Итоги «тектонических сдвигов» в международных отношениях, наметившихся в результате терактов 11 сентября, подводить еще рано. Но очевидно, что последствия этих сдвигов будут не менее значимыми, непредсказуемыми и, возможно, не менее неожиданными, чем сама террористическая атака против последней мировой сверхдержавы.
В ХХ веке по крайней мере трижды наблюдалась смена эпох. На смену системе «баланса сил» между великими державами, существовавшей до первой мировой войны, пришла более сложная и противоречивая «Версальско-вашингтонская система», в рамках которой относительно недолгое время сосуществовали традиционные буржуазные демократии и тоталитарно-милитаристские режимы коммунистического и фашистского типов.
Поражение фашизма во Второй мировой войне привело к возникновению биполярной системы, содержание которой определялось сосуществованием и глобальным доминированием двух блоковых систем — евроатлантической и советской.
Распад советского блока и дезинтеграция СССР привели к тому, что 90-е годы можно, в упрощенном плане, расценивать как краткосрочный период абсолютного доминирования евроатлантического сообщества. В это время направленность мировых процессов определялась американской стратегической концепцией «вовлечения и расширения». Главными симптомами этого периода стали посткоммунистические трансформации в странах Центральной и Восточной Европы, новая фаза расширения НАТО, динамичное развитие интеграционных процессов в рамках Европейского Союза, многоплановые процессы глобализации в экономике и политической сфере.
Казалось бы, западные политические ценности прочно утверждаются в мировой практике, становятся неоспоримым стандартом. Но после того, как наиболее мощное и влиятельное государство современного мира подверглось нападению, которое было невозможно отразить с помощью сугубо военных средств и методов, привычные представления о международной и национальной безопасности были разбиты вдребезги. Дальнейшие перипетии мировой политики сейчас не берутся предсказывать даже самые смелые футурологи. В каком-то смысле, мир замер в ожидании развязки кризиса, не имеющего аналогов и прототипов.
ПРОБЛЕМЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ СОВРЕМЕННОГО МИРА
Прошедшее десятилетие сопровождалось обострением ряда проблем, многие из которых в общей форме наметились еще в эпоху американо-советского соперничества. Экономическая и политическая глобализация сопровождалась значительным увеличением разрыва в уровнях и условиях жизни людей в различных государствах.
В экономической сфере к таким проблемам относится неравномерное распределение ресурсов. В современном мире капиталы и технологии сосредоточены в странах развитого Севера, а основная часть невосполнимых ископаемых ресурсов — в развивающихся и посткоммунистических странах. Гармонизация условий мирового развития требует установления более справедливых и прозрачных правил экономического и технологического обмена. Вполне возможно, ряд новых технологий, имеющих жизненно важное значение для выживания и развития человечества, должны стать общемировым достоянием.
В условиях глобализации международный финансовый сектор приобрел значительную автономию от «физической», реальной экономики. В результате, финансовые кризисы 90-х гг. поражали более слабых участников мировой экономической системы, включая Мексику, Юго-Восточную Азию, Россию, Украину, Бразилию. Приняв на себя бремя кризиса, экономики этих стран самортизировали последствия финансовых спекуляций на мировых финансовых и фондовых биржах. Выяснить степень сознательного участия в этих процессах тех или иных финансовых групп и корпораций весьма сложно. Тем не менее, проблема предотвращения подобных явлений и установления новых правил регулирования мировой экономики — более чем актуальна. Условия, при которых наиболее развитые страны мира могут «сбрасывать» свои финансово-экономические проблемы на экономики развивающихся стран, содержат огромный разрушительный потенциал.
В политической сфере углублялся разрыв между «демократическим сообществом» и остальным миром, в котором политическая демократия либо отрицается традиционными общественными институтами, либо затрагивает лишь внешние атрибуты государственного устройства. Даже в европейской зоне распространение правовой культуры, основанной на приоритете индивидуальных прав и свобод, встретило сопротивление со стороны полуавторитарных диктаторских режимов.
Разумеется, установление демократии в Сербии с применением «Томагавков» нанесло серьезный удар по престижу НАТО и заставило европейских интеллектуалов всерьез задуматься над морально- этическими проблемами. Спору нет, развитая демократия создает наиболее благоприятные условия для развития личности. Однако современное международное право до сих пор не дает точного ответа на вопрос: кто, как и при каких обстоятельствах может применять военную силу для прекращения внутренних репрессий и беспорядков, и в каких пределах эту силу можно применять? Немало вопросов возникает и по поводу целесообразности применения силы там, где внешнее вмешательство может привести к еще большему хаосу и сопровождаться значительными потерями со стороны участников миротворческой или гуманитарной операции.
С одной стороны, после терактов 11 сентября правовой тезис о невмешательстве во внутренние дела государств стал реликтом ушедшей эпохи. Сегодня практическими участниками международных отношений являются не только государства, но и негосударственные субъекты, способные действовать автономно.
