Подписанный Президентом Указ о вынесении на всенародное обсуждение проекта Закона Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» вызвал множество комментариев и замечаний по всем изложенным в нем пунктам. Общее согласие с необходимостью трансформации политического режима в сторону парламентаризма, реформирования отношений в треугольнике ветвей властей, изменения структуры парламента и системы его избрания натолкнулось на критическую оценку методов, форм, средств осуществления изменений. Уже сейчас очевидно, что большая часть предложений потребует новых дискуссий, увязывания политико-правовых инноваций с интересами основных политических групп.
Давно замечено, что политические институты не выбираются в вакууме, то есть политические системы ограничивают выбор новых моделей так же, как они ограничивают и выбор политических решений. А политические силы выбирают те правила и процедуры, которые гарантируют им долговременный максимум политической выгоды. В связи с этим поучительно как с точки зрения стратегии, так и технологий проведения президентских инициатив через парламент проанализировать срывы принятия проекта избирательного закона на пропорциональной основе. Коллизии по голосованию за новый избирательный закон могут более рельефно проявить парадоксы и ловушки, характерные для мажоритарных голосований в неструктурированных парламентах.
Последние фиаско с голосованием по двум законопроектам избирательного закона имеет весомые политические и институциональные причины. Очевиден тот факт, что, если нет стабильного большинства, то не набирается и решающее число голосов для принятия того или иного проекта закона. В итоге процесс замыкается в круг — необходима пропорциональная избирательная система, которая будет базовым основанием создания стабильно голосующего большинства и коалиционного правительства. Но чтения по пропорциональному закону зашли в тупик из-за отсутствия этого самого большинства, способного дать решающие голоса. Депутаты оказались «лицом к лицу» с дилеммой группового выбора, когда ни одна из альтернатив не набирает решающего числа голосов в течение нескольких чтений.
Для того, чтобы понять суть указанной дилеммы, представим такую ситуацию: голосуют три депутата, разные по своим идеологическим пристрастиям — левый, правый и центрист. И вынесем перед ними вопрос о том, что важнее для страны: социальные гарантии, оборона, образование? Левый депутат считает, что важнее всего социальные гарантии, на втором месте — образование, на третьем — оборона. Правый депутат ставит первоочередным приоритетом оборону, затем образование и в последнюю очередь социальные гарантии. У центриста — другая система приоритетов — образование, оборона, социальные гарантии. Если каждый из депутатов будет голосовать по своим идейным предпочтениям, то получается ситуация замкнутого круга — каждая из альтернатив является одновременно первостепенной, второстепенной и третьестепенной. И не одна из них не набирает необходимого большинства голосов. В экономической, а позже и политологической литературе подобного рода феномен получил определение парадокса голосования (voting paradox).
В законодательной практике парадокс голосования может иметь место в двух случаях. В первом случае участники голосования, придерживаясь собственных позиций, голосуют на основании искренних мотивов, и «естественным» результатом в этом случае является распределение голосов по всему набору альтернатив. Тогда, как правило, ни одна из альтернатив не получает решающего числа голосов и вопрос не может иметь положительного результата, то есть возникают циклы голосования. Выходом из цикла является голосование какой-либо группы депутатов, исходя из второго своего предпочтения, что в результате дает индивидуальное («ситуативное») большинство, которое заключает в себе разные поднаборы голосующих, одни из которых голосуют «искренне», а другие — стратегически, то есть чтобы не допустить победу наихудшей для них альтернативы.
Пример парадокса голосования, иллюстрирующий первый случай, — законодательная борьба во время избирательной реформы в 4-й Французской республике. Тогда за смену пропорциональной избирательной системы в Национальном Собрании выступало около десятка различных партий и политических сил, каждая из которых предлагала свой особый вариант. Сторонников мажоритарной системы было больше, но поскольку они разделились на два лагеря: за мажоритарную систему относительного большинства (1 тур) и за мажоритарную систему абсолютного большинства (2 тура), то ни один из законопроектов не смог в течение нескольких раундов голосования получить решающие голоса для победы.
Иллюстрацией второго случая является практика чтений законопроектов в Верховной Раде, когда депутаты голосуют, исходя не из своих персональных или партийных предпочтений, а руководствуясь иными резонами — либо исходя из политической коньюнктуры, либо руководствуясь длительным стратегическим расчетом. В результате появляется возможность превращать парламентские чтения в длительные циклы голосования, цель которых — оттянуть принятие нужного решения до нужного момента или вообще провалить его.
