16 и 17 октября в столичном Доме художников проходил III съезд Национального Союза писателей Украины. Его основным результатом, как и подобает таким собраниям, стали выборы нового председателя НСПУ. Юрий Мушкетик еще накануне заявил о твердом намерении уйти с должности. Сначала номиновались четыре кандидата, а в финал вышли два — Иван Драч и Владимир Яворивский. Из 159 голосующих 74 были благосклонны к И. Драчу, 84 — к В. Яворивскому, один бюллетень оказался недействительным. Результат: новым председателем НСПУ стал Владимир Яворивский. В своей победной речи он подчеркнул, что никого не агитировал, что согласно уставу, выходит из ПРП и заявил о своем стремлении быть не хуже предыдущих председателей — П. Загребельного и Ю. Мушкетика. Свою основную задачу новоиспеченный председатель очертил желанием «поднять статус украинского писателя». Но это только тень ответа на те многочисленные вопросы, которые стоят перед Союзом и писателями вообще.
Съезд прошел в почти вакуумной атмосфере незаинтересованности и полной апатии со стороны общества. Тихонько, как-то почти подпольно, несмотря на солидный состав и место проведения. Теперь вновь становится актуальным обсуждение школьной темы «Роль и место писателя в современном обществе», к которой надо обязательно прибавить союзнических красок. Союз как профессиональное образование полностью самодискредитировал структуру. Форма и далее остается без содержания.
Ситуация красноречиво отражает отношение общества к литераторам. И если когда-то писателей читали и прислушивались к их весомому слову, считая не только творцами художественных ценностей, но и общественных идей, на которые ориентировались жаждущие потребители, то сегодняшняя диспозиция претендует разве что на некачественное эхо безвременно умершего предшественника. Безвременно только для людей, которые пережили его кончину. Время митингов действительно позади, трансформация любого общества расшатывает его фундамент, что порождает настоятельную потребность в духовной опоре и свежих незапятнанных и нескомпрометированных идеях. Их ожидали от писателей, а в ответ — тишина. Точнее услышали — съездовские ссоры и информацию о том, что списки делегатов составлялись кулуарно, чтобы не допустить на съезд людей, которые поддерживают омолаживающую, реформаторскую линию.
Писатели в своем большинстве оказались в той части общества, которая не принимает каких- либо изменений. Ограниченный консерватизм в не самом лучшем значении этого слова стал внутренним императивом их поведения. Возможно, старый узел легче разрубить, чем мучаться с его развязыванием? Мы попробовали разобраться в ситуации, задав один вопрос. Когда-то писательское мнение имело сильное влияние на общество. Сейчас к писателям не то что не прислушиваются — о них почти ничего не знают.
Почему так произошло, что писатели потеряли лидирующие позиции в трансформирующемся обществе и какова роль в этом Союза?
Андрей КУРКОВ, писатель:
— Это довольно широкий вопрос. Во-первых, Союз, как и любой творческий союз (художников, кинематографистов), обслуживал идеологию, и в этом смысле он мог руководить творцами, т.е. своими членами. Сейчас идеологией никто не занимается, ибо сейчас есть другие проблемы: распределение денег, приватизация и т. п. Соответственно Союз избавился от своего статуса и это инерция, что он еще существует в таком виде. Они даже сами не понимают, что превращают его в центр социальной помощи малоимущим писателям, которые уже давно не пишут или вообще не писали. Другое дело, что процентов 70—80 этих делегатов — это советские писатели. Из времен советской украинской литературы во времена украинской постсоветской литературы в действительности перешло, может, 5—6 фамилий. Все другие по своей ментальности и творчеству остались в Советском Союзе. Конечно, они не могут ни на что влиять. Они до сих пор думают, что должны играть большую роль в обслуживании идеологии, сегодня — идеологии патриотизма. Хотя я не понимаю, что произошло с этим патриотизмом, потому что его разобрали политические партии, изменили и ныне много различных патриотизмов. Единого патриотизма уже не существует — то есть это все люди безработные, которых нужно поддерживать финансово и помогать с похоронами. Я не думаю, что когда-то возродится тот статус писателя, который был в советские времена. Если он возродится, то будет не в Союзе, а у отдельных писателей. В каждой стране есть какой-то авторитет-писатель — Петер Хантке в Австрии, Джон Ирвинг в Америке, в Англии немного больше. И у нас будет так. Сейчас такой потенциальный авторитет — это единственный живой классик Павел Загребельный, который до сих пор много пишет, издается в переводах, хорошо продается и не обращает на все это внимания. За что его и не любят. Просто нужно пережить это поколение, а потом оно как-то «устаканится». Новое поколение будет вести себя по-другому: это будет или профсоюз, или гильдия литераторов. Но оно не будет иметь никакой политически-государственнической окраски.
Юрий МУШКЕТИК , писатель, экс-председатель НСПУ:
— На мой взгляд, вы совсем неправильно поставили вопрос: вы уже утверждаете, что они утратили авторитет. Дальше нам не о чем разговаривать. Я не поддерживаю этого мнения, хотя бы исходя из тех отзывов, тех писем, которые мы получаем в Союзе. Они поднимают глобальные, хотя и некоторые из них могут показаться смешными, вопросы: почему вы не поменяете правительство, Верховную Раду, почему сносят конкретный памятник и т. д. Я не согласен, что писатели утратили авторитет. В какой-то степени этот авторитет в обществе снизился в связи с целым рядом событий и самим положением писателей. Писатели загнаны в глухой угол: их книга загнана в глухой угол налогом, пошлиной, матом... Им приходится прилагать много усилий, чтобы выжить. Это одна из самых обиженных, во всяком случае, в материальном плане, категорий. Ну, а потом, я считал и считаю, что верхним эшелонам писатели не очень нужны, в первую очередь, не очень нужны книги писателей. Ибо они пишут серьезные книги, которые не нужны нашим олигархам и власть предержащим, ибо такие книги заставляют думать, и народ может к чему-то додуматься. Поэтому, простите, как говорил Гитлер: «Пусть поют».
