На сегодняшний день отечественная книга издается и продается в непростых условиях. Издательства постоянно критикуют отношение власти к этой важной социально-культурной сфере. С директором сети книжных магазинов «Буква» Светланой ЗОРИНОЙ мы говорили о нынешнем состоянии украинского книжного рынка. В минувший понедельник правительство Украины восстановило льготы по налогу на добавленную стоимость (НДС), но в телефонном разговоре наша гостья сказала, что каких-либо изменений ситуации в лучшую сторону она пока не заметила.
НАЛОГОВЫЙ КОЛЛАПС
— Существует ли книжный рынок в Украине? В каком он сейчас состоянии?
— Книжная отрасль и потребление книг — это очень важный рынок с экономической, социальной и культурной точки зрения. В 2002 году мы открыли первую «Букву» такого формата, как и три больших магазина в Москве («Библиоглобус», книжный дом «На Тверской», книжный дом «Москва») или Центральный дом книги в Санкт-Петербурге. В Украине это был первый магазин такого уровня и класса. Под понятием «такого уровня и такого класса» я подразумеваю, что современная книжная индустрия немыслима без хороших компьютерных программ, которые дают возможность вести компьютерный учет и оперировать пятидесяти пятью и более наименованиями книг. Это, в принципе, самое большое отличие цивилизованного книжного магазина от просто книжной лавки.
Для того, чтобы сказать, на какой стадии находится рынок в Украине, можно сравнить обороты. Книжный бизнес, оперируемый программно, обязательно «белый». Здесь все проходит через кассу. Поэтому мне несложно говорить об оборотах, потому что они все полностью легализированы. Возьмем для примера «Библиоглобус» в Москве. Этот магазин по площадям приблизительно похожий на Дом книги, который мы сделали. Его оборот составляет около 800 тыс. долларов в месяц. Могу сказать, что киевский Дом книги в самое лучшее время, при самом большом обороте дает 150 тыс. долларов. Мне, конечно, могут возразить, дескать, в Москве больше жителей, но Центральный дом книги в Санкт-Петербурге дает оборот в 600 тыс. долларов в месяц.
Еще более трагическая ситуация начинается тогда, когда мы видим качество поставляемых книг. Практически мы оперируем тем же количеством наименований, как и в Москве, но по качеству наименований достаточно сильно различаемся. На сегодня самое большое количество наименований, существующих в Украине, сконцентрировано в «Глобусе-3», который открыт 1 мая 2004 года. Если в нем 55 — 60 тысяч наименований, то в региональных магазинах — 25 тысяч и ниже. Это все зависит от того товарного кредита, который предоставляют издатели. Многие украинские издатели не могут предоставлять большие кредиты, потому что у них недостаточно оборотных средств для того, чтобы выставить книги во все магазины.
С продажей украинской книги ситуация вообще очень печальная. Для начала мы должны определиться с тем, что мы считаем украинской книгой. В моем понимании, это книга, изданная в Украине на любом языке. Так вот, если хорошо работать с такой книгой, то в «Глобусе-3» она сейчас занимает где-то 40% продаж. Остальные 60% — это импортная книга из России. С книгой, изданной в Украине и написанной на украинском языке, ситуация вообще катастрофическая. До введения НДС в Центральном доме книги она составляла где-то примерно 15% (и в основном это были учебники, специализированная литература издательств «Знання», «Освіта», «А- БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА», «Факт», «Кальвария», «Зелений пес»). После введения НДС с 1 сентября представительство такой литературы в «Глобусе» на сегодня составляет, в лучшем случае, 7 процентов.
Основная причина состоит в том, что книга, изданная в Украине на украинском языке, становится очень дорогой и в результате этого неконкурентоспособной. В принципе, эта проблема возникла не сегодня, а пять- шесть лет назад, когда политика изданий и издательств в России и Беларуси была более благоприятная, чем в Украине. Поэтому украинский рынок заполнился книгами, изданными за ее пределами. И даже сегодня книга, выпущенная издательством «Фолио», стоит дороже, чем, к примеру, изданная российским издательством «Астрель». Поэтому ее выгоднее завезти сюда и продать, чем произвести ее здесь. Эта важнейшая отрасль находится сейчас в очень неконкурентоспособном положении. После введения НДС в январе и феврале продажи украинских книг упали на 80%.
— Не так давно писатели жгли книги в знак протеста против НДС...
