Избрание на пост президента Ирана сторонника жесткого курса мэра Тегерана Махмуда Ахмадинеджада, скорее всего, приведет к ухудшению отношений с Западом и к международной изоляции страны. Однако с точки зрения внутренней ситуации, исламистскому режиму при нем, скорее всего, будет лучше, чем в случае более умеренного результата.
Ахмадинеджад явно имеет реальную базу поддержки. Но тот факт, что его предвыборная кампания носила популистский характер, что он говорил о помощи бедным, осуждал деятельность правительства и действовал почти как оппозиционный кандидат, не имеет значения: он представляет собой выбор режима и, в конечном счете, он получил официальную помощь в борьбе против своих соперников, даже кандидатов из числа cторонников жесткого курса.
Режим прекрасно разыграл свою карту. Он превратил слегка более прагматичного Хашеми Рафсанджани, который не соглашался с некоторыми аспектами нынешней политики, в фигуру «истэблишмента», а своего собственного ставленника в бунтовщика. Правительство, таким образом, использовало направленные против истэблишмента настроения для оживления собственного правления. Тот факт, что последний президент Мухаммад Хатами был сторонником реформистского движения — хоть и робким и, в конечном счете, ничего не достигнувшим — только подчеркивает, как основательно правители изменили политическую ситуацию в стране.
Ахмадинеджад является представителем более молодого поколения активистов в антишахской революции двадцатипятилетней давности. Он был напрямую вовлечен в удерживание американских заложников в Иране, хотя в какой степени до сих пор остается предметом споров. Наибольшие беспокойства вызывает тот факт, что он тесно связан с двумя основными группами, представляющими наиболее экстремистские элементы в Иране: Корпус исламской революционной гвардии и организация «Басидж». Первая является вооруженной группой, находящейся на стороне режима, вторая — это организация для устрашения оппонентов и всех, кто стремится к более открытому обществу.
Однако беспокойство по поводу того, что еще более радикальный режим пришел к власти в Иране, смягчается двумя факторами. Во-первых, Ахмадинеджад, скорее всего, сосредоточится на внутренних вопросах, стараясь (пока что неизвестно с каким успехом) улучшить уровень жизни беднейших иранцев. Во- вторых, группа, контролировавшая страну со времени революции, будет продолжать проводить идеологическую и внешнюю политику. Президент имеет меньше власти, чем кажется, находясь в тени Верховного руководителя страны — аятоллы Али Хаменеи.
Тем не менее, избрание Ахмадинеджада делает абсолютно ясной сложность проблемы, которую представляет Иран для западной политики и стабильности на Ближнем Востоке. Прежде всего, он подает сигнал наиболее экстремистским элементам в Иране и таким террористическим организациям, являющимся «клиентами» этой страны, как, например, ливанская организация «Хезболла», палестинские «Хамас» и «Исламский джихад», а также различные мелкие группировки, действующие против Саудовской Аравии, Ирака и других арабских стран, что они получили зеленый свет на начало террористических ударов. Весьма вероятно, что они сочтут, что Иран поддержит их во всем.
Внешне Иран часто вел себя сравнительно осторожно, но в тайне он является ведущим в мире спонсором терроризма. Иногда отдельные иранские должностные лица, возможно, действовали по собственному усмотрению, заказывая и координируя определенные операции; сейчас они получат большую свободу на такую деятельность.
Более того, Ахмадинежад является открытым сторонником программы по разработке ядерных вооружений. Большинство иранских политиков, по крайней мере, тех, кому правительство позволяет функционировать открыто, поддерживают программу, но отдают предпочтение более тихому и осторожному подходу. Например, Рафсанджани, оказал улучшению экономических отношений с Западом предпочтение перед нажимом на ядерном фронте.
Если Ахмадинеджад станет президентом ядерного Ирана, он, скорее всего, изберет рискованную тактику. Это не означает, что он применит ядерное оружие в военных целях, но скорее постарается использовать его в целях дипломатического шантажа, доводя угрозы до критического уровня. А так как иранские лидеры ежедневно заявляют о своем желании стереть Израиль с карты мира и бороться с США (Ахмадинежад наступил на фотографию американского флага на своем пути к избирательному участку), риск конфронтации существенно возрастет.
И, наконец, Ахмадинежад, скорее всего, предпримет более смелые действия по нарушению стабильности в Ираке, и его победа поощрит радикальных иранских должностных лиц и экстремистов к действиям на территории Ирака. Иран уже посылает много агентов в Ирак и поддерживает клиентов, стремящихся превратить эту страну в его двойника. Иракцы, включая мусульман-шиитов, исповедующих ту же версию ислама, что и иранцы, в целом выступают против такого вмешательства. Более воинственная позиция Ирана, скорее всего, приведет к усилению трений в Ираке, а также новому всплеску антиамериканского насилия.
В двух словах, результат выборов в Иране опасен, хотя то, насколько дестабилизирующим он окажется в конечном итоге, будет зависеть от действий Ахмадинеджада и власти, предоставленной ему Хаменеи. Более того, иметь дело со столь открыто экстремистским Ираном — радикальным даже по стандартам режима, преследующего жесткий курс — будет сложной задачей не только для США, но и для Европы.
Постараются ли европейские страны сделать вид, что воинственная риторика и провокации Ахмадинеджада не имеют значения и что можно найти дипломатическое решение ядерной амбиции Ирана? При Рафсанджани установить реальное соглашение или поддерживать некое подобие сотрудничества было бы легкой задачей. Но при Ахмадинеджаде большие уступки потребуются для продолжения даже самого минимального дипломатического процесса.
Некоторые иранские реформисты и изгнанники видят позитивную сторону в избрании Ахмадинеджада, утверждая, что его администрация лучше покажет истинное лицо режима и разрушит все надежды Запада на компромисс. Однако он может также представлять успех режима в использовании недовольства четвертью века радикального исламистского правления в собственных целях. Каким бы ни был результат, для Запада победа Ахмадинеджада означает, что все связанное с Ираном теперь станет еще «горячее».
Барри Рубин — директор Центра глобальных исследований в области международных отношений (GLORIA) и редактор журнала «Ближневосточное обозрение международных отношений»; его последняя книга — «Долгий путь к свободе: арабская борьба за демократию на Ближнем Востоке»
