14 октября исполнилось 62 года со дня создания Украинской Повстанческой армии (УПА). Это — дата не совсем «круглая», но она еще и еще раз побуждает нас, в частности, задуматься: а что мы знаем о настоящей, не искаженной верноподданными историками, идеологии УПА, о тех людях, чьи взгляды, мысли и духовные достижения в той или иной степени легли в основу (пусть в значительной мере косвенно) борьбы, которую вела УПА. Итак, содержание этой страницы «История и «Я» — в некоторой мере тематической — составляют материалы о двух выдающихся деятелях украинского национального движения, идеи и произведения которых определенно оставили след в истории УПА — Юрия Липы и Евгения Маланюка.
Рабство, уродующее единственную в мире Отчизну — Украину, жгло его сердце. Всю жизнь выдающийся украинский поэт, мыслитель, публицист, общественный и культурный деятель Евгений Филимонович Маланюк (1897 — 1968) посвятил борьбе с «покорством», «праздностью», «увечьем» и «рабством мертвым» — теми чертами в родном народе, которые он люто ненавидел. Еще 25-летним молодым человеком (впрочем, уже тогда за плечами у него были и военная служба младшим офицером в пулеметной роте на кровавых полях Первой мировой, и три года боев в 1918 — 1920 годах, когда с оружием в руках защищал молодую Украинскую Народную Республику, и горький хлеб эмиграции...) Маланюк со свойственной ему чеканной четкостью мысли и эмоциональной возвышенностью определил: « Чтобы возникло или исчезло государство, должна, в первую очередь, существовать идея этого возникновения или исчезновения ». Служить возрождению украинского государства — и оружием, и поэтическим словом, и высокими идеями — вот в чем был смысл жизни этого незаурядного человека. До последнего вздоха (а умер Евгений Маланюк в Нью- Йорке 16 февраля 1968 года) его душа принадлежала родной земле. Наследие поэта, после многих десятилетий запретов и «проскрипций» тоталитарной эпохи — все-таки возвращается (к сожалению, слишком медленно!) в Украину.
Почему слишком медленно? Потому, что Маланюку-публицисту (договоримся, что мы сейчас будем рассматривать только эту грань многогранного творчества художника) была свойственна одна исключительно редкая во все времена, но тем более ценная черта: он не желал «воскурять фимиам» своему народу, прибегать к дешевой и убогой лести — зато стремился говорить правду , какой бы горькой, даже страшной она ни была. И как раз потому публицистическое наследие этого выдающегося поэта, в первую очередь, его статьи «Малороссийство» (1959), исследования творчества Тараса Шевченко, Ивана Франко, Леси Украинки, такие труды, как «Очерки по истории нашей культуры» (1954), «Книга наблюдений» (1962 — 1966), «К проблемам большевизма» (1956) могут быть, без преувеличения, настольными для всех, кого волнуют проблемы украинской национальной идеи, государственности и культуры.
У нас речь пойдет, по-видимому, о наиболее ярком образце публицистики Маланюка — его статье «Малороссийство». Само название произведения звучит как диагноз болезни, как имя смертоносного вируса, который автор, наиболее обеспокоенный здоровьем украинского национального организма, исследует (не он его открыл; первооткрыватель, как правильно отмечает Маланюк — Шевченко!) с одной только целью — уничтожить. Причем, как осознает Е. Маланюк, именно будущее нашего народа в решающей степени зависит от того, будет ли преодолен и полностью искоренен этот вирус. Но возникает вопрос: что же такое малороссийство ?
Первое (однако не единственное) определение, которое дает этому позорному явлению Маланюк, следующее: паралич национально-государственной воли . Но анализ феномена малороссийства возможен только при условии, что будет исследована до конца внутренняя сущность носителя вируса — малоросса . И тут мысль нашего автора далеко уходит от устоявшихся представлений. Он отмечает: «В нас фатально укоренилось почти убеждение, что малоросс — это, дескать, необразованный, примитивный, недоразвитый украинец без национальной сознательности, словом, как говорится, темная масса. Будет достаточно, дескать, его с помощью «Просвіти» просветить, убедить и осознать — и дело улажено. Но каждый, кто утруждал себя тем, чтобы остановиться на этой проблеме, знает, насколько вышеподанная схема далека от действительности».
Евгений Филимонович, демонстрируя не только талант поэта, но и незаурядные способности историка и социолога, отмечает: «У нас малороссийство было всегда болезнью не только полуинтеллигентской, но и, прежде всего, интеллигентской, следовательно, поражало слой, который должен выполнять роль мозгового центра нации . И в этом — суть проблемы». Автор объясняет свою мысль так: «Тут сразу же нужно исключить тот тип простолюдина, который любил повторять «моя хата с краю», или при польских конскрипциях называл себя полищуком или тутейшим, как при советских переписях записывает свою национальность «русский»: то есть только мимикрия и самооборона, за которыми тянутся века горького опыта». Главный носитель гибельной болезни под названием «паралич национально-государственной воли», таким образом, по мнению Маланюка, отнюдь не «основная наша национальная масса — крестьянство», а несравненно в большей мере образованный слой народа .
