Этот человек победил жэк. Да, цена победы была высока — несколько лет беспрерывной борьбы, выслушивание оскорблений, проверки КРУ, шантаж и в итоге — серьезные проблемы со здоровьем. Но факт остается фактом: юристу Андрею Дяченко удалось выиграть шесть судов против районного управления жилищно-коммунального хозяйства. Сегодня его по праву можно назвать экспертом в жилищно-коммунальной сфере. Андрей Дяченко знает, как эффективно бороться с должниками, как реформировать жэки и самое главное — как жильцы могут защитить свои права. Более того, его расчеты показывают: не повышая тарифов на коммунальные услуги, вполне возможно улучшить их качество. Все дело в том, как использовать те деньги, которые платят ежемесячно жильцы...
РАЗРУШАТЬ ДОМА... ЭКОНОМИЧЕСКИ ВЫГОДНО
— Я живу в этом доме уже 27 лет, 25 из которых мы были на обслуживании жэка. На одном из собраний кооператива я поставил вопрос: почему мы все время платим, а условия проживания становятся все хуже и хуже. Более того, помимо обычного «комплекта» коммунальных услуг, каждый житель нашего дома платил ежемесячно еще по две гривни на капитальный ремонт. Я предложил людям: давайте проведем расчеты стоимости услуг, обратимся в жэк, наконец.
Кооператив инициативу подержал, и ее воплощение доверил мне. Честно говоря, на тот момент я был далек от жилищно-коммунальных дел, и никак не мог ожидать, что они обстоят так плачевно.
Когда заварилась вся эта «коммунальная драма», наш дом отнюдь не был в числе должников, напротив — переплатил жэку 1800 гривен. Так что гнилые трубы, скрепленные женскими чулками (!), протекающую крышу и ямы под домом, благодаря которым люди ломали ноги, объяснить долгами было никак нельзя. Я обратился в жэк, где долго выслушивал рассказы о сложностях жизни коммунальщиков и о том, почему они не могут обеспечить жильцам нормальные условия. В Управлении жилищного хозяйства (УЖХ), в которое я затем направился, разговор состоялся почти аналогичный. Правда, было несколько, мягко говоря, неожиданностей.
В управлении при райадминистрации (в Оболонском районе Киева, как оказалось, два управления жилищного хозяйства — одно руководит жэками, а другое находится в структуре районной власти) мне заявили: вы, жильцы, сами виноваты в сложившейся ситуации, и власть к ней никакого отношения не имеет. Забегая наперед, скажу, что мне понадобилось три года, дабы доказать (в том числе и в судебном порядке) — преступно пренебрежительное отношение сотрудников коммунальной сферы к жильцам. Кроме того, я обратил внимание, что между начислениями за коммунальные услуги, самими услугами и оплатой за них существует огромное несоответствие. Я попросил предоставить мне как главе кооператива, то есть юридическому лицу, документы на экономическое обоснование тарифов. Законы, регулирующие сферу ЖКХ, которые действовали до января 2005 года, давали на это право. Но мне ответили, что смету никто не даст. А энное количество писем, которые я отослал в Управление жилищного хозяйства, просто проигнорировали. Тогда наш кооператив решил: пока мы не получим объяснений, платить жэку ничего не будем. Эти суммы мы направили на погашение долгов перед другими организациями: была проведена теплотрасса, в подъезде появились консьержи. Наверняка мы бы сделали это раньше, просто изначально жильцы и коммунальщики поставлены в неравные условия. УЖХ имеет своих инженеров, целый юридический аппарат, а председатель кооператива — разве что печать. Я не могу провести экспертизу, а значит, мой акт ничего не стоит... Естественно, жэк подал в суд. Добиться правды в жэке или УЖХ нереально, ведь эти структуры очень корпоративны. Кроме того, вникая в коммунальную кухню, я понял: разрушать дома жэку... экономически выгодно. Представьте себе, что вам постоянно платят, но никаких работ вы не проводите. Когда же дом приходит в аварийное состояние, включается программа «Твій дім, твоє подвір’я», не предусматривающая ни экспертизы, ни «разбора полетов» — никто ведь не ищет виновного в том, что дом рушится. И реконструкцию спокойно производят за счет городского бюджета...
