На следующей неделе в Берлине состоится встреча лидеров Великобритании, Франции и Германии. Усиление политической кооперации между этими странами заставило других членов ЕС говорить о диктате «большой тройки». Между тем в Лондоне, Париже и Берлине считают, что после того, как Европейский Союз расширится до 25-ти членов вместо нынешних 15-ти, эффективные решения можно будет принимать именно в таком «камерном» формате. Трехсторонний альянс, как и идея «двускоростной Европы», нравится далеко не всем. Антонио Миссироли и Мартин Ортега предлагают план, который, по их мнению, должен удовлетворить и «большую тройку», и ее оппонентов.
Европейский Союз, похоже, решил и дальше вести себя как страус, пряча голову под кипой деклараций о внешней политике. Но в то время как правительства большинства стран-членов ЕС поддерживают на словах идею проведения общей внешней политики и политики безопасности, они не могут сосредоточиться на главном «камне преткновения» — том факте, что сила, и способность демонстрировать силу, распределены неравномерно среди стран-членов ЕС.
Не принимая эту действительность, страны-члены ЕС — старые и новые, большие и малые — настаивают на равном праве голоса при принятии внешнеполитических решений. Правило единогласия остается предпочтительным способом принятия решений в области внешней политики, хотя обсуждаются и некоторые исключения.
Действительно, консенсус имеет большое значение, потому что является залогом доверия и легитимности. Но реальность такова, что некоторые страны-члены ЕС «более равноправны», чем другие, и что внешнее давление не может не оскорблять и раздражать более могущественных членов. Это относится и к другим международным организациям. Например, причина уменьшения интереса к НАТО со стороны администрации Буша, возможно, кроется во вмешательстве малых стран в военные решения, как, например, выбор целей для бомбовых ударов во время войны в Косово.
Реальное распределение влияния в Европе дало начало движению в направлении создания «триумвирата» в вопросах внешней политики, состоящего из Франции, Германии и Великобритании, что неизбежно будет обсуждаться на встрече лидеров этих стран. С точки зрения численности населения, ВВП, экономического развития, дипломатического влияния, культуры и военной силы эти страны, бесспорно, образуют ядро Европы.
Временами этот триумвират действует в целях укрепления внешнего влияния ЕС, как, например, по время визита министров иностранных дел Великобритании, Франции и Германии в Иран осенью прошлого года, где было достигнуто соглашение о проведении международной инспекции ядерных объектов Ирана.
В других случаях, однако, создается впечатление, что эти три страны главным образом заинтересованы в том, чтобы сохранить свое эксклюзивное положение по отношению к остальным, вызывая тем самым недовольство со стороны партнеров по ЕС. Таким образом, перед ЕС стоит задача найти механизм, который позволил бы признать международный вес этих трех государств, не вызывая при этом антагонизм со стороны остальных членов Союза.
Если европейцы желают участвовать в принятии важных решений мирового масштаба, как утверждалось в стратегии безопасности ЕС, основные положения которой были недавно представлены Хавьером Соланой, они должны найти золотую середину между правилом единогласия и реальным могуществом государств-членов ЕС. Только таким образом сможет Союз проводить заслуживающую доверия внешнюю политику и политику безопасности и стать серьезным партнером для Соединенных Штатов, своих соседей и остального мира.
Практическим шагом вперед в данном случае могло бы стать создание «Европейского совета безопасности» (ЕСБ), который выступил бы в качестве руководящего комитета, занимающего промежуточную позицию между Европейским советом (громоздким органом, который после расширения в мае текущего года будет насчитывать 25 членов) и будущим Европейским министром иностранных дел, предусмотренным в проекте конституции ЕС. Моделью для ЕСБ может послужить Совет безопасности ООН, позволяющий согласованные или совместные действия на основе соглашения между странами — членами. В противном случае государства сохраняют свободу действовать самостоятельно.
Для того, чтобы этот орган был жизнеспособным, в основу его структуры должны быть заложены реалистичные критерии. Во-первых, он должен быть небольшим — скажем, не более десяти мест. Даже беглого взгляда на обычную встречу стран-членов Союза достаточно для того, чтобы понять, что совет из 25 или более членов больше напоминает ток- шоу, чем директивный орган.
Во-вторых, три крупных государства ЕС — Франция, Германия и Великобритания — должны получить постоянные места. Таким образом, эти три страны получат статус, к которому стремятся сегодня, в составе более крупной структуры, не действуя как назначившие самих себя директора.
Представительство других стран ЕС в ЕСБ должно основываться на численности населения, уровне экономического развития и военной силе, что позволит определить соответствующую роль и положение для таких стран, как Италия, Испания и Польша. Эти и другие страны-члены ЕС могли бы поочередно занимать кресла непостоянных членов ЕСБ.
Другие члены ЕСБ могли бы расширить свое участие в деятельности Совета посредством образования групп на основе географического положения или политических критериев (например, члены ЕС, не входящие в состав НАТО, могли бы разделить одно кресло). В качестве примера таких действий из другого региона можно привести недавний договор между Аргентиной и Бразилией о совместном использовании срока последней в качестве непостоянного члена Совета безопасности ООН в 2004—2005 годах. И, наконец, одно место должно быть предоставлено Европейской комиссии.
Европейский совет безопасности должен действовать как постоянный консультативный орган для будущего европейского министра иностранных дел, способствуя достижению согласия как внутри, так и за пределами Союза. Он должен быть готов быстро реагировать в кризисных ситуациях, проводя в жизнь решения, представляющие собой общую точку зрения стран Европы. Министр иностранных дел и ЕСБ должны иметь возможность максимально использовать все возможные рычаги, имеющиеся у Европы.
Движущей силой такой схемы является необходимость создания политических инструментов, отражающих современные реалии и соотношения сил. Страны-члены ЕС, даже самые могущественные, не могут добиться желаемых результатов при решении таких глобальных вопросов, как борьба с терроризмом, политическая реконструкция Ближнего Востока, борьба с бедностью и защита окружающей среды, если не достигнут соглашения по основным принципам совместных действий.
Эти принципы должны эффективно проводиться в жизнь. Было бы слишком оптимистичным считать, что сегодняшние институты ЕС могут реализовать такие принципы, поскольку они не отражают реального соотношения сил. Если европейцы будут продолжать строить институты, удовлетворяющие требованиям всех стран-членов ЕС, они — индивидуально и коллективно — будут обречены на то, чтобы играть лишь незначительную роль на мировой политической арене.
Антонио МИССИРОЛИ и Мартин ОРТЕГА — научные сотрудники Института по изучению проблем безопасности Евросоюза (Париж)