— Мы не против НДС. Он есть во многих странах. В принципе, чем более унифицированная система налогообложения в стране, тем лучше. Но, с другой стороны, государство должно ввести для каждой из отраслей свою регуляторную политику. Нужно четко просмотреть от начала до конца, что происходит с книгой, начиная от бумаги и заканчивая емкостью рынка. Если мы, например, приходим к тому, что нам необходимо ввести НДС, — нет проблем. Давайте тогда, например, сделаем льготное кредитование этой отрасли, для того, чтобы она могла издавать и продавать книги. Потому что, согласно закону об НДС, с каждой книги, отгружаемой со склада, ты сразу платишь налог государству. А продана эта книга или нет — это уже другой вопрос.
На самом деле мы должны понимать, что зарегистрированных украинских издательств не так уж и много, а работающих на самом деле я знаю максимум 250. Причем хорошо работающих, наверное, 20 — 30. По сравнению с российскими они находятся в очень плохом состоянии. И мы должны думать об этом, если мы говорим о национальной культуре, национальном достоинстве, о том, что мы должны читать, и на какой литературе должны воспитываться наши дети. «Купуйте українське». Если мы поддерживаем этот лозунг, то, соответственно, мы должны каким-то образом стимулировать книгу.
— Об этой проблеме уже не первый год говорят и писатели, и издатели, и продавцы книг. Полтора года назад в газете мы ее анализировали. Тогда выяснилось, что около 100 млн. долларов в год российские издательства увозят с украинского рынка. И говорилось о том, что надо что-то делать. Приводился пример России с их налоговой политикой в отношении своих издательств. Почему это происходит?
— Я считаю, основная причина состоит в том, что, к сожалению, в этом рынке на сегодня нет «денег», которые могли бы собраться и пролоббировать этот закон.
— А на российском есть?
— Да. И я сейчас объясню, откуда берутся эти деньги. До книжного бизнеса у меня была большая компания, с очень хорошими оборотами в области алкоголя, парфюмерии. И я могу совершенно откровенно сказать, что необходимые законы для регулирования рынка могут браться только из этого рынка. Поэтому, когда необходимо было пролоббировать законы, например, по ввозу пива, по регуляторной политике экспорта- импорта, для этого находились деньги.
— Простите, но здесь напрашивается вопрос. Получается, что государство не понимает разницы между книгой и пивом?
— К сожалению, нет. Абсолютно все законы, которые принимались на протяжении последних пяти лет касательно книгоиздания, достаточно сильно вредили этой отрасли.
— Вы сказали, что после введения НДС обороты упали на 80%. Можно подать иск на конкретных чиновников, чтобы они компенсировали убытки?
— Экономическая выгода от введения НДС на украинскую книгу, если и даст миллион гривен в казну дополнительного дохода, то это будет очень хорошо. Но нанесенный ущерб — просто катастрофический. Но я ни разу не слышала, чтобы наши писатели, которые находятся в Верховной Раде, отстаивали права издателей. Я считаю, что пять депутатов от писателей — это уже достаточно для того, чтобы можно было что-то сделать.
— Если посмотреть, сколько из наших депутатов издали свои книги, то получится, что это самая печатающаяся публика: начиная со спикера и заканчивая рядовыми депутатами. Возникает вопрос — это делается в легальной экономике? И почему они не заинтересованы в том, чтобы на книжном рынке были цивилизованные правила?
— Как-то в Союзе писателей я слышала выступление Мовчана. В основном у нас говорят о запрете на русскую книгу (как вариант — нужно обложить ее налогами). По моему глубокому убеждению, не стоит этого делать никоим образом. Неважно, на каком языке человек получит знания. Особенно, если это касается специальной энциклопедической литературы. Чем меньше мы запрещаем, тем лучше. Возможно, это просто политические лозунги. Запрещать — это экономически неправильное решение.
ИГРЫ ПО ПРАВИЛАМ И БЕЗ
— Украина на сегодняшний день со своим книгоизданием и книгопродажей находится на задворках книжного мира. Потому что сегодня мы получаем свежую литературу только благодаря двум ярким «звездочкам» — издательству «София» (Пауло Коэльо) и «А-БА-БА-ГА- ЛА-МА-ГА» со своими «Гарри Поттерами». Во всем остальном — пробел. Харуки Мураками не издало ни одно украинское издательство. То есть на сегодняшний день украинские издательства из-за недостатка средств и невозможности оперировать на своем рынке издают только то, за что не нужно платить авторские права. Вот, например, прошло 50 лет после смерти Набокова, и сейчас, конечно, мы все дружно его издаем. Мы идем по пути меньшего сопротивления.