Впрочем вины жэка в этой ситуации нет. По сути, они — искусственный буфер между населением и УЖХ, которому мы платим. Об управлении почему-то говорят очень редко, хотя корень зла именно в нем. В то же время, жэки, не имея даже полномочий, вынуждены отбиваться от камней, которые сыплются жильцами в их огород.
— Но ведь, несмотря на все сложности, вам удалось выиграть шесть судов против коммунальщиков.
— Да, сейчас мы выигрываем уже седьмое дело. Первое я проиграл вмиг, после чего понял: к судебным делам с коммунальщиками надо подходить профессионально и — самое главное — иметь желание выиграть. Теперь же, зная о всех возможных нюансах, имея пакет документов и багаж знаний (мое второе образование — юридическое), убедить суд мне не составляет труда. А в первый раз с нас взыскали 58 тысяч гривен. И я наивно подумал: дескать, если мы заплатили УЖХ такие деньги, то обслуживание улучшится. Но оно стало еще хуже.
Вообще же, судебные разбирательства по коммунальным вопросам довольно интересны. В хозяйственных судах, когда говорят о доме, слабо представляют себе предмет разговора. Ведь никто из судей, к примеру, нашего дома не видел. И процесс превращается в игру «верю — не верю». Мне, например, было очень смешно и обидно одновременно, когда оказалось, что по документам УЖХ у нас не дом, а настоящий дворец. Я просил судью: давайте проведем экспертизу, чтобы хоть как-то представлять себе предмет разбирательства. Более того, мы даже были готовы ее оплатить. Но суд на это не пошел, хотя в Хозяйственном кодексе такая процедура предусмотрена.
О ШАНТАЖЕ И НЕАДЕКВАТНЫХ ТАРИФАХ
— Изменились ли ваши отношения с УЖХ и жэком после судов?
— Моя активность повлияла на них удивительным образом. Я — глава кооператива, представляющий интересы 342 человек, уже три года не могу попасть к руководителю районной администрации. Меня там даже называют чудовищем Оболонского района. Заместитель главы районной администрации, которой непосредственно от имени власти занимается ЖКХ, и вовсе послал меня в Африку. А еще посоветовал «не позорить африканский континент». Это при том, что я гражданин Украины, получил здесь образование и за все годы не слышал ни одного обидного слова по поводу цвета моей кожи. Сложно поверить, но в администрации мне было сказано: нашим людям ничего не надо, они и так проживут. Более того, на меня начали кричать: как ты вообще посмел поставить этот вопрос! А вопрос был в следующем: я как официальное лицо пришел с документами, доказывающими, что тарифы на коммунальные услуги неоправданно высоки. Бумаги полетели мне в лицо. Показательно, что происходило все это при свидетелях, и даже депутатская группа, которая собралась по моей жалобе на действия заместителя райадминистрации, не поинтересовалась, в чем, собственно, дело. Затем меня начали шантажировать, КРУ замучило проверками. Я понял, что одному бороться не просто сложно — практически невозможно. Посему, когда я узнал, что Евгений Марчук создал свою партию (а его антикоррупционную программу я читал еще а 1999 году), решил пойти к нему. Партии я предоставил расчеты, которые мы провели вместе с жильцами, и которые, кстати, я и хотел попросить прокомментировать УЖХ. Ведь у нас постоянно говорят, что жилищное хозяйство бедное, что мы не можем, не повышая цен, улучшать качество обслуживания. А я сказал: можем. Знаете, какова разница в начислениях между фактической стоимостью услуги, тарифом и непосредственно тем, что имеют жильцы? Для одного дома в отопительный сезон она составляет 25 тысяч гривен. А в сумме за год — 133 тысячи 424 гривни. Только за горячую воду мы переплачиваем в три раза. Кроме того, у УЖХ имеются и другие источники дохода. К примеру, нашему дому каждый месяц перекрывали воду, якобы для смены вентилей. Я специально обратил на них внимание. В подвале стоят вентили 1965—1974 годов. А между прочим, один вентиль стоит 38 гривен. Возникает закономерный вопрос: куда подевались деньги? Даже задействовав целый аппарат сотрудников, УЖХ не могли объяснить в суде разницу в 4 тысячи, которая получается между тарифом и себестоимостью услуги.
