Основные конфликты пришедшей политической осени уже стали предметом анализа политологов. Сфера профессиональных интересов уже известной читателям «Дня» Ирины РОЖКОВОЙ — социология политики. Подробно о перспективах грядущего политического сезона, критериях эффективности для партий-победителей парламентских выборов, секретах формирования и шансах на успех альтернативных «третьих сил» — в интервью «Дню».
— Каковы, на ваш взгляд, очертания политического — в частности, в области партийного строительства — ландшафта за четыре месяца до официального старта парламентской избирательной кампании?
— Говоря о ландшафте украинской политики, необходимо принимать во внимание его базовый принцип — основной политический инстинкт, пронизывающий все этажи украинского политикума. Инстинкт самосохранения во власти. Если целью власти всегда является самосохранение, то для оппозиции актуально завоевание/самовосстановление у кормила власти. К тому же украинская политика имеет характерную, можно даже сказать — родовую черту — превалирование в поведении ключевых политических игроков ситуативно-инстинктивного начала. Нынешние управленцы, равно как и их предшественники, наиболее сложные проблемы склонны откладывать «на потом», уподобляясь героине «Унесенных ветром», которая имела привычку откладывать размышления о неприятном «на завтра». Так и подавляющее большинство украинских политиков предпринимают то, что выгодно в данную минуту, без привязки к стратегии, предполагающей наступление завтрашнего дня.
Девять месяцев назад ядром власти в парламенте были фракции Партии регионов, СДПУ(О) и «Трудовая Украина», имевшие при этом менее трети голосов — 29%. Голоса их фракций- «спутников» — НДП, ПППУ, «Союза», Деминициатив, и «Единой Украины» — в сумме составляли еще 14%. Коммунисты, чье публичное позиционирование нередко было перпендикулярно их голосованиям, выступали в роли квазиоппозиции с пакетом в 13% голосов. Доля внефракционных депутатов была невелика — около 5%.
«Вес» голосов фракций, составлявших на тот момент ядро оппозиции («Наша Украина» и БЮТ) составлял 26%, что было вполне сопоставимо с показателем их политического противника. «Спутники» оппозиционного ядра (социалисты, аграрии и группа «Центр») в сумме имели еще 13%.
Таким образом, в ноябре прошлого года существовала система политических «весов», в которой ключевые игроки вместе со своими политическими попутчиками располагали приблизительно равными ресурсами. Однако центровка этого, казалось бы, равновесного механизма находилась за пределами парламента — в руках президента. И, в зависимости от президентской воли, парламентский механизм периодически перенастраивался под президентское видение проблем. Эта логика несимметричных отношений президента и ВР априори предполагала, что бонусом для выигравшего президентскую кампанию-2004 будет «золотой ключик» от парламентского механизма.
Исход президентских выборов существенно отразился на кадровом составе большинства органов украинской власти. Исключением стал парламент, депутатский корпус которого остался прежним. Однако и в нем стали происходить любопытные метаморфозы. Как это ни парадоксально, но переход «НУ» и БЮТ в статус власти увеличил удельный вес их голосов в парламенте всего на 1% — с 26% до 27%. Тогда как доля голосов их оппонентов («Регионов...», СДПУ(О), КПУ) в июле этого года составляла 29%. Основные же изменения произошли во вспомогательном, «спутниковом» пространстве. Численность депутатов во фракциях-«спутниках» новой власти возросла более чем вдвое — с 13% до 30%. Одновременно почти удвоилось число внефракционных депутатов — с 5% до 9%. Этот дрейф значительной части депутатов в пограничную зону проявляет суть теневых политических процессов. Во-первых, налицо моральная неготовность представителей экс-власти к политическому сражению, хотя понесенные ими парламентские потери отнюдь не столь сокрушительны, как, например, в президентском и правительственном пространствах. Во-вторых, новая власть не смогла конвертировать дивиденды собственной политической победы в усиление влияния в депутатской среде. Формальное большинство нынешней власти держится за счет лояльности депутатов из фракций-спутников. В третьих, пребывание значительной части депутатского корпуса в пограничной зоне свидетельствует о неоднозначности ситуации: уже понятно, что нет смысла ставить на «экс-власть», но не понятно, стоит ли делать ставки на «новую» власть.
— Но изменение конфигурации подразумевает изменение задач?
