От великого (подлинно великого или мнимого) до смешного один шаг... «Выдающийся руководитель ленинского типа», четырежды (!) Герой Советского Союза, человек, 18 лет правления которого (1964—1982) смело можно назвать «золотой эпохой» процветания советского аппарата, быстро стал излюбленным героем анекдотов, объектом насмешек, не вызывавшим ничего, кроме презрения. 19 декабря исполняется 95 лет со дня рождения Леонида Ильича Брежнева, «отца застоя», Генсека ЦК КПСС, а в последние пять лет жизни и формального главы советского государства.
Чем больше узнаешь нового об «эпохе застоя», — а она в памяти у всех, кому за 30 — тем больше возникает непростых вопросов. Это относится и к «нашему дорогому Леониду Ильичу» (а на самом деле к «их» Ильичу, выражавшему исключительно интересы партийного аппарата, теснейшим образом переплетенного с элитой армии и КГБ; именно на этих трех китах и держался столь прочно тогдашний режим). Дряхлый, чуть ли не слабоумный, легко манипулируемый старец — такой образ Брежнева уже почти стал составной частью народного сознания. Но насколько он соответствует фактам, когда именно, почему и в какой степени Леонид Ильич стал таким?
Нет спору, тогдашний Генсек, мягко говоря, не ослеплял блеском интеллекта. Но спрашивается — почему же в таком случае он, которого многие члены руководства той поры считали фигурой сугубо временной, компромиссной, не только продержался у власти 18 лет, до смерти, но и сумел постепенно избавиться от наиболее опасных конкурентов? Значит, были у Брежнева некие качества, которыми он выгодно отличался, например, от Шелепина (получившего неплохое гуманитарное образование), Суслова (признанного «теоретика марксизма-ленинизма») и других? Попробуем разобраться.
Брежнева по праву можно назвать «гроссмейстером» аппаратных компромиссов. Он и сам действительно был вначале фигурой компромиссной, устраивавшей различные фракции правившего партийно-советского-кэгэбистского бюрократического аппарата: он «давал жить другим», гарантировал чиновничеству, уставшему от тоталитарных «стрессов» сталинизма, безбедное пребывание у власти. Но этот человек, от природы добродушный и даже сентиментальный (как рассказывают, он плакал, читая письма репрессированных, сотнями тысяч возвращавшихся в 1955—1957 гг. из сталинских лагерей), был на редкость цепким, хитрым и, если хотите, злым политиком. Он знал одну, но фундаментальную истину: мало властью обладать, ее надо уметь удержать. Для себя, своего клана и для аппарата. И он умел тихо, без скандала отправлять своих конкурентов... на другую работу или на пенсию, выводя их из Политбюро (такая судьба постигла партийного лидера Украины Петра Шелеста, Подгорного, Воронова, Мазурова, Шелепина, Полянского). Стиль подобных решений был обычно таким: в конце заседания Политбюро Брежнев доставал какую-то бумажку и как бы между делом говорил: мы вот тут посоветовались с товарищами по организационному вопросу и есть такое мнение...
Но не только Брежнев зависел от поддержки аппарата (особенно — первых секретарей обкомов и республиканских ЦК), но и аппарат, как это ни парадоксально, все более зависел от Генсека (он давал все те же гарантии несменяемости власти!). После 1974—1975 гг. Брежнев стал все более явно дряхлеть и «сдавать позиции», он все в большей степени полагался на помощников — неплохих, кстати! — даже в кадровых вопросах, которые, как верный ученик Сталина и член последнего сталинского Секретариата ЦК, всегда решал сам («проколы»: в 1976 Б.Н.Ельцин утверждается первым секретарем Свердловского обкома, в 1978 М.С.Горбачев становится секретарем ЦК... Но кто мог предвидеть тогда будущее?) Но вот удивительно: а аппарат все более славословил его в газетах и на экране, не задумываясь, что это — верный признак агонии всей системы.
Нам легко сейчас смеяться над «отцом застоя». Но не обходим ли мы тем самым некоторые важные вопросы? Например: сколь существенная часть из коронных приемов Брежнева, с помощью которых тот блестяще достигал аппаратного «баланса интересов», унаследована его политическими преемниками разных поколений? Чем объяснить возрастание популярности «четырежды Героя» в последние годы? Только ли ностальгией — ведь доходит до того, что его внук, Андрей Брежнев, играя на «струнах народной памяти», выдвигает свою кандидатуру в парламент...
И, наконец, возможно, главный вопрос. Усвоен ли трагический урок «эпохи застоя»: отсутствие консолидирующей общество гуманной идеи, не сводимой только лишь к реализации личных интересов членов этого общества, неотвратимо ведет к внутреннему, нравственному загниванию, криминализации (в то время — Щелоков, Чурбанов, Рашидов...), маразму в духовной жизни и, с большой долей вероятности, экономической деградации? Даже при свойственном чиновникам эпохи Брежнева блестящем умении управлять обществом «на автопилоте», ничего не меняя по сути.
