Украинская земля стала не только пристанищем для этого талантливого человека, но и постоянно подпитывала его творчество, давала широкое поле для педагогической деятельности. Юзеф Коженевский, выдающийся польский писатель и педагог, родился в селе Смульно под Бродами на Львовщине 19 марта 1797 года. Он — один из тех литературных деятелей, которые после польского восстания в 1831 году ушли в изгнание.
Как писатель Юзеф Коженевский сформировался на Волыни. В 1808 году он переехал в Кременец, где закончил известный в то время лицей (впоследствии Юзеф станет его преподавателем). Двадцать лет жизни Юзефа Коженевского связаны именно с Кременцем. Здесь он напишет свои первые поэтические и драматургические произведения, познакомится с великим волынянином Василием Щасным — секретарем «Литературной газеты», поэтом и переводчиком, который, отметим, будет ставить произведения Коженевского наряду с произведениями Пушкина, Вяземского, Дельвига. Кстати, трагедия Юзефа Коженевского «Монах» стала первым произведением славянских драматургов, входившем в репертуары театров тогдашней Российской империи. После польского восстания в 1831 году, в котором участвовали ученики и преподаватели Кременецкого лицея, в городе начались репрессии, знаменитое не только на Волыни учебное заведение закрыли. В начале 1833 года учебную базу лицея вместе с богатой библиотекой перевезли в Киев, где был основан университет Святого Владимира. Среди преподавателей, приехавших в Киев работать, был Юзеф Коженевский. Рассказы и драмы «Пятый акт», «Девушка и дама» принадлежат именно киевскому периоду творчества Юзефа Коженевского. Однако главные свои произведения он напишет в Харькове, куда переедет на должность директора гимназии и инспектора школ Харьковской губернии в 1838 году. Опыт педагога, приобретенный в «школе Чацкого» в Кременце, позволит Юзефу Коженевскому наладить процесс преподавания «высоких», классических, наук в учебных заведениях, особенно в Харьковской гимназии.
Будучи педагогом, Юзеф Коженевский не мыслит себя без театра, пишет драмы и комедии «Красивая женщина», «Мертвые и живые», «Обручение актрисы», «Мужчина и артист» и другие. Однако всколыхнула читательскую и зрительскую аудитории драма «Карпатские горцы». Это произведение в течение 20 лет было запрещено царской цензурой. Материал для драмы Юзеф Коженевский собирал во время поездок на Гуцульщину. Местные рассказы послужили писателю источником для написания глубокого социального произведения. Сюжет таков. Рекрут Антон Ревизорчук дезертирует из армии, возвращается домой, убивает соцкого и становится опришком. Мать несгибаемого горца умирает от отчаяния, любимая обезумела. Антон Ревизорчук остается непокоренным, хотя понимает свое положение: «Теперь все мои упокоились, пора и мне на виселицу...»
«Карпатские горцы» вызвали огромный интерес у зрителей, но драма противоречила колониальной политике России на Кавказе. Именно тогда происходили схватки царских войск с Шамилем, а поэтому напоминание о порабощенных горцах в Карпатах вызвало большую обеспокоенность у власти. Это было время, когда не печатались, а ходили в рукописях, например, кавказские поэмы Михаила Лермонтова.
В июне 1841 года выдающийся львовский актер Антон Бенза писал Юзефу Коженевскому: «Даже если бы ты больше ничего не создал, то общее признание этой драмы покрыло лаврами твои виски». Писатель был рад, что драма стала доступной для украинцев, попавших под австро-венгерское порабощение. Контакт со львовскими актерами и театралами давал возможность адаптировать пьесу к сцене, потому что для автора главным было не чтение, а видение ее: «Что значит драма, читанная без театра, без актера, без его голоса, очарования спектакля? Это труп ходячий, убежавший с анатомического стола, когда с него сняли кожу». «Карпатских горцев» Юзеф Коженевский совершенствовал, о чем сообщал львовским актерам. Как правило, творческие исправления сопровождались словами наподобие: «Галичине, моей отчизне, на память с далекой стороны»... Судьба и проблемы людей, коренных жителей Западной Украины, первостепенная роль, которую им отводил драматург (в центре внимания до этого были только короли и вожди) — в польской драматургии все это было неразработанным явлением.
Источники для творчества Юзеф Коженевский находил на родной для него украинской земле. В Карпатах он бывал в течение десяти лет (30 — 40-е годы), ездил туда на отдых и оздоровление. Целебные воды Буркута укрепляли организм, а неповторимые живописные берега Черемоша, общение с местными жителями, знакомство с их обычаями и еще прародительским восприятием мира добавляли духовных сил.