Я всю жизнь занималась оптом и поставляла товар в розницу. К тому времени, когда я начинала книжный бизнес, я знала, как выкручиваются большие продовольственные магазины и как они «выкручивают» поставщиков. Я была совершенно уверена, что в открывшийся книжный магазин издатели будут просто ломиться для того, чтобы взяли их продукцию. И что они будут подстраиваться под знакомые мне правила рынка. К моему большому удивлению, этого не произошло. У нас нет такой культуры, когда производитель подстраивается под дистрибьютора, а дистрибьютор — под розницу. Это закон, выработанный веками. В отечественном книжном рынке эта культура только зарождается. Многие меленькие украинские издательства не имеют компьютеров. А для того, чтобы попасть в сеть, необходимо сделать, например, электронную накладную в определенной программе. Многие этого сделать не могут и приносят книжки в ящиках, а мы их берем и сами обрабатываем. А раньше была ситуация, когда предлагали заехать на склад и выбрать книги. Это неправильный подход. Издатель должен сам приехать ко мне в офис и предложить продукцию. Затем мы отбираем интересующую нас продукцию и отдаем издателям программу, по которой они сами набивают все накладные и приносят мне на дискете. Из 250 украинских издательств это могут сделать, наверное, сто. Остальные 150 нужно обрабатывать нам. Для этого мне необходимо увеличить свой штат, например, еще человек на шесть, которые будут работать на издательства. А это автоматически увеличит стоимость книги на прилавке. Поэтому, если маленькие издательства сами не приспособятся, не подрастут до нужного уровня, то, к сожалению, они не попадут в этот механизм.
— Но у нас зачастую законодательство не способствует росту. Даже если человек вкалывает, если у него есть оборудование, и он хочет расти, то ему очень тяжело прорываться. Кстати, происхождение капиталов тех издательств, которые сразу попали «в обойму», не всегда книжное...
— В книжном поле (как, в принципе, в любом другом поле) тот, кто «крутится», тот и сможет вырасти. Например, совершенно замечательное издательство «Кит», которое поставляет компьютерную литературу. Уровень профессионализма в этом очень маленьком издательстве огромен. В нашей сети они выросли в шесть-семь раз. И мне это очень приятно. Это происходит, в первую очередь, за счет использования внутренних резервов.
Очень часто издатели, издавая какую-либо книгу, совершенно не обращают внимания на спрос. Это происходит потому, что в Украине нет практики изучения рынка. На сегодня сеть «Буквы» обладает огромным статистическим материалом. Наверно, в этом году мы будем делать издательство «Буква» только потому, что я очень часто обращаюсь к издателям и говорю: посмотрите, есть невостребованная емкость рынка, нужно сделать вот такую книгу. Но мне отвечают отказом. Руководствуясь статистикой, которой мы располагаем, можно издавать книжные проекты. Обратите внимание, что на сегодня абсолютно отсутствуют красивые альбомы о Киеве, об Украине, о городах Украины. Я могу перечислять еще много того, чего не делают издательства. Очень маленькое их число быстро реагирует на спрос. Вероятно, хорошим примером в этом плане может быть издательство «Фолио».
НАЕЗД
— Почему вы перешли из прибыльного бизнеса (парфюмерия, пиво) в книжный, зная изначально, что у нас в стране эта отрасль не развита? Это связано с вашим личным творчеством?
— Нет. В бизнес пришла буквально со студенческой скамьи. С двадцати одного года у меня был «Мезокред». Это компания, которая доросла до очень больших оборотов. Мне приятно сейчас об этом говорить, потому что «Мезокред» — это была та частная компания, которая имела эксклюзивные договора со «Шварцкопфом», «Хенкелем», «Вригли», «Стиморолом». Благодаря «Мезокреду» в Украине впервые появилось пиво «Туборг», «Гиннесс». А у каждой компании, как и у каждого человека есть своя судьба. «Мезокред» остановился в 1997 году. Он дорос до максимального экономического уровня, к которому мы были не готовы. В результате произошла ситуация, в которой большие бизнесы проходят определенную степень отъема со стороны государства, что, в общем-то, произошло с «Мезокредом». В 1997 году произошел наезд, который имел под собой экономическую и психологическую основы. На тот период админресурс по защите у нас был недостаточно силен. Алкогольный бизнес — это все- таки алкогольный бизнес. Тогда он был распределен между четырьмя компаниями: «Мезокред», «Марком», «Сигрем абсолют +», «МDMT». Если посмотреть, то на сегодня не осталось ни одной этой компании в том чистом виде, в котором они были.