С другой стороны, становится вполне очевидным, что силовое доминирование наиболее развитых государств не может служить надежной гарантией международной безопасности и стабильности. Высказанное американским консерватором Ирвингом Кристоллом в начале 1970-х гг. предположение о том, что в будущем контроль над процессами в развивающемся мире будет поддерживаться международными силами быстрого реагирования, действующими наподобие полицейских нарядов в черных гетто американских городов, кажется все более утопичным.
Военное взаимодействие и обязательства взаимной помощи более не могут гарантировать безопасность государств, которые вынуждены с подозрением относиться к мыслям и настроениям своих граждан.
В конце 90-х гг. в целом определились физические пределы расширения евроатлантического сообщества. К сожалению, эти пределы не простираются дальше степей Евразии и, возможно, Кавказа с включением наиболее благополучных стран Латинской Америки. Так или иначе, евроатлантическому сообществу в целом и его основным компонентам придется в самое ближайшее время определять и корректировать дальнейшую стратегию отношений с внешним миром.
В особенно жесткой форме вырисовывается проблема регулирующих механизмов в международных отношениях. В течение второй половины ХХ в. эти механизмы были представлены органами ООН, региональными соглашениями в сфере безопасности, системой международного права и международными режимами, основанными на соответствующих договоренностях и соглашениях.
Элементы глобальной коллективной безопасности, представленные Советом Безопасности ООН, были приспособлены к условиям биполярной системы. Консенсус в принятии решений Советом Безопасности ООН определялся правом «вето» пяти постоянных членов — США, Великобритании, Франции, СССР (России) и Китая (КНР). Нельзя сказать, что этот механизм всегда действовал без сбоев. В 1950 году отказ СССР от участия в заседаниях совета создал угрозу эскалации войны в Корее. Многие необходимые решения также блокировались по политическим или идеологическим причинам.
Структура ООН была адаптирована к условиям окончания Второй мировой войны и отражала расстановку сил внутри антигитлеровской коалиции. К тому же, ряд положений Устава ООН так и не был выполнен. Динамичные и необратимые изменения в мире уже с конца 60-х гг. способствовали поиску вариантов реформирования и модернизации ООН. Были разработаны конкретные планы реформирования структуры Совета Безопасности, которые обсуждались в течение 90-х гг. Разумеется, в новых условиях требования ряда развивающихся стран о предоставлении им статуса постоянных членов Совета Безопасности ООН зазвучат с новой силой.
Следует упомянуть и о вполне конструктивной, с точки зрения задач мирового развития, украинской инициативе 1997 г., предполагавшей образование Совета Экономической Безопасности ООН.
Эффективность работы ООН существенно снизилась в течение 90- х гг. В этих условиях возросла роль так называемых региональных соглашений (в том числе, ОБСЕ, НАТО, ЕС/ЗЕС), которые расширили свое участие в кризисном регулировании и миротворческой деятельности. В этих условиях ряд решений НАТО не регламентировался напрямую резолюциями Совета Безопасности ООН, а принятая в 1999 г. Стратегическая концепция Альянса оговаривает возможность автономных действий Альянса в случае возникновения кризисных ситуаций. Разумеется, здесь также заложен узел противоречий, который может быть разрешен либо на условиях сосуществования двух систем безопасности (НАТО, Совет Безопасности ООН), либо на условиях разграничения их полномочий или установления рамок ответственности.
Особую актуальность также приобретают проблемы безопасности производства и экспортного контроля вооружений и технологий двойного назначения, укрепление режима нераспространения ядерного оружия, запрещение производства, разработки и уничтожение химического, бактериологического, биологического и психотропного оружия, которые могут стать преступным орудием в руках террористов и безответственных диктаторов.
Нынешний кризис, который даже не вписывается в систему традиционных определений (военный, политический, гуманитарный, цивилизационный?) таит в себе комплекс видимых угроз, в том числе и ставшим традиционными, ценностям западной демократии.
Сможет ли сохранить свои ценности и пережить трансформацию демократическое общество в условиях вполне предсказуемого усиления роли спецслужб, введения внутреннего контроля, отмены коммерческой конфиденциальности, тайны переписки и личной жизни?
К слову, внешнеполитическое ведомство США также далеко не всегда адекватно объясняет остальному миру логику действий американской администрации.
Перечисленные проблемы — лишь видимая часть айсберга. События последнего времени вновь ставят в повестку дня вопрос о широком диалоге политиков, дипломатов, ученых, деятелей культуры и искусства в целях поиска взаимоприемлемых решений накопившихся проблем и путей развития цивилизации.
В определенные периоды каждой эпохи находились авторитетные общественные деятели, обеспокоенные проблемами и перспективами развития человечества. Их мнение существенно повлияло на формирование нынешних принципов и стандартов европейской политической культуры, способствовало процессам ядерного разоружения, глобальной постановке проблем голода, медицинского обслуживания и социального обеспечения.
Нынешние политические и экономические процессы и, что особенно важно, принципиально новая ситуация в сфере международной безопасности требуют переосмысления, постановки и решения наиболее острых проблем в глобальном, общечеловеческом измерении. Как и во времена Бертрана Рассела и Андрея Сахарова мыслящему человечеству пора вновь вспомнить об «общечеловеческих ценностях», определить их в новом политическом, правовом и морально-этическом контексте.