Конкретный пример — голосование по тому же избирательному закону. На последнее голосование 18 февраля было вынесено два законопроекта, которые по стилю можно оценить как традиционный и авангардный, а по политическому знаменателю — противостоящие по издержкам и выгодам. Проект Н.Рудьковского и В.Мельничука представляет собой чисто классическую модель пропорциональной формулы партийных выборов. Политические партии согласно этому закону формируют один избирательный список, а выборы проходят в едином общенациональном избирательном округе. За данный законопроект проголосовали фракции «Нашей Украины», СПУ, КПУ, БЮТ и часть СДПУ(О), что и составило 217 голосов. Позиция оппозиционных фракций в отношении партийности выборов бескомпромиссна, поскольку пропорциональные выборы — именно тот инструмент, который «удовлетворяет» издержки, на которые готова оппозиция сегодня. Примечательна в отношении избирательного закона позиция эсдеков. Социал-демократы — сторонники партийности выборов, и их предпочтения направлены в сторону пропорциональной системы (представитель эсдеков выступил соавтором пропорционального законопроекта). Однако голоса фракции во время голосования разделились, что свидетельствует о некой скрытой стратегической мотивации, — ведь реально для принятия законопроекта не хватило 9 голосов.
Другой законопроект, согласованный вариант С.Гавриша, Ю.Йоффе и Г.Дашутина, получил минимальный рейтинг. Система, предложенная в данном законопроекте, достаточно оригинальна и, по словам авторов, призвана помочь решить проблему связки — «депутат — округ — партия». Но крайне низкая оценка в виде голосов только двух «авторских» парламентских фракций — «Деминициативы» и «ПППУ-ТУ» (65 депутатов) — сигнал о низком рейтинге этой альтернативы среди депутатов. Несмотря на разъяснения предлагаемой схемы выборов, она остается непрозрачной для депутатов и политиков, и очевидно, что ее доступность для избирателей также остается под вопросом.
Позиции центристских фракций (а это около 165 голосов), преференции которых остались неопределенными в отношении двух рассматриваемых законопроектов, можно оценить как удержание статус-кво. В то же время о предпочтениях депутатов, которые направлены на изменение существующей системы, говорят результаты голосования по вопросу отправки на доработку двух (и каждого в отдельности) законопроектов. За доработку и повторное рассмотрение проекта Рудьковского-Мельничука проголосовали 233 депутата, что уже есть свидетельством того, что центристские фракции принимают пропорциональные выборы, но их стратегия направлена на оттягивание решения. После оглашения президентских альтернатив центристы получили своего рода «сигнал» на разблокирование голосования. Казалось бы, пропорциональный закон получил «зеленый свет», то есть его могут поддержать как центристы, так и оппозиция. Но сняв ограничения в виде возможного президентского вето, возникают ограничения нового плана. Во-первых, неприятие оппозицией расщепления законодательной власти на две палаты, во-вторых, очевидная нестыковка инструментов парламентской республики (партии создают большинство, которое формирует кабинет) и появление дополнительных политических возможностей у Президента — верхняя палата, сохранение ключевых патронажных назначений: глав МИД, Минобороны, МВД, ГНАУ, «расширенное» право роспуска нижней палаты. Закон о выборах вновь попадает в позицию торга между оппозицией и Президентом. Тем более, что уже сейчас, авансом, Президент, предложив сократить численность и ввести право роспуска нижней палаты, закладывает новое измерение конфликта по оси законодательная — исполнительная власть: президент — нижняя палата, что может быть намного болезненнее в силу выборной природы двух институтов и их большей публичности. Где же выход? Как это не звучит парадоксально — он в… пропорциональной избирательной системе. Во-первых, политреформа в широком формате логично должна начинаться с реформы избирательной системы, во-вторых, законодательный орган не сможет быть инициатором и активным участником политреформы без парламентского большинства. В- третьих, равноправными соавторами политической реформы должны быть как Президент, так и парламент. Как бы там ни было, Президент, предложив свой законопроект и реализовав право законодательной инициативы, сказал свое слово. «Право подачи» теперь — у Верховной Рады.
