В портфеле каждой газеты всегда больше материалов, чем редакция может или хочет опубликовать. Таким образом, существует проблема выбора. Мне приятно отметить, что «селекционеры» газеты «День» умеют вынести на страницы именно то, что одних утешает, других раздражает, а всем вместе дает хороший повод для полемики. В данный момент речь идет о небольших по объему, но весьма провокационных статьях А. Гугеля, М. Михайленко и Ю. Криля (№№ 3,5 за этот год) , посвященных ключевым проблемам сегодняшнего дня: Украина и Европа, независимость и государственный язык. Сразу скажу, что мне импонирует искренняя обеспокоенность авторов кризисным состоянием экономики и общества. Однако категорически не устраивают некоторые акценты, объективно направленные не на преодоление, а на углубление этого кризиса.
Чтобы поджарить яичницу, нужно разбить яйцо. Чтобы услышать ответ, нужно задать вопрос. Старый полемический вольт — самого себя спрашивать и самому себе давать «удобные» ответы. Не менее древний — спрашивать об ананасах, а отвечать о капусте. И правдa: по биологической конституции эти творения природы тождественны, хотя ананас, в отличие от капусты, имеет очень большой (съедобный) кочан и очень маленькие листочки («чешую», которую мы не едим). Однако ананасы не жарят со свиным ребрышком, а капусту не подают на десерт. Вот, скажем, предостерегая нас от «преждевременного» вступления в ЕС, г – н М. Михайленко выдает такой пассаж: «недавно в Великобритании запретили социальную рекламу, где черно-белый фюрер выкрикивал новые/старые безумные лозунги: «Ein Volk! Ein Reich! Ein Euro!» (Единый народ! Единое государство! Единое Евро!) Не зря запретили. Неужели граждане европейского острова, чьему государству тысячи лет — вольнолюбивее нас?» Эта полемическая «капуста» плохо пахнет. Лозунг «Один народ! Одна империя! Один фюрер!» имеет очень понятное происхождение, но какие могут быть параллели между ЕС и Третьим рейхом, между единым евро и «одним фюрером»? Эту рекламу в Великобритании запретили не за пропаганду ЕС, а за злостную дискредитацию евро, чего многоуважаемый М. Михайленко не увидел. Или не захотел увидеть, исходя из своих представлений об угрожающем имперском фундаменте европейской интеграции. Членство в ЕС, пишет автор, это кредитная карточка в мировой политике, но ведь главным является вопрос о «СУММЕ КРЕДИТА». Приняв во внимание подзаголовок цитируемой статьи (в которой речь идет о «ЛИКВИДНОСТИ независимости»), придем к выводу, что в давнем споре «физиков» и «лириков» побеждают бухгалтера. Такой подход позволю себе прокомментировать с позиций restitutivo ad absardum («доведение до абсурда»). Является ли «ликвидной» любовь к матери? Стоит ли «кредитовать» лечение старых и немощных, заранее зная, что их ожидает? Идиллическая картина того, как в отдаленном будущем Украина вступает в ЕС, крепко став на социально-экономические ноги, была бы приятной и мне, если бы не одна основополагающая проблема. М. Михайленко ничего не говорит о том, как перескочить из понедельника в субботу, не прожив промежуточные дни. У нас нет выбора «Европа или не-Европа?», а есть только выбор «Европа или Азия?» (под «Азией» можем понимать ЕврАзЭС или гибрид России с Беларусью). Если не интеграция в Европу, то превращение в российскую губернию — сначала фактическое, а там, глядь, и юридическое — именно такова настоящая альтернатива для Украины. В припадке свободолюбия можно проводить параллели между ЕС и Священной Римской империей, но трезвым взглядом нельзя не увидеть, что Российская Федерация вылупилась из империи и стремится назад в «материнское лоно».
В этом смысле показательна полемическая капуста, которой нас угощает г-н А. Гугель. Беспокоит его проблема государственного языка. Уважаемый автор считает ее надуманной и сводит к тому, что чиновники относятся к народу как к быдлу и превращают украинизацию в «священную корову». Не знаю, видел ли А. Гугель какую-то украинизацию в Харькове, и убежден, что не сможет ее увидеть в Киеве. Но дело даже не в том. В государстве, которое избрало европейский путь, пишет автор, необходимо автоматически признать право на использование ОБОИХ языков, «потому что государство должно разговаривать на языке своих граждан». Якобы ананас, а на самом деле — капуста: а где же ТРЕТИЙ язык крымских татар, ЧЕТВЕРТЫЙ и т.д. — болгар, поляков, немцев… Для Украины языковая политика — проблема не языка, а политики. По большому счету — проблема самосохранения именно украинского, а не «какого-то» государства, ибо в наших условиях «какая-то» Украина может стать только «никакой», т.е. русской. Напомню, что Израиль имеет два государственных языка. Вторым — арабским — дублируются все надписи от автобусных остановок до кнессета, и что — помогло это взаимному примирению евреев и арабов?
Трогательна в своей простоте попытка А. Гугеля ссылаться на аргументы культурного и литературного плана. Помешала ли как-то зловещая «украинизация» ему написать свою статью по-русски и прочитать ее в русском издании газеты «День»? Уважаемый автор может считать меня (цитирую) «сумасшедшим или дикарем», но я считал и считаю русскую литературу (в Украине!) иностранной. При этом могу побиться с А. Гугелем об заклад, что у меня в моей библиотеке русских книг больше. В конце концов (пишу об этом для информации, а не из-за честолюбия) несколько лет назад я издал сборник стихотворений на украинском языке, а повесть — на русском; прошлым летом у меня вышел сборник стихотворений на украинском и русском, а этим летом (если Бог даст здоровья, а спонсоры — денег) надеюсь увидеть свою двуязычную книгу прозы. Позволю себе провозгласить «аксиому о 80 процентах»: восемьдесят процентов людей, отстаивающих только украинский государственный язык, хорошо знают русский; восемьдесят процентов людей, выступающих за «двуязычие», по-украински не способны поговорить даже со своим попугаем. Я очень люблю русский язык — и очень не люблю Российскую империю (и русификацию Украины как средство имперской экспансии).
Социологический опрос, результаты которого комментирует г-н Ю. Криль, засвидетельствовал, что 34 процента львовян в случае присоединения Украины к союзу России и Беларуси боролись бы за самостоятельное Галицкое государство; 11 процентов добивались бы автономии Галичины от Киева, и только каждый двадцатый (5%) приветствовал бы подобное присоединение. Упаси нас Господи от русификации и «присоединения», от борьбы и автономизации. Но если такое несчастье случится, национально самосознательный (читай: цивилизованный) Львов будет мне милее «никакого» (читай: дикого) Киева.
