Вчера Верховный суд Грузии аннулировал итоги парламентских выборов, вызвавшие массовые протесты и приведшие к смене власти в стране. Грузинский парламент постановил, что выборы президента состоятся 4 января. Во вторник Леонид Кучма позвонил экс-президенту Грузии Эдуарду Шеварднадзе. Как сообщила агентству Интерфакс-Украина пресс-секретарь главы украинского государства Алена Громницкая, это был «не разговор о политике, а разговор со старым другом». Леонид Кучма пожелал Эдуарду Шеварднадзе крепкого здоровья и долголетия. Вчера же в Киеве состоялось внеочередное заседание Совета министров иностранных дел СНГ, посвященное ситуации в Грузии. События в Тбилиси одни называют государственным переворотом, другие — демократической сменой власти. «День» предлагает своим читателям точку зрения советника президента Украины Владимира Семиноженко.
В Грузии произошел политический переворот, уроки и последствия которого будут значимыми не только для Украины, а и для всего постсоветского пространства. Очевидно, что от периода сохранения стабильности процессы на постсоветском пространстве смещаются в сторону умножения неопределенности.
Чем закончится эта неопределенность и какие черты будет иметь, зависит от того, какие выводы из сложившейся ситуации сделают стороны, у которых есть стратегии в отношении постсоветского пространства, но не выстроены тактики…
Существует несколько принципиальных выводов, которые нельзя не сделать, проанализировав сложившуюся ситуацию.
Вывод первый. Политические пакты периода обретения независимости на постсоветском пространстве либо пролонгируются «преемственными сценариями» (Азербайджан, Россия) передачи власти, либо расторгаются вследствие политических конфликтов между властью и оппозицией.
Вывод второй. Надежды на внешний протекторат в урегулировании политических конфликтов оказываются неоправданными. Шеварднадзе стал заложником конфликта с российскими властями, с одной стороны, и нежелания США стабилизировать ситуацию в пользу легитимного Президента Грузии, с другой.
Вывод третий. В политических системах постсоветских государств, в период первоначального становления демократии, накапливается такое количество системных противоречий, которые не могут полностью разрешаться в ходе выборных процедур. С одной стороны, стабилизирующие умеренные силы не могут воспроизвести свои позиции без административного протектората, а с другой — негативная риторика оппозиционного популизма становится беспроигрышной картой в электоральной борьбе. Образуются условия неравной политической конкуренции, которые ставят «под вопрос» существующие балансы.
Вывод четвертый. Разрушение оппозицией системы сформировавшихся властных балансов еще не означает принятия новых условий всеми слоями национальной элиты, прежде всего — региональными. Реакция на изменения в политическом руководстве Грузии в национальных республиках сегодня скорее говорит о конфликте интересов, нежели о национальном согласии и единогласии.
РИСКИ
«Грузия без Шеварднадзе» — это серьезная политическая дилемма для Европы и вызов «геополитического определения» для США. Поддержав новые грузинские власти, США и ЕС рискуют выступить легитиматорами того способа завоевания власти, которым воспользовалась грузинская оппозиция. Будет создан прецедент, который не добавит стабильности в регионе и послужит моральным стимулом для разного рода национал-демократических сил. Ренессанс этих сил, по определению, препятствует интеграционным процессам. Напротив, «выдерживание паузы», будет сигналом для активизации геополитических маневров со стороны России и умножит реакционные настроения, усугубляющие внутриполитический конфликт. Экономические интересы России в Грузии могут «упереться» в геополитические интересы США, и достаточно непросто предсказать, чем это может закончиться и обозначиться для грузинского государства.
