Шеф-редактор группы сайтов «Обозреватель» Олег Медведев широко известен еще и как политтехнолог. Однако любые шаги той или иной политической силы О. Медведев старается оценивать с точки зрения не только технологий, но и общественных запросов. Почему политические скандалы можно назвать мерилом осведомленности и демократичности общества? На какие размышления наталкивает новая политическая конфигурация, сложившаяся после отставки Юлии Тимошенко? Об этом — и не только — в интервью Олега Медведева «Дню».
— Известно ваше мнение о том, что политические кризисы идут на пользу обществу. Аргументируйте, пожалуйста, ведь данные социологических опросов доказывают другое: наблюдая властные конфликты, люди разочаровываются во власти, начинают спрашивать, за что они стояли на Майдане и тому подобное?
— Это качественно новая политическая ситуация, к которой люди не привыкли. В Украине впервые начали возникать европейские политические скандалы. У нас же привыкли сравнивать ситуацию прежде всего с Россией. Но 70—80-процентный рейтинг Путина объясняется, по моему глубокому убеждению, тем, что российское общество не имеет разносторонней информации, в нем нет политической конкуренции и нет демократии. Любое общество, в котором один политик имеет очень высокий рейтинг, — это общество автократическое, лишенное свободного выбора.
— Что тогда, на ваш взгляд, имела в виду Юлия Тимошенко, когда во время недавней поездки в Россию сказала в интервью радио «Эхо Москвы», что россияне могут гордиться своим президентом?
— Думаю, речь идет об обычной дипломатической вежливости. Которая, возможно, вызвала определенный негативный резонанс в Украине... Но дипломатия есть определенные общенациональные интересы, которые следует рассматривать вне контекста внутриполитической борьбы в Украине. Поэтому, скажем, и Ющенко, и Тимошенко в России должны делать комплименты Путину, в Туркменистане — Туркменбаши и т. п...
Итак, что выиграет украинское общество от тех скандалов, которые сейчас происходят? Оно больше знает о своей политической элите. Вспомните, какая острая стычка за власть произошла в России накануне ареста Ходорковского между, как говорится, староельцинской семьей, чекистами, кремлевскими либералами и т.п. Но ведь это практически не выходило на публику, — если не считать резонансной статьи Глеба Павловского в защиту Ходорковского!.. У нас сегодня, наоборот, все такие конфликты являются открытыми для общества. Возможно, общество воспринимает их негативно из-за того, что оно привыкло к существованию в системе кучмовских координат, когда политическая кухня была закрытой от рядовых граждан. Да, последние годы предыдущей власти превратились в почти сплошной скандал, но это был скандал в пределах политической элиты, интернета и тому подобное. Эта тема не дискутировалась на общенациональных каналах, по этому случаю не проходили открытые дебаты, споры втянутых в конфликт сторон... Условно говоря, если бы ситуация в сфере средств массовой информации во времена «кассетного скандала» была такой, как сейчас, предыдущий президент, наверное, пошел бы тогда в отставку.
А нынешние скандалы свидетельствуют о том, что Украина развивается демократическим путем. Политические конфликты возникают во всех европейских странах. В Польше, например, идут постоянные коррупционные скандалы. Там один кандидат вообще снялся с выборов через коррупционный скандал, хотя он имел шансы выбиться в лидеры избирательной гонки.
— В Украине такое возможно, чтобы кто-то отказался от борьбы за власть по причине обвинения в коррупции?
— Считайте, что это уже произошло: я даю вам стопроцентную гарантию того, что в избирательном списке «Нашей Украины» не будет Петра Порошенко.
— Даже, например, в шестом десятке?
— А это все равно. Вы его поставьте хоть 225-м, — пресса сразу напишет, что это «список Порошенко». Поэтому, если там в избирательном штабе будут сидеть умные люди, — а я убежден, что именно так и будет, — этого не произойдет. Нет политика Петра Алексеевича Порошенко, — есть «политический труп». Это уже другая тема, — справедливы или несправедливы, обоснованны или необоснованны выдвинутые против него обвинения.
— Кстати, общественности наконец скажут четко, подтвердились ли подозрения относительно коррумпированности президентского окружения или нет, как вы считаете?
— Видите, Генеральная прокуратура долго тыкалась-мыкалась, но все ж таки нашла основания для возбуждения уголовного дела. Вы же понимаете, что открывать или не открывать уголовное дело против Петра Порошенко — это очень сложный политический вопрос, в том числе и для Генпрокуратуры. Учитывая нашу правовую систему, систему отношений исполнительной власти и Генпрокуратуры, думаю, если бы был минимальный шанс избежать открытия такого дела, его бы избежали. Кроме того, насколько мне известно, Александр Зинченко собирался обжаловать бездеятельность прокуратуры. Есть ли у этого дела перспектива? Сложно сказать, — этот процесс может растянуться на несколько лет. Ведь, как вам известно, быстротечные судебные процессы свойственны только диктаторским и автократическим режимам. Даже в России процесс над Ходорковским тянулся несколько лет. Кроме того, за Петром Порошенко остается право на защиту, в том числе юридическую, в том числе медийную.
