Кроме значимости самого содержания и смысла исторического процесса, его важнейшая функция заключается в способности сворачивания в личность человека через те роли, те формы жизни, которые раскрывает для человека исторический процесс.
История сворачивается в личность. И многие очень крупные мыслители отмечали это. Скажем, тот же Гете говорил, что «под каждой могильной плитой — мировая история». Потому что жизнь каждого человека — это есть эпизод мировой истории, независимо от того, осознает он это или нет. Бердяев утверждал, что история имеет смысл только в том смысле, в каком она «сворачивается» в человеческую личность. И мы действительно видим, как история, если ее понимать не в узком утилитарном, а в широком смысложизненном аспекте, выступает частью и характеристикой существования личности.
Сама история, как цивилизационный процесс, начинается с осознания человеком своей конечности, конечности своего бытия. Это связано с осознанием фактора времени. Появляется календарь, используются ритмы разливов и приливов рек, появляется генетический род, то есть общность не по существующим, а по предкам. Отсюда и таблицы царей о своих предках — это все свидетельствует об осознании истории. Возникает социальная память, то есть письменность — одна из форм социальной памяти.
И собственно, когда человек осознал свою конечность, он начинает историческую деятельность, как форму противостояния своей смертности, как форму создания такой деятельности, в традициях которой будет продолжаться человеческое присутствие в мире той или другой конкретной личности. В это время получилась такая ситуация (если брать начальные этапы истории), что даже глядя в лицо Бога, человек спиной ощущает холод небытия. Из этой разницы температур и рождается история.
И мы действительно видим, как с самого начала истории возникают попытки обретения личности: в Индии — «Сказание о Гильгамеше» — поиски травы бессмертия; «Амрита» — поиски напитка бессмертия; в Египте — религия Озириса — религия воскрешения за добрые дела; в Китае — борьба с драконом смерти. История начинается как человеческий способ преодоления своей конечности, преодоления смерти.
В эпоху появления железных орудий возникает возможность автономного ведения хозяйства. Даже на бронзе, а тем более на каменных орудиях, в силу их мягкости, была невозможна индивидуальная обработка земли. Этим могли заниматься лишь большие коллективы людей. С возникновением железных орудий, (стали, в частности), появилась возможность ведения автономного хозяйства — то есть развития человеческой личности, индивидуальности человека. Появление железных орудий привело к новой стратегии и тактике ведения войн, появились колесницы; началась эпоха завоеваний, эпоха героя. Человечество открывает не только богов, как вершителей своей жизни, но и героев. Возникает сугубо человеческая пассионарность. И одновременно образовываются мощные военные империи (это уже II тысячелетие до н.э.). С появлением империй (Александра Макеонского, Римской...) возникает политический аспект истории.
С VIII по II вв. до н.э. рождается пассионарность — человечество наконец-то осознает, что историю можно делать не только силой, но и духовностью. Вот в этот так называемый (по Ясперсу) «осевой час» появляются все основные духовные предпосылки существования человечества — античная культура, Гомер, зороастризм, «Упанишады», Библия. История становится духовным процессом. И наконец, с началом новой эры (мировые религии занимают важное место) — история как планетарное явление. Человек получает космическое измерение.
Таким образом, мы видим, что само развитие истории выступает развитием человека и его сущностных сил. И в этом смысле нужно понимать: критерии истории различают повседневность, серую ржавчину будней и творение будущего.
И современное телевидение показало резко эту грань. Вот август 1991 года: с одной стороны стоят защитники Белого дома (на наших глазах, благодаря ТВ мы это видим, происходит событие — гибнет самая крупная империя в истории человечества — СССР и Варшавский пакт). И по другую сторону улицы — люди выгуливают собак, сидят в парикмахерских, флиртуют; и это все также в кадре телекамеры. С одной стороны — история, с другой — повседневность.
История поднимает нашу жизнь выше обыденности, поднимает к будущему, творению будущего, делает из нас созидателей своей жизни.