Драма «Карпатские горцы» приобрела широкую популярность, что продолжалась более полувека. На русский язык драму перевел сам автор, а на украинский ее переводили Николай Устиянович, София Тобилевич, Гнат Хоткевич. «Карпатские горцы» выходили под названием «Антон Ревизорчук», «Гуцулы», «Рекрут». Юзеф Коженевский сделал то, чего не сделали другие польские писатели родом из Украины: герои «Карпатских горцев» — не поляки, живущие в Украине, а сами же украинцы. Бывая в Карпатах, Юзеф Коженевский не просто увлекался рассказами местных старожилов, песнями, а искренне завидовал гуцулам, «жизнь которых по-настоящему поэтична, потому что природа там прекрасная, а потребности достаточно ограничены».
Юзеф Коженевский известен также как романист. Два самых популярных его произведения «Аферист» и «Распределение» написаны также на материале из жизни в украинских землях. Волынь, Подолье, собственно, и становятся местами событий, о которых пишет автор. Изображая жизнь реалистично, Юзеф Коженевский прибегает иногда к морализаторству и дидактике. Кстати, негативные герои Юзефа Коженевского часто не украинцы, а поляки. Изменение несовершенного общества писатель видел в постепенной эволюции. Только после восстания 1863 года, уже на склоне лет, писатель и выдающийся педагог высказал трагическое откровение:
«В житті людськім бува такі хвилини,
Коли розум має поступитись силі
Вищій натхнення, яке Бог послав.
Аби велика правда збулася,
Хвилина ця настала, і нічого не зможе
Згасити її голосу, який зове
На смерть».
Это был тот Юзеф Коженевский, который в «Карпатских горцах» засвидетельствовал большую несправедливость по отношению к украинскому народу, а в романах «Аферист», «Распределение», «Родные» заложил фундамент польской психологической прозы, верил в постепенный подъем человеческого духа. Читатели романов часто писали автору, что после прочтения произведения хочется завести фольварк в глуши волынского Полесья или на Подолье. Сполна здесь были и насмешки, кроме признания художественной ценности. В начале романа «Распределение» автор так описывает окраину Старого Константинова, что весьма интересно для современных жителей этого города на Хмельнитчине: «Дороги были такие, как это бывает на Волыни в конце ноября. Колеи полны грязной жижи, кажется — они не имеют дна. Озерца воды блестят на трактах и даже на полях, приготовленных для весеннего сева. В селах каждая корчма, каждый забор — заляпаны грязью. Люди с заболоченными ногами; если кто и ехал, то ехал шагом, и медленный ход сопровождала музыка лошадиных копыт, хлюпающих жидкой грязью или тонущих в раскисшей земле. Музыка была совсем не та, которую выдавал конь Фариса, когда легкую ножку опускал в глубокие пески...»
Юзеф Коженевский проповедовал (как в жизни, так и в творчестве) умеренность. Был рад, что судьба избавила его и лишений, и большого богатства. Именно в этих условиях, по его убеждению, возможно здоровье, свобода и покой. Писатель предостерегал от гибельного влияния капитализма и людского корыстолюбия, очень хотел, чтобы на украинской земле мирно жили украинцы с поляками, именно те, кто на ней хозяйничает. Львовский студент Габриэль Чарош («Новые путешествия чудака») часто задумывается над вопросом, почему люди считают, что золотая булавка лучше застегивает, чем стальная...
Юзефу Коженевскому удалось понять, что героев для произведений не нужно искать «где-то далеко, за собой или перед собой», они «рядом с тобой». Классик польской литературы Игнаций Крашевский, живший в селе Романове возле Луцка, открыл ему глаза на это «чудо»: «Захотели бы вы только осмотреть свой край, и найдете тысячи неповторимых памятников и предметов, достойных изумления». Обоих художников, творивших на украинской земле, особенно интересовали общественные отношения на Волыни, культура, история, свидетелями которой были руины замков и архивные документы. Вместе с Игнацием Крашевским Юзеф Коженевский «до глубины кармана» был увлечен организацией театра в Житомире, отдавал силы для налаживания взаимоотношений между двумя великими народами — украинским и польским. За что страдал, преследовался, был наказан, но не каялся до последнего дня своей жизни, — 17 сентября 1863 года. Похоронен он в семейном склепе в Варшаве.