Выдающийся поэт и публицист, углубляясь в историю, проводит анализ этапов развития запущенной национальной болезни. Брюховецкий и Тетеря («два лица малороссийства в Руину»), Мартын Пушкарь, полковник Полтавский (он «становится зловещим символом малороссийства постхмельнитчины»), Кочубеевщина («плод долгих десятилетий») — вот только несколько самых ярких примеров того малороссийского «упорства», которое вело ход нашей истории вплоть до полтавской катастрофы.
Но обратим внимание на то, что Маланюк — его мысль никак не укладывается в «прокрустово ложе» привычных схем — опровергает несколько весьма распространенных стереотипов, которые касаются «малороссийства». Он утверждает: « Вопреки популярному в нас мнению, малороссийство — это не москвофильство и не еще какое-нибудь фильство. Это — немощь, болезнь, увечье внутринациональное. Это — национальное пораженчество. Это, говоря московским правительственным языком XVII века, — шатость черкасская, а говоря языком такого эксперта, как царица Екатерина II, это — «самоотверженность малороссийская« . И далее: «Москвофильство или другое фильство (их было несколько в нашей истории) — это возможное направление нашей национальной политики... Но малороссийство — это не политика и даже не тактика, только всегда априорная и тотальная капитуляция. Капитуляция еще перед боем ».
Другими словами, по мнению Е. Маланюка, москвофильство (если, разумеется, оно является формой отстаивания национальных интересов — предположим, что так! — а не, используя терминологию автора, «хитливістю», «зрадливістю», «зрадою і агентурністю») — это политическое течение, которое само по себе еще не катастрофично для украинской национально-государственной идеи. А вот малороссийство, «яко яркое проявление паралича политической воли и мысли, всегда вне всякой рациональной политики — вообще». Более того, на основе как собственного жизненного опыта, так и изучения архивных материалов автор, углубляясь в историю, делает важный вывод: «будущий историк не сможет политику Центральной Рады объяснить иначе, как присутствием в ней политического малороссийства, которым люди того поколения были отравлены: недостаток самого элементарного национального инстинкта и паралич политической воли — налицо... Историю нужно было тогда уже творить , власть, какой бы ограниченной она тогда ни была — осуществлять ежеминутно , ибо каждая минута была на счету». И не это ли объяснение исторического поражения национально-освободительной борьбы 1918 — 1920 гг., не это ли ответ (пусть не исчерпывающий) на актуальный, едва ли не «вечный» вопрос: почему, например, Польша Пилсудского смогла в те годы восстановить свою независимость, а Украина — нет? Хотя, между прочим, Маланюк отмечает, что и в Польше также были весьма яркие представители «малополяков» (и даже называет конкретную фамилию — Роман Дмовский, известный в свое время политик). Но будем помнить, что польскую нацию и тогда, и впоследствии консолидировали такие факторы: национальная гордость; единая вера (католическая) и, соответственно, влияние на сознание народа костела; традиции польской аристократии (шляхта) — нельзя забывать, что национально сознательная украинская шляхта была отчасти истреблена, отчасти подкуплена царями...
Но мы несколько отклонились от темы. Чем, по мнению автора, особенно опасно «малороссийство»? Ответ Маланюка таков: «В нормальной, необмалороссийщеной психике каждого сына своего народа существуют своеобразные «условные рефлексы» национального инстинкта: черное — белое, доброе — злое, верное — неверное, чистое — нечистое, Божье — дьявольское. В малороссийстве эти рефлексы угасают и слабеют, иногда вплоть до полного их исчезновения. В таком состоянии одна только работа интеллекта не помогает, ибо всегда будет запаздывать. Даже разработанная, зафиксированная и по архивам (обычно нечитанная) перечисляемая национально-политическая мысль не может вознаградить того инстинктивного ума, который мы называем иногда природным, иногда мужицким, и который тесно связан с волей и характером. Этого «прирожденного» ума не может заменить ни одна школа, ни один титул или диплом». Ведь, кроме всего прочего, «малороссийство — это также затмение, ослабление и со временем — исчезновение исторической памяти ». А сохраняется эта память — отметим это себе — как раз в народе, свободном от малороссийства.
Евгений Маланюк четко понимал: «малороссийство» (вот еще одно определение: « еквівалент нашої окраденості ») — проблема отнюдь не абстрактно-академическая. Она «одна из важнейших, если не центральных проблем, непосредственно связанных с нашей основной проблемой — проблемой государственности. Более того: это та проблема, которая первой встанет перед государственными мужами уже Государственной Украины. И еще долго, в становлении и стабилизации государственности, эта проблема будет стоять первоочередной задачей, а для самой государственности — грозным мементо» (напоминанием. — И.С. ). Поэтому, развивая мысль поэта и мыслителя, имеем все основания утверждать: результаты выборов 31 октября напрямую зависят от того, в какой степени вирус «малороссийства» расшатал иммунные силы нашего национального организма. Будем оптимистами и будем верить, что эти иммунные силы выстоят .
