. Так, Украина уже имеет опыт создания именно такой вертикально-горизонтальной модели принятия внешнеполитических решений: 1 декабря в этом году в рамках саммита Сообщества демократического выбора был организован Общественный форум, в котором участвовали представители более десяти NGO.
Поэтому многочисленные дипломатические неудачи, откровенная имитация переговорного процесса, замкнутый круг политико-правовой нелегитимности — все эти провалы демократии и дипломатии ни в коем случае не свидетельствуют о бесперспективности скорейшего и наиболее корректного разрешения приднестровской проблемы при условии наличия доброй воли сторон. Стоит, в первую очередь, помнить о судьбе тех людей, чей правовой статус, как и правовой статус земли, на которой они живут, вот уже много лет является неопределенным. Что касается украинских интересов по этому делу, то на фоне газовой конфронтации латентное дипломатическое противостояние вряд ли удастся заретушировать непоследовательными уступками.
