Более противного ощущения, чем когда становится стыдно за свою страну и своих людей, кажется, нет. К сожалению, именно такой стыд мне приходится глотать в течение летних месяцев. Наша молодая семья приехала из Берлина провести лето в моем родном Киеве. Мой муж и его друзья, молодые немецкие студенты, изучающие Восточную Европу, всегда с любопытством слушали мои восторженные полупропагандистские рассказы о гостеприимном украинском народе с его открытой душой. Однако, сегодня мой муж видит также те зачастую характерные для украинцев черты, о которых мне не хотелось вспоминать. Имеется в виду воплощение народного высказывания «моя хата с краю». И речь идет не о высокой политике, а о ненормальном положении вещей в Голосеевском парке отдыха имени Максима Рыльского.
Я выросла на его зеленых аллеях, поэтому с удовольствием пошла туда на прогулку со своим несколькомесячным сыном. В Голосеевском парке как-то не верится в демографический кризис в Украине, ведь на каждой скамейке сидит по маме или папе с колясочкой, вокруг бегает много детворы, а те, что постарше, карабкаются на любимый памятник Максиму Рыльскому, натирая его до блеска. При такой картине несколько странно было видеть, как по тихим аллеям на полной скорости проезжают автомобили. Мне казалось, что в таком месте проезд должен быть запрещен. То, как много водителей не позволяют себе унизиться до того, чтобы пройти сто метров до кафе, напомнило истерику Филиппа Киркорова с его лимузином. Мамы вынуждены прятаться подальше среди деревьев, сидя на земле (хорошо, что пока тепло!). По крайней мере там шум машин не так слышен. И это в парке, куда детей приводят подышать свежим воздухом с загазованных Васильковской и проспекта 40-летия Октября! Но больше всего удивляет, как свободно чувствуют себя на парковых аллеях водители мусоровозов, тракторов, мопедов и грузовиков. При том, что в парке полно милиционеров, которые с хозяйским видом деловито прохаживаются по аллеям. Впрочем, когда на моих глазах, во время митинга в парке кандидата в президенты Петра Симоненко автомобиль затормозил перед носом у маленького велосипедиста и, как ни в чем ни бывало, поехал дальше, милиционеры даже с места не сдвинулись — следили за митингом.
Как говорит мой муж, в Украине очень приветливые люди, кроме водителей автомобилей и официанток. Как можно в открытом кафе внезапно включать «Чашку кофею» на всю громкость, когда их единственные клиенты — несколько родителей с детскими колясками, где уже спят младенцы? Понятие «сервис» в головах многих наших официантов — ненужное иноязычное слово. У нас очень легко ощутить себя местным царьком. Водитель авто, — местный диктатор, который не стесняется разгонять стеснительных мам с парковых аллей. И становится ужасно стыдно — не за примитивных водителей, а за посетителей парка. Мне стыдно за родителей девочки, которая, выбегая с площадки аттракционов, чуть не попала под колеса шикарного авто, — его водитель, очевидно, ничего не видит за тонированным стеклом. К счастью, ребенок вовремя остановился, потому что скорость машины не позволила бы водителю сразу затормозить. Мне стыдно за этих родителей, которые не пойдут протестовать и не добьются настоящего запрета проезда в парковой зоне. Мне стыдно за людей, которые надеются только на кого-то. За людей, которые, вполне возможно, заняты семейными и рабочими делами и им всегда некогда. За людей, которые согласны мириться с неудобствами и ущемлением их прав. И мне больно слышать мамины слова: «Ничего, вы скоро уедете». Мы таки уезжаем, и я знаю, что в Берлине машина вежливо остановится перед пешеходом, а тот в ответ благодарно махнет рукой, как там принято. Я не успела стать ожесточенным участником протеста, но, возможно, хоть эти слова пробудят кого-то от спячки.
