Годовщина начала Великой Отечественной войны на фоне последних событий в мире заставляет поверить в то, что «история ничему не учит». Опять появляются тревожные симптомы. Сытая, довольная и объединенная Европа уверенно поворачивает в сторону правого радикализма: Йорг Хайдер в Австрии, Ле Пен во Франции, покойный Пим Фортайн в Нидерландах, Анджей Леппер с соседней (!) Польше. Радикалы побеждают на выборах в Ирландии, они чтят память Гитлера в Германии, громят синагоги и мечети во Франции, бредят о «Великой Румынии»... Даже в США, этом оплоте демократии, объявились некие «арийцы», реанимирующие идею «белой Америки». О том, что происходит за пределами западной цивилизации, лучше не вспоминать. Мусульманский экстремизм и перманентная война на Ближнем Востоке говорят о том, что конфликт цивилизаций — это далеко не выдумка.
После низвержения мифа о советской демократии значительно укрепился его аналог — миф о Западе как царстве разума, счастья и благоденствия, а также как о примере, достойном подражания. Западная цивилизация, несомненно, достигла больших успехов, и отрицать это просто глупо. Но в этом мире многие успехи закономерно обращаются своей диалектической противоположностью, что, похоже, никак не поймут ни у нас, ни на Западе. Неоспоримым остается следующий исторический факт: именно демократический и христианский Запад был источником большинства самых разрушительных войн, включая Вторую мировую. Не поняв причин этого, на первый взгляд, странного явления, мы будем повторять ошибки прошлого уже хотя бы потому, что цивилизация развивается по спирали, согласно закону отрицания отрицания.
Хорошо известно, что причинами радикализма и фашизма являются — безработица, коррупция, резкое падение уровня жизни, разочарование в демократии, всесилие монополистического капитала, бюрократия... А нацизм есть, скорее, производная от них. На этом фоне становятся востребованными авторитарно-олигархическая власть замкнутой клики, монополизация экономики, бюрократизация и милитаризация общества, крайние проявления национализма. Но со всем этим на Западе вполне благополучно, даже несмотря на ряд проблем! В чем же причины вновь поднимающего голову радикализма?
Нынешняя ситуация очень напоминает начало ХХ века в Европе. Тогда Запад также уверовал в наступление эпохи стабильности, мира и гармонии. В буржуазно-либеральной эйфории было забыто о том, что большая часть населения Европы, не говоря об Азии, Африке и Латинской Америке, прозябает в материальной и духовной нищете. Первая и Вторая Мировые войны разрушили иллюзии патологическим всплеском жестокости.
Современные рыночные, демократически и государственнические ценности весьма неоднозначны. Классического капитализма и свободного предпринимательства на Западе уже давно нет. миллионы наемных работников и акционеров отделены от управления капиталом и принятия политических решений гигантским бюрократическим аппаратом корпораций и государства. К этому привел процесс концентрации капитала, власти и медиа в руках «избранных». Социальное положение индивида определяется не только экономическими показателями, но и общностью социального характера. Западное общество уже давно не столько классовое, сколько массовое, состоящее из индивидов, обладающих психической общностью, подверженных повышенной внушаемости, подражанию и манипулируемости. Эти условия усиливают изоляцию и беспомощность массового индивида, который делегирует свои права бюрократическим институциям.
Здесь мы подходим к очередному мифу, который настойчиво озвучивает в том числе доктор философии Владимир Шкода («День», №232 2001 г.), объясняющий отсутствие демократии правлением людей, а не социальных институций. Если бы уважаемый профессор еще объяснил, чем институции отличаются от бюрократии... Ему следует пообщаться с бухгалтерами предприятий, ежемесячно сдающими отчеты в десятки «институциональных контор». Бессилие индивида, чувствующего себя игрушкой враждебных иррациональных сил, заставляет его обращаться к внешней силе, в данном случае к социальному институту. Невозможность прожить без институций — это проявление не разума, а иррациональности. Это все — поиск «фюрера», бегство от свободы и ответственности. Институты имеют свойство не обслуживать общество, а становиться над ним, заставляя работать на себя.
На фоне этих проблем появление радикализма, часто принимающего знакомые формы — фашизм, — вполне закономерно. Фашизм есть проблема не только политико-экономическая, но и психологическая. Бессилие и бессмысленность существования индивида, его подавление внешними довлеющими силами социума, отчуждение и товарно-денежный фетишизм — вот психологическая основа фашизма. Накормить, одеть, обеспечить досуг убогим набором «шедевров» массовой культуры — это далеко не гарантия от всплеска фашизоидных эмоций в том или ином виде.