— Переплавились?
— Частично переплавились, частично закрылись. Тема, раскрытая в моей книге «Наезд», — о взаимоотношениях между правоохранительными органами и людьми бизнеса, остается актуальной до сих пор. Компанию «Мезокред» «разорвали» в течение семи дней, и причем очень жестоко. С безумным количеством нарушений. Я благодарна судьбе, что мы вышли из этого с небольшими потерями. Соответственно, книга «Наезд» была памятником той компании, которую я создавала восемь лет. Оказалось, что в нашем законодательном поле элементарно посадить человека в тюрьму, отобрать у предприятия печать и опечатать склады. И противостоять этому бесполезно — судебная система не дает возможности предпринимателям разобраться с государством за этот беспредел. Когда я, например, рассказываю, что сидела в тюремной камере вместе с семнадцатью мужчинами, мне все говорят: «Это невозможно». Я говорю: «Почему невозможно, если это было?» А сейчас я анализирую ситуацию в бизнесе 1997 года и 2004-го и прихожу к выводу, что в нашем обществе происходят перемены.
— В чем они заключаются?
— В отношении представителей правоохранительных органов к человеку. Когда на последнем допросе меня спросили: «Ничего, если я при вас закурю?», то это уже приятно.
— Простите, но речь идет о том, что если раньше работали топором, то сейчас лобзиком? Или какие-то принципиальные изменения произошли?
— По сути, больших принципиальных изменений нет. К сожалению, бизнес до сих пор очень сильно зависим от государства. Методов, по которым государство может разобраться с бизнесом, и сегодня существует достаточно много.
— Бизнес не может существовать вне политики?
— Мне бы очень хотелось, чтобы мой бизнес был вне политики. И я считаю, что до тех пор, пока люди бизнеса будут идти в политику, чтобы прикрыть свой бизнес, ничего хорошего не будет ни в бизнесе, ни в политике. Я, как не была заангажирована в политическом плане, точно так же незаангажирована до сих пор. Я не поддерживаю ни одну из политических партий. Я поддерживаю выбор народа.
ЧЕРНЫЙ, СЕРЫЙ, БЕЛЫЙ
— Но все-таки вернемся к тому, как вы перешли от пива к книгам...
— Когда я написала первую книгу, ее издало издательство «Фолио». На тот период времени (с 1997 по 1999 год) у меня были сплошные суды по делу «Мезокреда». А за два года в украинском бизнесе происходят колоссальные изменения. То есть войти опять на тот же рынок, в котором я была, уже не представлялось возможным. Почему мой выбор остановился на книжном рынке? Потому что книжный рынок в 2002 году находился в такой же стадии развития, как и алкогольный в 1993 м. Этот рынок был не занят, а я, как любой предприниматель, искала свободную нишу. Любой рынок нужно создать.
— Вы приводили некоторые характеристики «белого» книжного рынка. А сейчас много говорят о теневой экономике. Сколько в книжном рынке «белого», «черного» или «серого»?
— К сожалению, на сегодняшний день книжный рынок действительно достаточно теневой. Его «теневизация» происходит в первую очередь из-за теневого импорта из России.
— Кто его организовывает и поддерживает?
— Если бы я знала...
— Хорошо, кому это может быть выгодно?
— Это выгодно рынку. Когда государство не занимается правильным регулированием рынка, то он уходит в тень. На сегодня обороты «Буквы» составляют, наверное, всего лишь 10 — 15% от всего книжного оборота страны. Это очень небольшая часть. А большую часть занимают книжные базары с импортным завозом товара (в основном из России).
— Почему это происходит?
— Из-за законодательного несовершенства в области завоза литературы. Для примера возьмем книгу Эдварда Радзинского. В Киеве она продается намного дешевле, чем в московских магазинах. Это экономический нонсенс. Потому что нужно заплатить за транспортировку, пошлины на границе.
