Хотя понятия «железнодорожный феномен» психологи никогда не изобретали, по всей видимости, нечто подобное все-таки существует. Судите сами: вокзальная и околовокзальная тематика по своему присутствию в песнях может сравниться разве что с любовной. Почти каждый режиссер хоть раз сажал своего героя на поезд или организовывал завязку сюжета на этом виде транспорта. В реальной жизни — аналогичная картина: находятся энтузиасты, которые создают специальные интернет-сайты, на которых поклонники чая в подстаканниках и ритмичного перестука колес описывают особенности дорожной романтики. Говорят, что причина безоговорочной победы многовагонного средства передвижения — в ассоциациях: железнодорожное полотно и поезда отождествляются в сознании с жизненным путем и быстротечностью времени. А мысли об этом располагают к задушевным беседам со случайным попутчиком. Интересно, что железнодорожная романтика не чужда и тем, кто поездам-вокзалам посвящает жизнь. Несмотря на то, что проводнику порой приходится выполнять роль и психотерапевта, и стража порядка, и даже акушера, те, кто трудятся в этой сфере, работу меняют крайне редко. Накануне дня железнодорожника (он отмечался вчера) «День» получил ответ на вопрос: почему?
Анатолию Прокофьевичу Логвиненко остался год до пенсии, но за все 35 лет работы на железной дороге у него ни разу не возникало мысли бросить все и уйти. «Возможно, потому, — говорит Анатолий Прокофьевич, — что мне попросту везло».
Все началось с того, что еще мальчиком он с благоговением наблюдал за работой своего отца — машиниста. А любимым занятием было смотреть, как мимо станции на большой скорости пролетают поезда, и фантазировать о том, кто и зачем в них сегодня едет. Но при этом железнодорожная карьера Анатолия Прокофьевича началась случайно. Старший брат (на то время уже проводник) предложил ему присоединиться к оркестру железнодорожников, насчитывающему, ни много ни мало, 70 музыкантов-проводников. А последние, в свою очередь, не были против того, чтобы Малой (так всю жизнь называли Анатолия Прокофьевича) стал проводником на поезде, который они обслуживали. Для отца Анатолия Прокофьевича карьерный рост сына в этом направлении был скверным известием. «Знаешь, — сказал он, — проводники ведь люди нечестные, то и дело стремятся пассажира объегорить. Если ты, сынок, станешь таким — это будет страшное дело».
Тем не менее, будущий почетный железнодорожник решил не упускать шанс. К тому же, и работу ему предложили на главном для советской Украины поезде — московском. Первым и довольно тяжелым для Анатолия Прокофьевича испытанием стала бессонная ночь. Чтобы не заснуть, он до самого утра готовил вагоны к встрече пассажиров. «С остервенением, — вспоминает Анатолий Прокофьевич, — я выискивал пылинки. По десять раз заглядывал в каждое купе, чтобы удостовериться в том, что все сделано. Наутро проводники, увидев результативность бессонной ночи новичка, наперебой приглашали работать именно с ними. А по приезде в Москву каждый из них посчитал своим долгом презентовать новому коллеге что-то дефицитное — апельсины, селедку, икру. Когда счастливый Анатолий Прокофьевич приехал в родную Мотовиловку после успешного дебюта с полной сумкой вкусностей — его отец только вздохнул: мол, этого, сынок, я и боялся...
Прошло время, и Анатолий Прокофьевич остался работать на престижном московском поезде. Такие мысли, как раньше, в стиле «я — молодой хлопец, буду чай разносить», его уже не посещали. Впрочем, это и неудивительно: Анатолию Прокофьевичу довелось быть проводником в спальном вагоне поезда №16. А это означает, что его пассажирами были люди, за общение с которыми простые смертные многим бы пожертвовали. «Помню, — говорит Анатолий Прокофьевич, — подходят ко мне несколько человек и просто умоляют: командир, помоги, у нас всего 4 билета, а ехать на концерт нужно шестерым». Уже в дороге они разговорились, и один из музыкантов, показывая на коллегу, спросил у проводника: «Вы знаете это девушку?» Ответ «нет» его не смутил. «Пройдет лет десять, и о Софии Ротару заговорит весь мир», — сказал музыкант.
Уже будучи начальником поезда, частыми пассажирами Анатолия Прокофьевича становились Гуляев, Бессонов, Богатиков, Кобзон... «Помню, — говорит Анатолий Прокофьевич, — как Муслим Магомаев и Тамара Синявская трепетно относились к киевским тортам. Всегда везли их по несколько штук, и несмотря на то, что обычно их кто-то встречал, столь ценный груз они не доверяли никому». А с Филиппом Киркоровым у Анатолия Прокофьевича и вовсе курьезная история приключилась. Будущая звезда эстрады подбежала к начальнику поезда перед самым отбытием и, в буквальном смысле, тряся его за рукава, прокричал, что он обязательно, обязательно должен быть завтра в Киеве на концерте Аллы Пугачевой.
«Наверное, мне очень повезло, — подытоживает сегодня Анатолий Прокофьевич, — коллектив прекрасный подобрался. Мы даже зачастую организовывали концерты в поезде, хотя это и было запрещено». Приходилось Анатолию Прокофьевичу и Новый год в поезде встречать. Он переоделся дедом Морозом, и в кульминационный момент, то есть когда куранты пробили 12, от имени Министерства путей сообщения поздравил пассажиров. А в качестве подарка предложил немногочисленным путешественникам новогоднюю ночь провести в спальном вагоне без доплаты.
Бывало даже, начальнику поезда Киев—Москва Анатолию Логвиненко приходилось ловить преступников. Когда началась война в Чечне, в поездах постоянно случались кражи. Один раз, вычислив преступника, Анатолий Прокофьевич решился на психологическую атаку. Воспользовавшись таким достижением прогресса, как радиоточка, он спокойным голосом сказал: «Уважаемые пассажиры, в связи с тем, что в поезде произошла кража в особо крупных размерах, просьба на выход не торопиться. Вызваны сотрудники уголовного розыска, которые обыщут каждого из вас». И, как говорится, сработало: пострадавший отделался легким испугом. Правда, уже в следующий раз воры приставили нож к горлу Логвиненко. И хотя похищенные ими у японца доллары удалось спасти, наказать преступников не удалось.
Но самым трогательным моментом в железнодорожной жизни Анатолия Прокофьевича был случай, когда на хуторе Михайловском он вышел из поезда с ребенком на руках. Дело было в одну из зим 60-х. У женщины начались схватки, когда поезд следовал мимо станции без остановки. Рации в поездах тогда еще не было, и посему Анатолию Прокофьевичу ничего не оставалось, кроме как написать на простыне химическим карандашом «У меня роженица» и выбросить плакат на маленькой станции на полном ходу. И действительно получилось: со станции передали информацию на хутор Михайловский, и там женщину уже встречала машина «скорой».
Подобных историй в биографии Анатолия Прокофьевича великое множество. Как ему доносила «разведка», пассажиры нередко интересовались, чья бригада будет ехать. Ага, Логвиненко, тогда поеду. «Проводник, — говорит Анатолий Прокофьевич, — должен быть немного артистом. Его задача, равно как и продавца или парикмахера, — сделать так, чтобы пассажир хотел вернуться». По убеждению Анатолия Логвиненко, плохих пассажиров не бывает. Бывают плохие проводники, которые не могут совладать со своим плохим настроением или не понимают, что к встрече пассажиров нужно готовиться как к празднику. «А ведь это не так уж и тяжело, — говорит железнодорожник с 35-летним стажем, — просто нужно подумать о том, что завтра ты тоже можешь оказаться пассажиром».