«Новая Грузия» — это сигнал для политических режимов, которые до сих пор сохраняют равновесие благодаря стабильности и монопольности режимов президентского правления (Беларусь, среднеазиатские государства, национальные республики Российской Федерации). Грузинские события могут послужить поводом к очередному «закручиванию гаек» и усилению контроля за деятельностью политической оппозиции либо образовать постсоветский «оппозиционный интернационал», который может стать значимым дестабилизирующим фактором. В таком случае еще более помножится геополитическая неопределенность и возрастут риски прогнозируемости дальнейших демократических трансформаций.
«Новый грузинский пакт» — это «масло в огонь» возрождения сепаратистских движений в Кавказском регионе. Абхазия, Осетия, Аджария — это только первые звенья в цепи потенциальных территориальных конфликтов, продолжением которых может стать Нагорный Карабах, Приднестровье… Такой сценарий развития событий на сегодня является самым вероятным и самым нежелательным для всех внешних и внутренних сторон конфликта.
ТРЕНДЫ И ТЕНДЕНЦИИ
Грузинские события — не просто факт в новейшей политической истории, а тенденция в развитии постсоветских государств и признак системных изменений в отношениях между государством и обществом. Под влиянием политической глобализации формируется новый тип общества, вместе с которым отмирают некоторые традиционные прерогативы государства.
Как известно, нация — это историческое явление. А связь между нацией и государством на протяжении истории ситуативна. Нация лояльна, целостна и солидарна со своим национальном государством до тех пор, пока государство выражает интересы большинства своих граждан. Последние события показали: национальная политическая идентичность неоднородна, и политическая нация может состоять из нескольких, даже равновеликих частей, интересы которых могут не только не совпадать, но и быть разнонаправленными. Такую ситуацию мы можем наблюдать и в Украине, поэтому некоторым нашим политикам стоит помнить о том, что не всегда политические интересы нации сходятся на одном субъекте и единственной политической доктрине. Более того, нельзя все политические интересы пытаться свести к единому знаменателю, а тем более спекулировать на категориях политической моральности и патриотизма.
В современных избирательных и политических процессах появляется все больше агентов без демократического мандата. Речь идет о «зарубежных арбитрах», вмешательство которых во внутреннюю политику государств является, по сути, нарушением конституционных основ любой национальной демократии и, в принципе, нелегально и нелегитимно для любого народа, осуществляющего выборы в своем суверенном государстве. С этими факторами связан «парадокс» современных постсоветских правых (как грузинских, российских, так, кстати, и украинских). Являясь ярыми «контролерами» внутреннего суверенитета демократии, они активно опираются на двойные стандарты внешнего суверенитета: попросту привлекая заинтересованных зарубежных игроков на свою сторону — превращая иностранных дипломатов и их МИДы в свои PR-службы.
Кроме того, мы видим, что «правые» активно помогают только своим — «правым». Так что Президент Шеварднадзе напрасно ждал справедливости восприятия и терпения: Дж.Буш и его администрация тоже «правая», пусть и американская. Наивно ждать помощи от идейных и идеологических противников.
ВЫВОДЫ
Мы знаем, что лишь небольшое количество людей и наций учится на чужих ошибках, — большинство учится на своих. Но, в любом случае, архитектура новой конституционно-политической системы Украины должна быть основана по принципам организации более «переговорной» и «полицентричной», внутренний суверенитет должен быть также уважаем и защищен, как и внешний, а политический процесс направлен на поддержание общественного консенсуса.
Главный вывод для Украины из грузинской ситуации может состоять в признании одного очевидного факта. Если раньше перспектива конституционно-политической реформы в Украине вызывала осторожный политический скепсис, то сегодня это уже не только стабилизационный сценарий для Украины, а и шанс сохранить равновесие интересов в регионе, полном противоречий. «Нереформа», как видно на примере соседей Украины, может получить конфликтное — внешнее измерение, в то время как проведение системных модернизационных преобразований — основа долгосрочного политического и геополитического пакта.
На нарастание неопределенности и непрогнозируемости можно ответить только повышением прозрачности правил политической игры, обеспечением суверенитета в праве принятия стратегических национальных решений.