— Это контрабанда просто...
— В 70-й статье Уголовного кодекса говорится, что если товар пересекает границу без документов, то это чистая контрабанда. Но когда товар сопровождается документами, то это уже не контрабанда. А происходит вот что. Эдвард Радзинский издает свою книгу. Естественно, все бегут к нему за авторскими правами. Я прихожу к нему с просьбой купить тираж на десять тысяч, но издаю его в пять раз больше.
— А автор об этом знает?
— Чаще всего, нет. Ведь в изданной книге написано, что тираж — 10 тысяч. С правами получается все «чисто», а 40 тысяч нужно куда-то девать. Поэтому для издателей очень выгодно существование теневых рынков. Тогда можно этот теневой, большой оборот продать на рынках не по кассовым, а по товарным чекам, где четко не пишется, какая книга и кто автор. Поэтому в теневом рынке заинтересованы все: издатели, покупатели, продавцы.
— Кроме авторов...
— В нем не заинтересованы авторы, и в нем не заинтересованы легальные сети.
— То есть, если это обобщить, можно сказать, что реальный производитель, в какой бы сфере он ни находился, не заинтересован в тени...
— Нет. Потому что он не видит цифр. Но здесь получается интересная ситуация: именно издатели заинтересованы в теневом рынке, потому что они покупают права на 5, а издают 50. Украинские издательства, как я уже говорила, по причине своей бедности не могут покупать права на хорошие книги. К тому же, мы упираемся в понятие емкости рынка. Емкость украинского рынка приходит к тому, что продажа 50 тысяч экземпляров считается уже очень хорошей цифрой. Но мы не можем издать и продать миллион, и поэтому себестоимость рассчитывается на небольшой тираж в 5 — 10 тысяч.
— А у нас никто не пробовал повысить планку?
— Для этого государство должно создавать какие-то дополнительные льготы. Потому что если мы хотим повысить уровень наших издательств, то, соответственно, мы должны быть готовыми покупать, например, права на того же Харуки Мураками, о котором говорит весь мир. Поэтому мы должны сделать что-то для того, чтобы они были в Украине на украинском языке и стоили столько, сколько они должны стоить.
— Ваши предложения?
— Я считаю, что все-таки больших революционных изменений рынок не переносит. Рынок — это эволюция. Я могу предположить, что он легализируется. И через два года большую часть книг люди будут покупать все-таки в книжных сетях. На сегодня, например, между нами и некоторыми издательствами есть договоренности о предоставлении новых книг, в первую очередь, в легальные сети. Поэтому я могу сказать, что книжный рынок стабильно эволюционирует.
У меня в данной ситуации сердце больше болит за украинские издательства. Вот здесь они вряд ли что-то могут сделать без дополнительных регуляторных механизмов со стороны государства, которые смогут облегчить им жизнь. Если мы чего- то не перестроим в издательской политике, то Украина останется рынком для сбыта российских книг.
— Вы же говорите, что в Украине нет капитала для лоббирования этой отрасли...
— Я могу с уверенностью сказать, что если на сегодня украинские издательства или, например, украинская общественная и политическая элита не поймет, что необходимо пролоббировать законы для украинских издательств, то завтра сюда зайдет российский капитал и пролоббирует эти законы для себя. Есть национальное сознание, которое за деньги не купишь. Ведь принимаются на сегодня законы по поводу национального пива, создания машины ДЭУ, еще чего-то. А книга — это очень важный продукт. Она так же важна, как и хлеб. Если мы поймем, что это необходимо, то эта отрасль получит законодательную поддержку. Потому что есть лоббирование за деньги, а есть лоббирование за идею. В данной ситуации нет ни первого, ни второго.
«СТРУЯ» И ВОСТРЕБОВАННОСТЬ
— Иногда, наверное, вам приходится слышать, что украинских писателей не читают и украинская книга не востребована? Отвечает ли украинское книгоиздание спросу?
— Это очень интересный вопрос. И я должна сказать, что книга книге рознь. Как российская, так и украинская. Нельзя сказать, что украинская книга не востребована. Нет. Она востребована. Даже больше того. У издательства «Кальвария» есть книги Андруховича и книга Подервянского. Вот сколько не поставишь их, столько и продадутся. Как всегда, хорошо продается книга Забужко «Польові дослідження з українського сексу». Я должна сказать, что мне эта книга не нравится. Причем я говорила Забужко, что она там угнетает женщин, что женщина совершенно не такая и т.д. и т.п. Я могу об этом говорить очень долго. Но, тем не менее, — эта книга продается. Прошло пять лет — она продается. Поэтому говорить о том, что нет спроса на украинскую книгу, это неправильно, потому что есть книги, не подвластные времени. Есть немало украинских книг, на которые есть постоянный спрос.