— Скорее, по устоявшейся традиции, парламентскую конфигурацию пытаются изменять под политические задачи. Первостепенная цель «новой» власти — консервация себя как действующего режима. Так, для Ющенко, которому предстоит президентствовать (при отсутствии форс-мажора) не менее 4,5 лет, актуальным является сохранение существующего объема президентских полномочий. Фактически на парламентских выборах-2006 это его главная ставка. Премьер Тимошенко заинтересована в собственной реинкарнации на премьерской должности с последующим формированием плацдарма под президентские выборы. На данном этапе оба лидера имеют совпадающие интересы — самосохранение в конкретной ипостаси, создающее мотивацию для союзничества. Выступая против реализации политической реформы, Юлия Владимировна гарантирует тем самым Виктору Андреевичу сохранение полномочий. Месяца два назад был момент, когда в качестве альтернативы Юлии Тимошенко на премьерском посту рассматривался, в том числе российской стороной, Анатолий Кинах. Но Юлия Владимировна оказалась эффективней, сумев убедить Президента в безальтернативности совместного выступления на парламентских выборах, в котором нет места не только для первого вице-премьера, но и для игроков покрупнее. В свою очередь, выступая на парламентских выборах лидером провластного блока, Тимошенко решает ряд задач:
— укрепляет собственные позиции, подтверждая свой общенациональный рейтинг;
— становится недосягаемой для перманентно конфликтующего с ней президентского окружения, отсекая тем самым гипотетических конкурентов за премьерство после 2006-го;
— создает неплохие предпосылки для последующего контроля нового состава украинского парламента.
Неслучайно премьер осуществляла на протяжении лета активные действия по «выдавливанию» из властного триумвирата спикера Литвина, оказавшегося там по президентской воле.
«ТРЕТЬЯ СИЛА» — ЭТО ОТ ЛУКАВОГО...»
— Мы уже, по сути, начали говорить о ситуации за пределами парламентского поля...
— Верховная Рада — место встреч, концентрации основных интересов, политических игроков и капиталов. Потому процессы, происходящие в парламентском пространстве, довольно показательны. Если же выйти за его границы, то окажется, что на самом деле отличий между старой и новой властью не так уж и много. Прежде всего потому, что смены алгоритма власти вследствие оранжевой, как ее принято называть, революции, не произошло. На мой взгляд, эти события корректнее было бы назвать революцией контрэлиты. По результатам «оранжевых» событий фактически произошла административная революция, когда к власти пришли те экс-министры, экс- премьеры и прочие экс-, которые по тем или иным причинам были из нее вытеснены во время правления Л.Кучмы.
В электоральном пространстве накануне очередных парламентских выборов происходит резкое увеличение выплат государственнозависимым категориям граждан (госслужащим, бюджетникам, пенсионерам, живущим на социальные пособия). Вспомним, как оппоненты Януковича отчаянно критиковали его за такие действия еще год назад!..
К политическим конкурентам применяется хорошо знакомая методика «выдавливания» их из подконтрольного им бизнеса. Количество судебных процессов нарастает как снежная лавина. За прослушку силовиков журят, но она, похоже, становится в Украине отдельным конкурентоспособным видом бизнеса. Лавинообразно идут массовые кадровые ротации, когда новые руководители пытаются заменять «чужих» «своими». Разве это не напоминает донецкую волну, накатившую на Киев с приходом на премьерскую должность В.Януковича? Однако масштабность кадровых чисток сегодня зашкаливает. Вступает в новую фазу конкуренция за обладание масс-медийным ресурсом.
В экономическом пространстве перманентно появляется информация о крышевании бизнеса представителями новой власти. Практически стала реальностью одна из «страшилок», которые политтехнологи небезуспешно эксплуатировали в нескольких избирательных кампаниях кряду, — реприватизация.
Один из главных индикаторов схожести — нестабильность внутрикомандных отношений. Как прежнюю, так и нынешнюю власть изнутри подтачивают жесточайшие «разборки». К слову, именно внутренние интриги, хроническое недоверие, стремление объегорить со стороны «как бы союзников», стали роковыми для донецкой команды.
Очевидным положительным отличием новой команды стала четкая артикуляция геополитического выбора — европейского. Не может не радовать и сдвиг общественного сознания части граждан, которые больше не намерены терпеть самодурство власти и готовы протестовать и спрашивать с нее.
— И снова о будущих выборах: партии-«спутники» и на них обречены на сотрудничество с «ядрами», или все же сохраняют шансы на самостоятельное плавание?
