25 ноября
Старость сама по себе — штука грустная. И грустность эта даже не в отсутствии зубов и дрожащем отражении в зеркале.
«Сынок, вот мой документ... — старушка на конечной остановке протягивает маршруточнику удостоверение участника Великой Отечественной. — Ты уж извини, но мне очень надо поехать... Я б дома сидела, но деду за лекарствами надо. А там дешевле...».
А спустя пять минут парень свирепеет: «Уже трое льготников?! Не повезу я вас всех! Двое — выходите или платите полностью». Маршрутка затихла и ждет. Дедок виновато протягивает мелочь: «Передайте, пожалуйста».
В тот же день, но уже в метро. На Вокзальной входят три глубоких пенсионерки с авоськами и торбочками. Кто-то из сидящих встает. «Шановні пасажири, будьте взаємовічливими...» Освободившееся пространство тут же оккупируют ноги в сеточках и на шпильках. «Да я сейчас уже схожу,» — оправдывает бойкую девицу бабулька и робко забивается в уголок между подружками. Ехать ей еще до Арсенальной.