— У нас газеты не издают книг, но мы решились на этот шаг. Как вы оцениваете нашу смелую попытку?
— Если издается хорошая книга, то эта книга и продается хорошо. «Украина Incognita» продается очень хорошо. Она всегда попадала в десятку, двадцатку самых продающихся книг. Это говорит о том, что качественный литературный проект — вне зависимости от того, русский он или украинский, продается очень хорошо. Несколько иностранцев, которые читали книгу «Украина Incognita», очень восторженно отзывались о ней. Очень правильно, что вы ее сделали. Это одна из ниш, которая вообще никогда не была занята. А таких ниш на самом деле очень много.
— Есть «струя» и есть востребованность...
— Да. Это говорит о том, что чем больше продуктов мы предлагаем на рынок, тем больше возможность выбора. Книжный рынок находится на такой стадии развития, где предложение движет спросом. Возможно, тысячи людей в Украине и не думали, что нужна книга «Польові дослідження з українського сексу» или, например, тот же «Криминальный Киев». А они появилась, и продаются очень хорошо.
— Когда вы вспоминали причины появления вашей повести «Наезд», то говорили об уровне развития отечественного бизнеса. Есть много точек зрения по этому поводу. Кто-то говорит о либерализации отношений с собственностью, кто-то говорит о налоговой амнистии. А вот на данный момент, по вашему мнению, какая проблема для бизнеса наиболее актуальна?
— Бизнес, рынок — это свобода. Поэтому мне кажется, что это — проблема свободы личности, свободы выбора. Страна не может быть свободной с несвободными людьми. Когда каждый человек будет свободен, тогда мы сможем говорить, что мы живем в демократической, свободной стране. В свое время замечательный английский экономист, на учении которого построена вся рыночная экономика, сказал: «Богатства общества не может быть без богатства каждого отдельного человека».
У нас есть определенные законы. Мы эти законы уважаем. И директор, например, какой-то кондитерской фабрики имеет право на волеизъявление любой своей мысли по поводу политики или правоохранительных органов, если эта мысль находится в рамках закона. И если при этом его бизнес не страдает, то тогда я буду считать, что мы живем уже в абсолютно цивилизованном обществе. Однако сегодня у нас понятие власти доминирует над понятием личности. А все-таки я считаю, что эта пирамида должна когда-нибудь перевернуться.
ТЮРЬМА КАК БИЗНЕС
— Американцы говорят: если вы хотите только безопасности и стабильности, можете отправляться прямиком в тюрьму.
— А у нас еще этого понятия нет.
— Даже в тюрьме нет безопасности. У нас такие тюрьмы делают для того, чтобы контраст был заметен. Потому что в нормальном обществе само ограничение свободы является ужасным наказанием. У нас же оно не является достаточным. Людей запирают и третируют, и выдумывают всяческие издевательства для того, чтобы дать почувствовать эту разницу...
— Обратите внимание, что в последнее время угроза тюрьмы очень характерна и для России, и для Украины. Когда я писала книгу «Криминальный Киев», то разговаривала со многими бизнесменами. И оказалось, что люди больше всего боятся тюрьмы. Пока у нас существуют такие ужасные тюрьмы, у нас существует такой замечательный рычаг страха.
90% людей, вышедших из тюрьмы, — это люди с искалеченной психикой. Это неправда, что чем больше человек переживает страданий, тем добрее он будет. Хотя, конечно, все зависит от личности. Человек на самом деле совершенно уникальное создание, которое может абсолютно все. Я разговаривала с человеком, который отсидел 20 лет в тюрьме. Он очень многое в себе изменил к лучшему. Но таких историй мало. В большинстве случаев люди из тюрьмы выходят озлобленными. Они всю жизнь будут ненавидеть это государство, эти правоохранительные органы. Посмотрите, какое большое количество людей находится сейчас в тюрьмах. Процентов 70 сидят там незаслуженно или по причинам, по каким не должны сидеть. Вот, например, у меня сотрудника посадили в тюрьму по 70-й статье (нарушение таможенного законодательства). В новой редакции эта статья предусматривает меру наказания в виде штрафа.