Вот после закрытия съезда еду домой, слушаю радио, а там рассказывают о писателях исключительно в таком плане, что это сталинская структура (НСПУ). Наши масс-медиа все время формируют такое мнение. Эти ведущие с пустыми головами формируют такое мнение. Но назовите мне хотя бы одну категорию людей — врачи, юристы, другие, — кто больше боролся за какие-то демократические основы, за Украину, за ее язык, как писатели. Недаром их больше всех репрессировали.
Вячеслав МЕДВИДЬ , писатель, член приемной комиссии и член Президиума НСПУ:
— По моему глубокому убеждению, самым большим поражением НСПУ и писателей в целом, было то, что они не различили, что есть профессиональная честь и интерес писателя и так называемая общественно-политическая деятельность. Такая неразличимость привела к краху, кризису и поражению. Я считаю, что Союз не должен быть всенародным штабом в борьбе за независимость. Сегодня мой лозунг «Вон патриотов из Союза!». Я из числа тех реформаторов, которые желают создания философских оснований литературного бытия, а не патриотически-гражданских. Ибо к концу 10-летия независимости много писателей в снах и грезах до сих пор борются за Украину, но не имеют стандартного издательского договора между автором и издательством, не имеют понятия ставок оплаты писательского труда: за предложение, за строку, за текст. На съезде вместо того, чтобы говорить об авторском праве, о том, сколько он должен зарабатывать, говорят, кто и каким образом, боролся за независимость Украины. Но я оптимист и всегда утверждал: мы всегда имеем ситуацию с утраченными возможностями. Это моя почти философская позиция. Утраченные возможности… Сегодня мы в который раз возвращаемся к тем самим проблемам и ситуациям, которые были в начале 90 х, и опять не хотим их решать. Этивсе понятия — гражданское призвание писателя... — это путаница, она выгодна только какой-то определенной категории писателей, которые не могут вставать перед глазами читателя и мира исключительно из текстов. Это свидетельствует о страхе таких писателей обнажать себя как человека- текст перед человечеством, литературой, культурой. Создаются защитные обереги, писатель умеет красиво сказать о том, сколько он написал бумаг в адрес власти, чтобы отстоять язык, помещение Союза… Кроме того, уже 10 лет я считаю себя вполне частным лицом и как человек, и как писатель. Почему? Потому что от Союза никогда не имел никаких льгот: ни квартиры, ни телефона, ни машины. Я всегда зарабатывал сам.
Сергей КРЫМСКИЙ , доктор философских наук, действительный член Нью-Йоркской академии наук:
— Известно, что украинские писатели сыграли существенную роль в формировании независимой Украины. Речь идет не только о той, созданной политически активными литераторами, альтернативе тоталитарному обществу с его антиинтеллектуализмом, борьбой с инакомыслием и деформацией этнонациональных потребностей. Имеется в виду актуализация украинского национального самосознания, включая его языково-комуникативный аспект. И если сегодня наблюдается некое ослабление активных социальных позиций украинских писателей, то для этого есть несколько причин.
1. Задачи, которые поначалу ставили украинские литераторы, стали уделом широкого круга сознательных граждан Украины, а не только уделом членов Союза писателей.
2. По мере конституирования независимой Украины выдвигаются и новые задачи, связанные как с экономикой, так и с расширением общечеловеческого сектора национального самосознания, выдвижением тех вечных проблем, без которых в истории никогда не совершались большие деяния. К сожалению, эти проблемы сейчас у ряда литераторов заслоняет политическая конъюнктура.
3. Политика не может быть долгосрочной деятельностью литератора. И не только потому, что мешает его призванию художника. Политика все более требует профессионализации. Кроме того, существуют ситуации, когда политик успешно действует не в силу присутствия чего-то, а благодаря отсутствию чего-то (скажем, достоинства). А интеллигентный литератор не может, например, пользоваться лозунгами, которые принесли на первых президентских выборах постсоветской России немало голосов избирателей политикам, провозглашавшим: каждой женщине — по мужчине, каждому мужчине — по бутылке водки.
4. И наконец, в самой среде литераторов появились молодые радикалы, которые под лозунгом не совсем понятного постмодернизма начали отрицать целесообразность интеллигенции, пытаясь заменить ее западным жаргоном на манер «интеллектуал» или «специалист». Между тем представление об интеллигенте, сформировавшееся в Восточной Европе, выдвигает на первый план человека, высокой духовности, способного переступить грань, за которой жизнь перестает быть тривиальной; человека не сводящегося к белковому, церебральному компьютеру.
P.S. В 1947 году, согласно полулегенде, Сталин разговаривал с писателем №1 в СССР Александром Фадеевым о награждении деятелей искусства Сталинскими премиями. Диктатору понравился какой-то роман и он предложил дать именно его автору первую премию. Но Фадеев неожиданно стал спорить и лоббировать другого писателя. На что Сталин ответил: «У меня для вас, товарищ Фадеев, других писателей нет!» Этот яркий эпизод объясняет саму природу взаимоотношений между деятелями искусства и властями.