— Для прогнозирования электоральной перспективы той или иной политической силы существует один субъективный, но в общем-то работающий критерий: присутствие в ее рядах людей, избирающихся в парламент не впервые. Именно депутаты со стажем — наиболее опытные и умудренные игроки, которые интуитивно ощущают тонкости политической конъюнктуры, вовремя переходя из одной фракции в другую, из одного лагеря — в противоположный. В подтверждение данного тезиса напомню, что на 2/3 нынешний состав парламента состоит из депутатов, имеющих опыт депутатства в предыдущих созывах ВР. При этом 43% нынешних народных избранников успешно перекочевали в нынешний, четвертый созыв из предыдущего, третьего. Так что характер и количество межфракционных миграций депутатов со стажем — неплохой показатель изменения политической конъюнктуры, обвала или взлета политических акций отдельных партий.
Так, в последнее время фракция Виктора Ющенко, ввиду оттока кадров в органы исполнительной власти, заметно уменьшилась. Фракция БЮТ, напротив, за пять месяцев увеличилась вдвое, причем в значительной степени за счет «перебежчиков» из фракций прежней власти. Необходимо отметить, что ставки на членство в списке президентской партии у желающих поучаствовать в интерактивной игре под названием «парламентские выборы» ничуть не ниже, чем на список в премьерской. Однако в рядах сторонников последней сила внутреннего противодействия, фильтрации ниже, чем в среде «НУ», что облегчает движение депутатов именно в этом направлении.
А вот неплохие стартовые шансы Партии регионов снижаются из-за бездействия, самоустранения ее лидера. Каждый неиспользованный информационный повод, отложенное решение, противоречивое заявление превращаются в невосполнимые минусы парламентской кампании этой партии.
— Каковы шансы попасть в парламент-2006 у тех, кто не прошел туда в 2002-м?
— После четырех лет пребывания на обочине политического процесса трудно рассчитывать на успех. За большинство партий-аутсайдеров на гамлетовский вопрос «быть им в парламенте, или не быть» ответят основные игроки.
— А каковы перспективы новообразованных структур?
— Наиболее трудным и актуальным для новичков, пытающихся позиционироваться то в роли «третьей силы», то «новой демократии», то «нейтралов» (как, впрочем, и для некоторых парламентских партий, реанимировавших старые бренды) является вопрос: «Что же такое сделать, чтобы нас заметили?» По-моему, вопросу о шансах должен предшествовать вопрос о смысле. А он-то как раз в дефиците. Некоторые используют технологию «перелицевания» партии («Трудовая Украина», «Держава», «Союз»), когда смена лидера подменяет ответ на вопрос о том, зачем именно эта партия нужна украинскому избирателю... Как показал опыт предыдущих кампаний, партийные проекты, основанные на монопроблеме, моноидее, заведомо проигрышны. В идеале парламент — место встречи политиков с общенациональным, а не узкоотраслевым способом мышления. Эксплуатация в партийных проектах, которые преждевременно называть партиями, таких монопризнаков, как пол (женский), возраст (новое поколение), классовая (рабочий), профессиональная принадлежность (аграрий) слабоэффективна.
Дополнительные шансы на попадание в Верховную Раду новички могут искать в плоскости того, настолько они будут интересны политическим тяжеловесам в качестве вспомогательной силы в борьбе против конкурентов. В таком случае и с ресурсами (масс-медийными, финансовыми и прочими, необходимыми для полноценного участия в кампании) проблем не возникнет.
Есть еще один, сравнительно эффективный, но достаточно болезненный способ вхождения в политическую элиту — игра на одной из особенностей нынешней власти, унаследовавшей от предыдущей неукротимую тягу к собственноручной раскрутке новых политических имен. В этом случае, имея партийный бренд, нужно, скажем так, заинтересовать отечественных силовиков. Тогда государство заплатит за пребывание лидера партии в сизо, а его агитаторами станут ключевые руководители силовых ведомств — МВД, Генпрокуратуры. Могли ли Колесников и Кушнарев самостоятельно за такой короткий период превратиться из региональных лидеров в известных теперь всей стране персонажей? Существенными издержками в данном случае являются риск здоровью и капиталу потенциального партийного лидера.
— Однако власти объективно выгодно существование хоть и призрачной, но все же альтернативы. Многие всерьез полагают, что такая сила, нечто наподобие «третьей», сформируется непосредственно под патронатом кого-то из действующих управленцев.