Почему фашизм находит отклик в массах добропорядочных обывателей? Аналитическая психология убедительно показала, что разум есть малая часть человеческой психики, окруженная бездной бессознательного. И именно эта бездна оказывает решающее воздействие на поведение человека и социума в целом. Социальный характер современного массового индивида содержит иррациональные авторитарные, соглашательские и деструктивные черты, формируемые социальным бытием и его же активно формируют. Именно эти негативные черты подавляют плодотворную ориентацию человека и общества, также заложенную в коллективном бессознательном. Резкий рост негативных тенденций общественного бытия приводит к активизации деструктивности — вот истоки фашизма.
Какова социальная база фашизма? И снова — миф, миф о среднем классе как носителе прогрессивного социально-экономического мировоззрения. Эту басню с завидным упорством повторяют и у нас, и за рубежом, игнорируя тот непреложный исторический факт, что именно средний класс, являясь самым многочисленным на Западе, был и остается питательной почвой радикализма. Очень разнородных по своему материальному положению его представителей объединяет сходный социальный характер. Подавленные деструктивные черты могут быть легко активизированы социальными факторами, и не только бедностью, вопреки расхожему мнению. Отсутствие смысла жизни, бессилие перед государственно-монополистической машиной, опустошенность подавляющим психику рекламно- мещанским маскультом может сдетонировать массовую деструктивность не меньше, чем голод и разруха. Фромм так описывает психологию среднего обывателя: «...любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, враждебность, скупость — в чувствах, как и в деньгах... Эти люди всегда отличались узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомцу, а знакомый всегда вызывал у них завистливое любопытство, причем зависть всегда рационализировалась как презрительное негодование; вся их жизнь была основана на скудности — не только в экономическом, но и в психологическом смысле». Здесь начинается фашизм, господа!
Фашизм в том или ином виде есть не маниакальный бред какого-нибудь политического выскочки или же партии. Это политическое движение масс, имеющих авторитарно-соглашательский тип социального характера и живущих в условиях, агрессивно подавляющих плодотворные черты этого характера, что может привести к активизации черт деструктивных. Фашизм — это массовый обыватель, взбесившийся от невозможности рационально решить комплекс социальных проблем.
Фромму вторят Герцен, Белинский, Достоевский, Бердяев, Франк, в разное время вырвавшиеся из царско-советской России в Европу за глотком свежего воздуха и... разочаровавшиеся. Они увидели там засилье махрового мещанства. Об этом же кричал Ницше, и его же за это обозвали фашистом (?!).
А вот постановка вопроса о конфликте цивилизаций не так уже и беспочвенна. До сих пор не обращалось внимание, что налицо — столкновение преимущественно конформистского западного и преобладающе авторитарного арабского типов социального характера, которые сформировались в разных социально-экономических условиях. И проблема в том, чтобы искать не различия, а то общее, что поможет сберечь наш тесный мир, примирить, объединить, общими усилиями выйти за пределы этого мира. Вот основная задача глобализации, а не огульное следование западным ценностям, часто сомнительным. Об общих архетипах говорил и Карл Юнг, ссылаясь на общность в мифологии различных народов. «Глобализаторы» явно забыли гегелевскую истину о том, что объективное сближение цивилизаций тут же рождает свою противоположность в виде отталкивающих тенденций. Процесс глобализации будет идти успешно лишь постольку, поскольку будут разрешаться объективные противоречия. И доминирование Запада здесь далеко не очевидно, нравится это ему или нет. Пока взбудоражен Исламский мир; а есть еще Китай, Индия, Африка с ее сотнями миллионов обездоленных.
Такие невеселые мысли приходят в голову в трагический день начала войны. Фашизм находится внутри социума, в глубинах массовой психики; он даже немного более опасен, чем принято думать. А миф о том, что достижение рыночно-потребительского счастья избавит нас от дальнейших катаклизмов, есть опаснейшая иллюзия современности. Даты 9 мая и 22 июня имеют смысл ОТКРОВЕНИЯ, напоминающего, что человечество уже стояло над бездной, но, по счастливой случайности, пока не переступило этот последний рубеж. Деструктивная энергия может и обязательно должна быть преобразована в созидательную.
