Можно считать, что на вопрос, был ли уходящий год успешным для украинской внешней политики, невозможно дать однозначного ответа. Киев не достиг какого-то громкого прорыва в своих отношениях с западным миром — с Соединенными Штатами Америки, ведущими странами Европейского Союза, ключевыми международными организациями, вступление в которые провозглашено в качестве стратегической цели Украины, то есть, с ЕС и НАТО. Но можно говорить об определенных сдвигах, которые могут получить мощное развитие. По меньшей мере на год откладывается присоединение ко Всемирной торговой организации — но дело уже явно продвигается к логическому завершению, и помешать этому в основном может сама Украина. Еще более запутанными стали выглядеть украинско-российские отношения, в которых очень сложно выделить какой- нибудь элемент, который свидетельствовал бы о систематичности, целенаправленности, продуманности политики на этом направлении. Украина оказалась не до конца готова к изменению качества своих отношений с западными соседями и странами Балтии, которые со следующего года станут членами Европейского Союза. И в то же время удалось закрыть «волынскую тему» украинско- польских отношений — в качестве политического вопроса. Смена министра иностранных дел, как и прогнозировалось, не оказала заметного влияния на декларируемый курс украинской внешней политики. Что касается прогнозов на следующий год — то в равной мере он может и оправдать оптимистические ожидания, и в очередной раз отбросить назад даже тот уровень отношений и с Россией, и с Западом, который, тем не менее, дался ценой немалых усилий. Одновременно с тем, что Украине удалось выйти из собственноручно созданной международной изоляции, она входит в новый год с традиционными внутренними проблемами, которые могут существенно затормозить первые успехи на пути к ЕС и НАТО.
К безусловному активу Украины за этот год можно отнести «размораживание» отношений с Соединенными Штатами. Политика «маленьких конкретных шагов», провозглашенная в конце прошлого года в Вашингтоне, оказалась плодотворной. Хотя, как и раньше, весь год об официальной встрече президентов речи не шло, Вашингтон слал четкие сигналы: заинтересованность в возвращении отношений к тому состоянию, которое было еще до «кассетного скандала», и их дальнейшем развитии существует. Но только при выполнении Украиной нескольких четких условий. Неслучайно именно в Вашингтоне в мае прошла представительная конференция по вопросам отношений между Украиной и НАТО, так же вряд ли случайным можно считать то, что именно после этого форума в Киеве приняли решение отправить военный контингент в Ирак. Вашингтон, признавая, что именно это решение в большой степени повлияло на постепенную нормализацию отношений с Украиной, довольно часто напоминал, что одного этого будет слишком мало. Дальнейшие решения будут приниматься только после выводов, которые будут сделаны во время избирательной кампании и по результатам президентских выборов- 2004 в Украине.
Кроме того, в следующем году придется решать проблемы подписания со США протокола о взаимном доступе на рынки товаров и услуг, без чего невозможно продвижение к ВТО — а Вашингтон требует прежде всего доведения законодательства по защите авторских прав на интеллектуальную собственность (читай — продукцию, изданную на компакт-дисках), сертификации продукции до общепринятого уровня.
От слова Соединенных Штатов очень многое будет зависеть и в вопросе продвижения Украины к членству в НАТО. Соединенные Штаты прямо не говорят, может ли Украина надеяться на поддержку своих планов присоединения к Плану действий по членству в НАТО во время Стамбульского саммита Альянса. Но и они не указывают на нереальность подобного развития событий. Главным критерием своего будущего решения по Украине Вашингтон всегда называет степень преданности Киева демократическим ценностям. И с этим уже есть проблемы: донецкий скандал и ход политреформы настораживают на Западе многих.
С другой стороны, отношения Украины с НАТО уже вышли за ситуацию прошлого года, когда Украина имела поддержку со стороны «одной с половиной страны», как тогда говорили в Киеве.
Прорывов по линии отношений с Европейским Союзом также пока что не произошло. Хотя из лексикона чиновников ЕС постепенно исчезает термин «сосед», и вместо этого чаще говорят о концепции «Расширенной Европы», 2003 год ушел на то, чтобы разговор просто обрел смысл. Сейчас уже указывается на то, что разговор стал конкретным, в январе состоится первое заседание по вопросу Плана действий Украина — ЕС. Этот План действий должен, как заявляют и представители ЕС, и украинские дипломаты, приблизить Украину к «четырем свободам» ЕС — свободного движения людей, товаров, капиталов, услуг через границы. Однако в Брюсселе не готовы говорить о том, насколько План действий может приблизить Украину к началу переговоров об ассоциации с ЕС и возможном вступлении. Политический статус отношений, дают понять в Брюсселе, будет зависеть от развития самой Украины. То, что с сентября изменился темп отношений (визиты комиссаров Ферхойгена и Паттена, международная конференция), дает надежду на то, что дальнейшее интенсивное развитие — в интересах обеих сторон.
Отношения с Польшей, которая подчеркивает стратегический характер своих отношений с Украиной и после вступления к ЕС, пережили сложный этап — два президента приняли участие в мероприятиях по поводу 60-летия волынской трагедии, чему предшествовали эмоциональные дискуссии в обеих странах. На уровне практических отношений между народами Украины и Польша пережили введение визового режима по «польской модели», которая, возможно, сработает как переходный этап в отношениях со многими новыми членами Евросоюза (бесплатные визы для украинцев и безвизовый режим для польских граждан). Можно было заметить и то, что в этом году частота контактов между президентами Кучмой и Квасьневским несколько уменьшилась, что могло быть обусловлено многими причинами.
Зато намного более заметной была активность Украины на направлении СНГ и России. Здесь, в частности, — внезапное решение о создании Единого экономического пространства (ЕЭП) между Россией, Украиной, Беларусью и Казахстаном. В Москве и Киеве говорили, кажется, о разных ЕЭП — «там» указывали на необходимость надгосударственных органов, фактического таможенного союза и возможности введения единой валюты, «тут» — на то, что только зона свободной торговли на принципах ВТО, и только на то время, пока не будет окончательного определения перспектив отношений Украины с ЕС. Сейчас, когда создание ЕЭП идет уже полным ходом, украинские дипломаты склонны допускать, что это было не последней причиной активизации со стороны ЕС в отношении Украины. Потом произошел непонятный кризис вокруг Тузлы, а после — и беспрецедентный по своей сути договор, определивший Азовское море и Керченский пролив внутренними водами обоих государств...
Малопонятной остается ситуация вокруг газотранспортного консорциума. Очевидно только то, что уже очень скоро можно ожидать дебатов вокруг передачи газопроводов и подземных хранилищ в концессию, что по своему значению может оставить далеко позади решения, до сих пор работавшие на приближение Украины к Западу. Политика, которая проводится на направлении России и СНГ, похоже, утрачивает признаки прозрачности, и перед выборами это может быть охарактеризовано как опасный симптом.
Через год, очевидно, уже можно будет говорить об успехах и неудачах и в стратегии, и в тактике. Сегодня — лишь о том, что стратегические шансы традиционно накладываются на вопрос очередных ключевых выборов. И здесь у Украины есть уже традиционная проблема: внешние «движения» обременены внутренними проблемами.