— Сам термин «третья сила» — лукавое измышление. Ни в одной из стран постсоветского пространства нет примеров успешного поствыборного функционирования таких партийных структур. Мифология «третьей силы» наиболее эффективна в политических торгах политиков на президентских выборах. Когда третий по рейтингу кандидат делает ставку на одного из двух, претендующих на первенство.
АДМИНРЕСУРС И «АРЕНДА» ЭЛЕКТОРАТА
— Среди мелких партий в последнее время активно обсуждается целесообразность создания «блока всех». Каковы шансы такой «сборной солянки»?
— Это было бы серьезным прогрессом, если учесть, что на прошлых парламентских выборах экспериментировали с блоком «Против всех». Вообще же, союз слабого со слабым в результате дает союз слабых и склочных. Так как увеличивается знаменатель претендующих на деление неиспеченного политического пирога. Наиболее абсурдной представляется идея формирования «Народного списка», недавно высказанная украинскими политтехнологами. Предложение создать единый список для всех партий-участниц предвыборных гонок, сформировав его без учета партийной принадлежности, можно дополнить предложением назвать список «Народной всеукраинской партией» (наиболее модный и часто встречающийся в партийных названиях эпитет) и распустить все остальные партии без права образования новых.
— Применение каких принципиально новых электоральных технологий, методик можно ожидать в 2006 м?
— Любая эффективная новация должна быть неожиданностью как для социума, так и для конкурентов. Анонсирование же лишает ее главного качества и смысла — внезапности. Скорее всего, рискованным новинкам большинство предпочтет давно испытанные и обкатанные приемы. Впрочем, надежность и эффективность некоторых из них до сих пор вызывает вопросы. Так, приглашая в список того или иного человека, партийные лидеры зачастую не прогнозируют его потенциальной полезности. В первой пятерке, предназначенной для лидеров общенационального масштаба, часто оказываются музыканты, спортсмены, космонавты, чьи показатели, в случае индивидуальной конкуренции в мажоритарном округе, трудно назвать даже скромными.
Фактически единственным, активно развивающимся политическим проектом, является партия «Пора». Но возникает вопрос: насколько эффективна в роли общественного контролера политическая структура, лидер которой является советником Президента и координатором привлечения в Украину международной технической помощи?
Оригинальность на грани эпатажности часто является компенсацией собственной невостребованности. Отчаянная попытка хоть чем-то обратить на себя внимание не может не настораживать, так как для подобного «раскручивания» зачастую выбираются не самые безупречные с морально-этической точки зрения темы — межконфессиональные противоречия, территориальные претензии и т.п. Солидные политические игроки не станут рисковать собственным имиджем ради одного упоминания в новостях.
К тому же одноразовое акцентирование на том или ином вопросе не создает устойчивого восприятия, необходима повторяемость как условие запоминания. Во время последних президентских выборов имел место довольно интересный прецедент, когда Януковичу удалось «арендовать» значительную часть электората коммунистов. Это стало возможным потому, что он был достоверен в обещаниях о повышении социальных выплат, введении двойного гражданства, придании особого статуса русскому языку. Экс-премьер сумел убедить потенциальных избирателей в том, что именно ему по силам воплотить то, что коммунисты обещали последние 13 лет. Однако повторение подобного вряд ли возможно: в парламентских выборах участвует гораздо больше субъектов, чем в президентских, и электорат, соответственно, дробится.
— Раньше главным «арбитром» партстроительства был президент Кучма. Сохранится ли эта тенденция при Президенте Ющенко?
— Не думаю. Во всяком случае, не в таких масштабах. У Ющенко качественно иная стилистика, к тому же, у него достаточно проблем с собственной партией. Однако нельзя недооценивать потенциал и интересы нескольких центров влияния в его окружении. У любимого мною российского философа Александра Зиновьева есть тезис, стопроцентно срабатывающий в нынешних условиях: «На месте разрушенной старой системы возникает новая, максимально приближенная к прежней». С теми же правилами и, зачастую, фигурантами. Так что роль админресурса, скорее всего, сохранится. Другой вопрос — будет ли он также персонализирован и станет ли ассоциироваться непосредственно с лидером государства или с кем- то из его соратников? У нынешнего Президента, в отличие от предыдущего, есть своя партия, от лидерства в которой он пока не отказывался. Так что непредвзятость к другим участникам общеполитических процессов для него — отличный шанс подтвердить собственный имидж демократа.
