Историк — не судья и не прокурор, а только субъективный летописец прошлого. Однако профессиональная документальная летопись может и должна послужить восстановлению исторической памяти, а также содействовать конструктивной политике власти и честным политикам. Именно этого требуют полмиллиона украинцев, которых тоталитарные режимы СССР и Польши вопреки их воле выселили в 1944—1951 годах с территории Польши в УССР.
Украинское национально-освободительное движение, или же, пользуясь их специфической терминологией, так называемый украинский сепаратизм был хорошо известен новым архитекторам послевоенной Европы. Как ни странно, но в 1944 г. геополитическая ситуация в Центрально-Восточной Европе сложилась так, что депортация социально активных западных украинцев стала выгодной как для польского эмиграционного правительства в Лондоне, так и для СССР и его коммунистического сателлита в Польше. Эмиграционное правительство С. Миколайчика стремилось к восстановлению восточных границ межвоенной Второй Речи Посполитой. Просоветский Польский комитет национального освобождения, созданный по благословению Сталина в июле 1944 г. в Москве, а вышколенный в подмосковной Барвихе, рассматривал депортацию западных украинцев как средство решения проблем стабилизации нового мононационального государства.
С «обменом населения», в частности трансфером украинцев и поляков, к сожалению, согласились правительства США и Великобритании, которые продолжали считать Польшу сферой своих геополитических интересов. Что же касается Кремля, то он стремился путем депортаций ликвидировать в Карпатском крае мощный очаг украинского национально-освободительного движения, стержнем которого была обессиленная, но непокоренная УПА. Для выполнения этого зловещего плана Сталин пытался привлечь послушный ему польский лагерь. В частности, 27 июля 1944 г., когда Красная армия была на берегах Сяна, лидер Польского комитета национального освобождения в Москве подписал тайное соглашение о границе между СССР и Польшей по «линии Керзона». При этом полякам удалось «выторговывать» у диктатора немалые территории к востоку от этой линии, включая княжьи города Перемышль, Ярослав и Холм. А уже 9 сентября этот же Польский комитет подписал в Люблине соглашение с правительством УССР об эвакуации украинского населения с территории Польши и польских граждан с территории Украины. Понятно, что подписание соглашения было осуществлено под бдительным контролем Кремля. Таким образом договорные стороны обязались с 15 октября 1944 г. до 1 февраля 1945 г. эвакуировать «всех граждан украинской, белорусской, русской и русинской национальностей, проживающих в Хелмском, Грубешувском, Любачивском, Ярославском, Перемышльском, Лисковском, Замостивском, Красноставском, Вилгорайском, Влодавском уездах и в других районах Польши». Далее цинично утверждалось: «Эвакуация является добровольной, и потому принуждение не может быть применено ни прямо, ни косвенно. Желание эвакуированных может быть выражено как устно, так и письменно». Однако реалии так называемой эвакуации перечеркнули «добровольность» акции и повлекли за собой массовые принудительные депортации украинцев с этнических украинских земель — Надсянья, Холмщины, Лемковщины. Грубо переселялись на немецкие этнические территории и восточногалицкие и волынские поляки.
Итак, сегодня исследователи выделяют несколько этапов депортаций 1944 — 1951 годов. Первый этап — 15 октября — 31 декабря 1944 г., когда переселение незначительного количества измученного населения носило определенный отпечаток добровольности. Впрочем, с приближением зимы заявления на выезд с севера Закерзонья практически перестали поступать; южные уезды акцию проигнорировали. После этого в ответ на террор польского подполья под давлением военных обстоятельств, администрирования польской власти, которая закрывала украинские школы, а церкви передавала римо-католикам, в Украину выехали 28589 человек. Не удалось тогдашнему руководителю УССР Никите Хрущеву отстоять идею создания отдельной Холмской обл. в составе Украины. Как известно, в архивах сохранилось много тогдашних обращений украинцев из-за Сяна присоединить их земли к Украине.
Второй этап депортаций — 1 января — 31 августа 1945 г. связан с наступлением Красной армии, которая вслед за Надсяньем заняла Лемковщину. Теперь вынуждены были выезжать украинцы, чьи жилища и хозяйственные здания были уничтожены в ходе боев против гитлеровцев на Лупкивском и Дуплянском перевалах, а также в ходе вооруженных акций польского подполья. Правда, летом 1945 г. подача заявлений на выезд в УССР практически прекратилась. Замордованные люди бежали в леса, восстанавливали повстанческие отряды, многие парни были мобилизованы в Красную армию. Отдельные семьи искали поддержки у служителей римско-католических костелов и администрации польских школ, куда вынуждены были отправлять своих детей. В это время зафиксированы и протестные заявления, в частности населения села Гломча: «...У нас родина здесь, и ехать мы не собираемся; нам украинская граница должна быть до Криницы». Были и другие заявления отчаяния лемков: «Если Советский Союз не хочет нашу землю, так и не хочет нас, вот и оставьте нас».