— Немало экспертов считают, что дело против Порошенко Святослав Пискун возбудил, ощущая неизбежность отставки: чтобы, мол, иметь потом возможность связать устранение его от должности с проявленной якобы принципиальностью. То есть — это был в первую очередь политический шаг. К слову, на днях несколько политологов подчеркнули, что шансы быть утвержденной Верховной Радой на должности Генпрокурора сегодня имеет только «политически нейтральная» кандидатура. Однако назвать такую фамилию ваши коллеги не смогли. А ваше мнение?
— К сожалению, украинская политическая система устроена таким образом, что генеральный прокурор в ней является политической фигурой. Чего можно другого ожидать, если Президент может публично, перед телекамерами, взять трубку, позвонить по телефону в прокуратуру и приказать кого- то выпустить или, наоборот, посадить, — помните Козинскую историю? Поэтому генпрокурор в этой системе политических координат вынужден действовать, учитывая и политические факторы. Именно из-за этого, кстати, корни проблемы с выходом на заказчиков убийства Георгия Гонгадзе надо, по моему мнению, искать глубже, чем на уровне персоны генерального прокурора. Призываю поразмышлять, посмотреть в частности на новую политическую конфигурацию, которая сложилась после отставки Тимошенко, когда власть вынуждена была пойти на пакт с Януковичем, когда вдруг Леонид Кучма начал целоваться перед камерами с Юрием Ехануровым, давать оценки ситуации, советы Ющенко, радоваться отставке Тимошенко и т.п. Я ни в коей мере не являюсь фанатом Святослава Михайловича, но из этой мозаики вытекает, на мой взгляд, вывод, что Пискун — не единственный человек, которому можно предъявить претензии по поводу торможения расследования «дела Гонгадзе».
— Те или иные политические силы использовали, как бы цинично это не звучало, «дело Гонгадзе» во время уже двух избирательных кампаний. По вашему мнению, это будет происходить и в третий раз?
— Не думаю. По моему мнению, это дело уже вне избирательного контекста. Но что касается его завершения, то, боюсь, оно может не завершиться и до следующих президентских выборов. Политический союз новой и старой власти, который сложился в последнее время, делает, с моей точки зрения, невозможным поиск заказчиков убийства журналиста. Точнее, проблематичным оказывается назвать их фамилии и юридически доказать их причастность.
— Создается, однако, впечатление, что нынешняя власть оставляет за собой право отступать от достигнутых со своими новыми союзниками договоренностей...
— Разве? Но ведь Президент подписал — под давлением Януковича — закон о неприкосновенности депутатов местных советов...
— И сразу же заявил, что обратится по поводу этого закона в Конституционный Суд.
— Насколько я понимаю, на этот момент в стране нет дееспособного Конституционного Суда. И неизвестно, когда КС заработает на полную мощность, и когда у него дойдут руки до рассмотрения этого вопроса. Тем временем фигуранты многих уголовных дел, которых власть обещала показательно наказать, будут пользоваться депутатским иммунитетом. То есть многие вследствие пакта Ющенко-Януковича и подписания соответствующего закона получили возможность «перекантоваться» до парламентских выборов, после которых — пересесть из кресла местного депутата в кресло депутата Верховной Рады, неприкосновенности которого никакой Конституционный Суд не угрожает.
— Как бы вы классифицировали сегодняшнюю украинскую оппозицию — по цвету, длительности противостояния с властью и тому подобное, и какие риски для нее, с вашей точки зрения, сейчас существуют?
— Если опираться на социологические данные, то лидером в номинации «оппозиция» сегодня является, наверное, Виктор Янукович. То есть большая часть респондентов со значительной степенью уверенности называет оппозиционной Партию регионов. Понятно, что в переходном состоянии находится сейчас Блок Юлии Тимошенко...
— В переходном состоянии — к чему?
— Возможно, БЮТ не провозгласит себя оппозицией к Президенту Ющенко. Но, думаю, через определенную систему сигналов, действий, критики власти и т. п. будет формироваться общественное мнение в отношении того, что Блок Тимошенко также является оппозицией.
— Тогда почему бы им не сказать об этом откровенно?
— Потому, что это с технологической точки зрения будет неправильно. Оппозицией себя не провозглашают, оппозицией становятся благодаря определенным действиям. Это во-первых, а во-вторых — очевидно, еще нет определенного социологического запроса на провозглашение Блоком Тимошенко себя именно такой оппозицией.
— Сегодня говорят: «Оранжевая власть создала себе оранжевую оппозицию»...
— Это вектор движения. Это пока что оценки журналистов и экспертов. Вопрос в том, когда избиратели начнут воспринимать этот факт именно таким образом.
