Словом «Дарфур» можно кратко обозначить последний пример периодически повторяющейся международной проблемы, привлекшей к себе всеобщее внимание десять лет назад в Руанде. Какие меры должно предпринимать мировое сообщество, когда большое число людей становятся жертвами насилия, берущего начало в их собственной стране?
Дарфур — это провинция в Западном Судане, основное население которой составляют арабы и африканские мусульмане. Конфликт начался в начале 2003 года, когда повстанцы из Освободительного движения Судана совершили нападение на правительственные войска в попытке получить большую автономию и ресурсы для своего района. Авиация и поддерживаемые суданским правительством вооруженные формирования, известные как «Джанджавид», нанесли ответный удар не только по вооруженным мятежникам, но и по мирному населению, которое, как считалось, оказывало поддержку повстанцам. Деревни были опустошены, женщины изнасилованы, мужчины неарабского происхождения убиты.
Причины этого кризиса, может быть, и не совсем ясны, но последствия очевидны. Погибло больше 50000 мужчин, женщин и детей, больше полутора миллиона человек остались без крова. Возможно, это геноцид — слово, используемое правительством США и немногими другими для описания происходящего в Дарфуре.
Тем временем мировые лидеры обсуждают, что необходимо предпринять по этому поводу и надо ли вообще что-то предпринимать. В резолюции 1564 Совета безопасности ООН, принятой 18 сентября 2004 года, звучит критика в адрес правительства Судана. Но ООН еще не готова перейти от слов к делу. В резолюции говорится, что Совет безопасности рассмотрит вопрос о наложении санкций на суданских лидеров или нефтяной сектор страны, но не предусматривается никакого наказания на данный момент.
Чем же вызваны подобные колебания? Главным образом они происходят от нежелания международного сообщества призывать к ответу любое правительство за его действия на собственной территории и отражают широко распространенную идею суверенитета, по существу позволяющую правительствам делать все, что пожелают, в пределах своих стран.
Это неадекватный и устаревший подход. Начнем с того, что существует нравственный аспект. Нельзя смотреть в другую сторону, когда на твоих глазах убивают человека. Все мы имеем некоторые обязательства друг перед другом. Существуют также и прагматические соображения. В эпоху глобализации происходящее в одной стране может легко повлиять на ситуацию в других странах. Например, беженцы из Судана могут дестабилизировать соседний Чад.
Противостояние геноциду и другим масштабным проявлениям насилия в отношении гражданского населения также отражает устоявшийся принцип, что граждане, как и правительства, имеют права. Этот принцип закреплен в различных международных документах, начиная со Всеобщей декларации прав человека 1948 года. Нельзя позволять правительствам истреблять собственный народ. И нельзя позволять слабым правительствам допускать массовые убийства на своей территории, даже если они и не совершаются по их приказу.
Все это требует пересмотра концепции абсолютного государственного суверенитета. Точнее, должен быть принят контрактный подход к суверенитету, признающий как права, так и обязанности тех, кто им пользуется. Такой подход к суверенитету заставит правительства и лидеров государств осознать, что права, ассоциирующиеся у них с понятием государственности, в действительности являются конвенционными и что они могут лишиться некоторых или, в крайних случаях, всех своих прав, если окажутся не в состоянии выполнить свои обязанности.
Эта идея возымеет силу только, если международное сообщество проявит готовность пойти дальше простого оглашения этого принципа и принять окончательное решение, что осуществление мер с целью защиты жизни невинных людей, находящихся под угрозой насилия, является правом и долгом других государств и мирового сообщества в целом.
Некоторое движение в этом направлении наметилось после широкой международной поддержки гуманитарных интервенций в Боснии, Косово и Восточном Тиморе. Еще одним признаком изменения отношения к этому вопросу является основной документ («Учредительный акт») Африканского Союза (АС) — региональной организации, пришедшей на смену неэффективной Организации Африканского Единства в июле 2000 года. Провозглашая принцип невмешательства одной страны — члена АС во внутренние дела другой, этот документ также предусматривает «право Союза вмешаться во внутренние дела государства — члена АС в соответствии с решением ассамблеи при наличии серьезных обстоятельств, а именно военных преступлений, геноцида и преступлений против человечества». Вмешательство в таких случаях может носить любую форму — от публичных заявлений и частной дипломатии до экономических и политических санкций и вооруженной интервенции.
Все это снова приводит нас в Дарфур. Что необходимо сделать? Прежде всего, оказать помощь насильственно перемещенному населению Дарфура. Оставшимся в живых требуется помощь, чтобы предотвратить голод и болезни. Также необходимо возобновить дипломатические усилия для заключения договора о долгосрочном прекращении огня, а затем перейти к урегулированию конфликта путем решения проблем, изначально послуживших причиной кризиса.
Однако необходимо отметить еще два момента. Во-первых, в соответствии с резолюцией 1564 Совета безопасности ООН, страны мира должны предоставить Африканскому Союзу материально- техническую и финансовую помощь. При такой поддержке направленные АС войска могли бы охранять лагеря беженцев и со временем перейти к охране деревень, чтобы мужчины, женщины и дети могли безопасно вернуться домой.
Во-вторых, ООН должна выполнить свою угрозу и наложить санкции на правительство Судана, если оно не прекратит использовать авиацию для уничтожения деревень и оказывать поддержку «Джанджавид». Уголовные обвинения в военных преступлениях должны быть выдвинуты против определенных должностных лиц, которые не подчинятся требованиям ООН. Очень важно, чтобы действия мирового сообщества были направлены не только на спасение населения Дарфура, но и на предотвращение повторения Дарфура в будущем. От этого зависит жизнь многих невинных людей.
Ричард Н. ХААС — бывший директор отдела планирования государственного департамента США, президент совета по международным отношениям.