Поскольку такие протестные настроения и действия украинцев срывали эвакуационные планы, в августе-сентябре 1945 г. в Лиский, Перемышльский, Любачивский и Ярославский уезды были введены 3-я, 8-я и 9-я пехотные дивизии Войска польского, которые должны были помочь власти очистить пограничные территории от так называемых «украинских националистов». Итак, введение польских войск положило начало третьему этапу депортации (81806 человек), который условно продолжался с 1 сентября 1945 г. по март 1946 г. Таким образом при участии польских войск и отдельных подразделений НКВД депортировано большинство украинцев Надсянья. Замедленные темпы депортаций в Лиском, Любачивском и Сяноцком уездах вызвали операции возмездия отрядов УПА-Запад. Украинские повстанцы разрушали коммуникации, вели контрагитацию против выселения, блокировали деятельность эвакуационных комиссий. Чтобы помешать заселению опустевших украинских сел польскими репатриантами, УПА нередко жгла села. Особенно мужественно защищали краян от террора власти и войска сотни Бурлаки, Громенко, Крылача, Ластивки, которые в основном рекрутировались из местного населения. При этом предпринимались попытки, впрочем, безуспешные, поладить с командованием АК. На конечном, четвертом, этапе выселение украинцев в УССР приобрело форму этнической чистки, с чем до сих пор не всегда согласны официальные польские представители. И во второй половине 1945 — 1946 гг. тогдашнее коммунистическое правительство Польши не брезговало новой пацификацией, сжиганием десятков украинских сел, террором против мирных жителей (при этом вводился принцип коллективной ответственности). Таким образом, крестьяне в отчаянии бросали имущество и без оформления документов целыми селами нелегально переходили польско-советскую границу. Многие бежали в Словакию, а затем в Германию, в глубь Польши.
На протяжении четвертого этапа на восток было депортировано 154 тыс. человек. В целом во время депортаций 1944 — 1946 гг. польская тоталитарная власть вывезла около 482 тыс. украинцев. Вместе с населением на Украину депортировали около 300 священников. Арест и выселение в СССР перемышьского епископа Й. Коциловского польская власть оценила как ликвидацию Перемышльской епархии. В 1947 г. в Перемышле не осталось ни одного учреждения Греко- католической церкви. В течение 1947 — 1949 гг. имущество УГКЦ было национализировано государством, многие церковные помещения взяла в аренду Римско-католическая церковь. Подавляющее большинство депортированных осело в западных областях, треть вывезли на восток и юг УССР. Впрочем, как свидетельствовали тайные документы советских силовых структур, бегство закерзонцев с востока на запад государства, где преобладала индивидуальная форма ведения сельского хозяйства, имело поспешный и массовый характер. Именно поэтому Совнарком УССР своим постановлением от 16 октября 1945 г. запретил давать разрешение на поселение в западных областях Украины. Однако депортированные продолжали самовольно заселять Тернопольскую, Дрогобычскую, Львовскую и Волынскую области.
И, наконец, операция польской власти при участии армии под названием «Висла» 1947 г., в ходе которой на север Польши было выселено не менее 150 тыс. украинцев, практически завершила этническую чистку восточного пограничья. В ходе плановых этнических зачисток пограничья тоталитарные режимы неоднократно уточняли и межгосударственные границы. В частности, во время новых демаркаций польско-украинской границы 1946 — 1948 гг. 18,9 км 2 отошло к УССР и 20,5 км 2 к Польше. Согласно советско-польского договора от 15 февраля 1951 г. Польша получила еще 480 км 2 территории Дрогобычской области, а Украина — такой же по площади участок территории Люблинского воеводства. Как видим, осуществленные тоталитарными режимами репрессивно-депортационные акции в отношении украинцев стали проявлением антинародной сути режимов ПНР и СССР. Советское правительство не выполнило своих обязательств по материально-бытовому устройству депортированных. Взаиморасчеты за оставленное в Польше имущество проведены только с 56% переселенческих семей. Как ни печально констатировать, но в основу планов Варшавы и Москвы были положены интересы власти, а не людей.
Итак, депортированные украинцы долгие десятилетия оставались социально незащищенной и психологически неадаптированной частью послевоенного советского общества. Переселенцы сегодня надеются, что власть новой Украины, как, в конечном счете и посткоммунистической Польши, полностью поймет боль и трагедию сотен украинцев, которые родились на крайнем западе украинских земель, а ныне словом и делом болеют за нынешнюю судьбу Украины. Жертвы тоталитарного режима требуют политической оценки тех позорных процессов, а также материальной компенсации за ущерб их семьям.