В наших тюрьмах нет нормальных, цивилизованных условий. Я уже не говорю про пытки, избиение и т.д. Зачем это делается? Затем, что тюрьма — это тоже определенный бизнес. Там, где плохо, там и появляются теневые деньги. Потому что для того, чтобы передать хорошую передачу, нужно платить деньги. Если хочешь в камере телевизор или нормальное свидание — ты платишь деньги. Выход из тени — заплатить легально. При таких условиях ситуация изменилась бы, и мы все от этого экономически выиграли бы.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ВЫБОР
— Ваши впечатления от посещения штаб-квартиры НАТО? Весь этот пласт, который мы обсуждаем, говорит о том, в каком состоянии находится наша страна. Что ей может помочь оздоровиться ускоренными темпами?
— Я отношусь к тому разряду людей, которые спят и видят, когда Украина станет европейской страной. Но неправильно думать о том, что если мы станем, например, членом НАТО или еще какой-то организации, то у нас моментально решатся все проблемы. К этому нужно стремиться, но с четким пониманием ситуации, в которой мы находимся. На самом деле самые большие проблемы находятся внутри каждого человека. Соответственно, самые большие проблемы находятся внутри каждой страны. Смешно думать о том, что кто-то придет и решит их. Нужно четко понимать, что любая страна Евросоюза живет своей жизнью. И мы должны сами себя подтягивать к их уровню.
После поездки в штаб-квартиру НАТО я обратила внимание на то, что достаточно большое количество граждан Украины ничего не знает о европейском выборе, о преимуществах жизни в Евросоюзе, о плюсах и минусах НАТО. В нашей стране очень большой информационный вакуум в этом поле. В этом я убедилась на примере своего сына, который учится в восьмом классе. Он читает множество газет и четко понимает, что происходит в мире. Может высказывать свое мнение по любым вопросам. Когда же в школе проводили опрос, с кем дети видят будущее Украины, то большинство школьников проголосовало за союз с Россией, Казахстаном и Беларусью. И это поколение будущего! Но когда дома я спросила, какими он хочет, чтобы были наши улицы — как в Германии или как, например, на Дальнем Востоке, то он склонился к Германии. Все нюансы он понимает после долгих и частых разговоров.
— А как вы прогнозируете ситуацию как гражданин и как человек бизнеса?
— Что касается ЕЭП (в чисто экономическом плане), я считаю, что если Украина правильно проведет там свою политику, то это может быть выгодно. Ведь на сегодняшний день Украина еще не вышла на Европу со своей продукцией. С Россией у нас давние связи. Но здесь необходимо правильно выстроить механизмы взаимодействия.
Но, например, как гражданин я совершенно четко могу сказать, что до тех пор, пока мы не будем заниматься украинскими издательствами, пока мы не будем заниматься продвижением своих книг, то мы останемся придатком России. Если мы возьмем рынок Америки или Германии, то рынок книг — это в основном внутренний продукт. Как рынок пива. К примеру, вначале, когда у нас не было развито производство пива, украинский рынок на 50% состоял из импорта. На сегодняшний день импортное пиво занимает очень маленький процент. Поэтому я хочу, чтобы 90% книг, которые мы продаем в сети, были внутренним продуктом. Пусть они будут с чужим брэндом, но пусть эти книги издаются здесь. Потому что книга — это на самом деле быстро портящийся продукт. Это — как свежевыпеченный хлеб. Если книга написана, то она должна появиться сейчас, а не через полгода. Потому что со временем это будет неактуально и неинтересно.
— Кто главный враг украинской книги?
— Никто нам навредить не может больше, чем мы сами.
— Каковы перспективы украинского книжного рынка?
— Я пришла на рынок два года назад. За эти два года мы открыли 23 магазина. У нас расширилось количество партнеров, а это говорит о том, что соединяются совместные усилия. Когда мы открывали магазин, например, в Сумах, то я была приятно удивлена, что там есть своя локальная сеть. Потому что когда ты заходишь в какую-то нишу, и ты там совсем один, то это настораживает. Стоит задуматься, что делать в этой нише. А когда ты видишь, что она неразвита или плохо развита, но кто-то заполняет эти места, ты вместе это делаешь увереннее.