РОЛЬ УКРАИНЫ: НАБЛЮДАТЕЛЬ ИЛИ ИНИЦИАТОР
В интервью газете «Die Zeit» автор всемирно известного исследования «Столкновение цивилизаций», гарвардский профессор Сэмюэл Хантингтон выразил свое мнение по поводу террористической атаки против США и начавшейся операции по подавлению баз исламских боевиков в Афганистане. Согласно его мнению, «если исламские страны не включатся в общую борьбу и выступят на стороне преступников, возрастет опасность возникновения того самого столкновения цивилизаций — и это уже не будет просто войной цивилизованного общества против сил зла».
К счастью, пока до этого еще далеко. В большинстве арабских стран гражданские правительства сами находятся под угрозой со стороны религиозно-экстремистских движений, начало которым положила исламская революция 1979 г. в Иране. Нельзя исключить и того, что под контролем террористических или родственных им движений будут находиться (и уже пребывают) значительные районы в ряде развивающихся стран.
В то же время, вполне очевидно, что проблема терроризма не может быть решена только военным путем. Сам С.Хантингтон признает, что невозможно «изменить позицию и действия людей лишенных страха». Следовательно, речь может идти об изменениях условий развития, политическом и культурном диалоге, определении новых стандартов международных отношений, определений критериев терпимости и сосуществования людей как в многонациональных и многокультурных обществах, так и в рамках мирового сообщества в целом.
Большинство комментаторов отводят Украине в сегодняшних мировых событиях пассивную роль наблюдателя. Их аргументация сводится к тому, что напрямую Украина не является членом ни одного из военных союзов и региональных военных соглашений. В военной операции США и их союзников против режима талибов Украина принимать участия не будет. В отличие от стран — членов НАТО обязательств оказывать военную помощь США она не имеет. Официальный неблоковый статус государства позволяет адаптировать политику безопасности в широком диапазоне — от различных форм нейтралитета до участия в совместных операциях миротворчества и кризисного реагирования. Такая позиция снижает опасность проведения терактов на территории страны, в то время как для стран Западной, Центральной Европы и России эта угроза продолжает существовать.
Более того, в украинском парламенте готовится обсуждение вопроса о провозглашении страны постоянно нейтральным государством. Однако уйти сегодня от принятия сложных решений и отгородиться и от тех, и от других пограничными столбами уже не удастся. Не менее призрачны надежды спрятаться от мировых событий в политике «многовекторности», пробуя угодить «и нашим, и вашим». Последовавшее после террактов 11 сентября выступление Джорджа Буша в Конгрессе США наглядно продемонстрировало, что если мы даже и захотим оставаться нейтральными, ситуация в мире все равно вынудит сделать выбор.
Нередкие прежде попытки украинских политиков строить свою игру на противоречиях между США и Россией сейчас вряд ли возможны. В нынешних условиях более перспективным предствавляется способ укрепления международного положения страны в рамках широкого сотрудничества с государствами различных регионов мира, активного участия в развитии новых принципов глобальной и региональной безопасности.
Статус Украины в современных международных отношениях открывает возможность более активного участия в международной жизни. Миролюбивая внешняя политика страны как нового независимого государства изначально основывалась на глубоко идеалистической традиции. Подтверждением этому служат отсутствие каких бы то ни было территориальных претензий к соседям, приверженность принципам международного права, демонтаж ядерного потенциала. Государство входит в состав субрегиональных организаций с участием стран и христианской, и мусульманской культур. В отличие от многих соседних государств в Украине не было отмечено столкновений на национальной и религиозной почве. Пограничное положение страны на стыке различных культурных зон способствовало установлению традиций национального мира и веротерпимости. Ни европейский, ни мусульманский мир не видят в Украине источника угрозы.
Перечисленные обстоятельства создают выгодный фон для организации в Украине форума для широкого и делового обсуждения наиболее острых международных проблем. В этом плане вряд ли стоит ожидать окончания военной операции против талибана и боевиков Бен Ладена. По мнению военных экспертов, военные действия могут затянуться надолго. Однако военный разгром талибов не устраняет ни угрозы терроризма, ни причин и условий его возникновения.
Ранее Украина была известна как место проведения Ялтинской конференции, на которой И.Сталин, У.С.Черчилль и Ф.Д.Рузвельт определили основные контуры европейского устройства на период после Второй мировой войны. В 2000 г. в Ялте состоялась Международная конференция «Европейская безопасность в ХХI веке».
В этом русле идея о проведении новой Ялтинской конференции для обсуждения глобальных проблем современности, выдвинутая СДПУ(о), представляет оптимальный формат для многостороннего диалога и поиска решений.
О том, что украинская инициатива потенциально может получить международную поддержку, свидетельствует тональность настроений и высказываний многих зарубежных политиков и ученых. Даже в случае быстрого окончания антитеррористической операции в Афганистане обеспокоенность по поводу перспектив и дальнейших путей мирового развития наверняка не уменьшится. И, быть может, Украина обретет свою особую роль как место проведения новых международных переговоров и консультаций — «дипломатическая Швейцария» ХХI века.