Все это я рассказал в Партии Свободы. И в отличие от других инстанций, куда я уже успел обратиться, там надо мной никто не смеялся. Наоборот, я нашел единомышленников. Мне было сказано: вы в курсе дела, пишите, составляйте программы — мы вам поможем. Я увидел в самой личности Евгения Марчука — заметьте, нигде не запятнанной — понимание момента. Я счастлив, что теперь мне уже не придется сражаться в одиночку, что востребован, и мои труды не пропадут. Свободы без нормального жилья и обслуживания не бывает. В партии я смогу говорить о жилищно-коммунальной проблеме с более широкой аудиторией. Поверьте, мне есть, что сказать людям. За мной нет ни корыстного интереса, ни конъюнктуры. Я просто очень обеспокоен теми жилищно- коммунальными проблемами, которые мы сегодня имеем. Мне уже удалось заинтересовать руководителей других кооперативов — тоже партийцев. В Партии «Свободы» мы даже хотим создать профильный комитет. Ведь реформа ЖКХ, о которой все время говорят, также не разрешит проблему. Там не предусмотрены сметы, ничто не формирует у коммунальщиков заинтересованность в честности.
ЧТО ДЕЛАТЬ
— Каким же образом, на ваш взгляд, можно сформировать эту заинтересованность?
— Я считаю, что о проблемах жилищно-коммунального хозяйства нужно говорить на государственном уровне. Ведь почему у населения сложились такие отношения с коммунальщиками? Да потому, что украинцы, во-первых, не знают своих прав, во-вторых, у нас отсутствуют реальные механизмы их защиты, и в-третьих — власть слишком корпоративна. Можно только представить себе, что творится в некооперативных домах. Наверняка контроля там нет вовсе. На мой взгляд, сегодня жэки надо не ликвидировать, а сделать либо хозрасчетными, либо частными. В таком случае, скажем, сантехник будет заинтересован в том, чтобы аварии не случилось, а не в том, чтобы ее устранять. Кроме того, районные администрации (при поддержке КМДА) хотят все старые дома без капремонта и технической оценки передать в собственность жильцов — создать так называемое ОСМД (общество собственников многоквартирного дома). Если эта идея районных администраций реализуется, то дома с гнилыми трубами без ремонта будут переданы жильцам. После этого им скажут: вы — ОСМД, решайте свои проблемы сами. А это, я считаю, будет преступлением. Посему необходимо ввести правило: без государственной экспертизы, которая бы засвидетельствовала, что дом в норме, заселение запрещено. Это предоставит жильцам гарантию и сделает их более защищенными перед коммунальщиками.
— А какой должна быть политика по работе с должниками?
— Прежде чем бороться с должником, надо объяснить ему, почему он не прав и за что он задолжал. Я имею ввиду опять-таки, мягко говоря, неадекватное начисление тарифов. А в целом же, пока не будет предусмотрено выселение — ничего хорошего не произойдет. Ведь пенсионеры, несмотря на мизерные доходы, за коммунальные услуги платят, притом делают это исправно. Злостные же неплательщики — как раз те, кто выходит из дома и садится в шикарный автомобиль. Бороться с их поведением нужно радикальными методами. Человек должен знать: если я не заплачу, то жить в этом доме больше не буду.
Еще в реформе ЖКХ необходимо предусмотреть, чтобы председателям кооперативов и ОСМД засчитывался коммунальный стаж — это мотивирует и стимулирует к действиям. УЖХ должны помесячно представлять сметы и акты выполненных работ. Необходимо привлекать представителей кооперативов к разработке и внедрению различных схем и программ, ведь в нынешнем законе «О предоставлении жилищно-коммунальных услуг» очень много неуточненных моментов. Словом, власть — и жилищно- хозяйственная в том числе — должна перестать быть закрытым акционерным обществом, а наоборот, стать открытым товариществом.
