Проходят годы и все труднее встретить очевидцев страшных событий, произошедших в Киеве в период его оккупации немецко-фашистскими войсками с 19 сентября 1941 года по 6 ноября 1943 года. Хранящиеся в архивах различные документы не могут в полной мере передать всю глубину трагизма обреченных на смерть людей и самого духа прошлого времени.
Первая из череды киевских трагедий периода оккупации — массовый расстрел евреев в Бабьем Яру 29 — 30 сентября 1941 года. Предпосылкой к проведению акции была чудовищная и наглая ложь об участии евреев в минировании и взрывах на Крещатике, в результате которых погибло много немецких солдат и офицеров вермахта.
Гор. Киев, 5 октября 1941 г. Секретно
Пожар Киева 24 — 29 сентября 1941 г. разрушил как раз центр города, т. е. самую красивую и величественную его часть — с двумя крупнейшими гостиницами, главным почтамтом, радиоцентром, телеграфом и несколькими универмагами. Пожаром поражено пространство около 2 кв. км. Без крова осталось около 50 тыс. человек: они кое-как размещаются в оставленных квартирах. В наказание за явный саботаж 29 — 30 сентября уничтожены евреи города, в общей сложности (по сведениям оперативных команд СС) около 35 тыс. человек; половина которых — женщины...
Отчет уполномоченного министерства оккупированных восточных областей при группе армий «Юг» капитана Коха.
Бывший ЦГАОР СССР, ф. 7445, оп. 2, д. 138, Л 269. Перевод с немецкого.
Геноцид по отношению к евреям со стороны властей нацистской Германии начался задолго до трагедии в Бабьем Яру. С приходом к власти национал-социалистской партии 30 января 1933 года на всей территории Германии широко развернулась антисемитская пропаганда. Немецкому обывателю настойчиво твердили, что каждый еврей является врагом Германии, что он представляет собой элемент, сама политическая опасность которого во многом превышает ценность его как квалифицированного работника. Кульминационным моментом этой кампании стало принятие Нюрнбергского закона от 15 сентября 1936 года, по которому лица еврейской национальности лишались германского гражданства, запрещались браки и внебрачные связи с евреями лицам арийского происхождения; евреям также запрещалось работать в госучреждениях, на радио, в печати, заниматься преподаванием; а с 1938 года запрещается медицинская и юридическая практика, занятие торговлей.
С захватом гитлеровской Германией Австрии, Чехословакии и Польши, разрабатываются новые формы геноцида еврейского народа. Организуются многочисленные гетто: Варшавское, Лодзинское (Лицманштадт), Краковское, Терезиенштадт. Созданным гетто отводится промежуточная роль, далее предусматривалась транспортировка и уничтожение их узников в концлагерях смерти Освенцим, Треблинка, Дахау.
С началом 22 июня 1941 года военных действий Германии против Советского Союза продвижение немецкой армии на территории Украины сопровождается массовыми расстрелами евреев в Шепетовке и Каменец-Подольске, Виннице и Житомире... Прибывшая в Киев 19 сентября 1941 года Зондеркоманда 4«А» уже имела «солидный» опыт проведения карательных операций против мирного населения. Расстрелы евреев, а затем людей других национальностей: украинцев, русских, поляков, цыган в Бабьем Яру стали закономерным продолжением нечеловеческой расовой политики нацистов.
Очевидцем расстрела еврейского населения Киева в Бабьем Яру я стал благодаря случаю. В полдень 1 октября 1941 года вместе с бабушкой я находился перед цепью немецких солдат зондеркоманды, перекрывавших дорогу, ведущую к Лукьяновскому кладбищу и Бабьему Яру в районе улицы Пугачева. Пришли мы сюда, чтобы навестить могилу дедушки в связи с годовщиной его смерти. Пройти к кладбищу немцы не позволили, и мы решили вернуться домой.
Изредка мимо нас проводили под конвоем небольшие группы евреев, большинство из которых не имели вещей, так как были задержаны немецкими патрулями при проведении облав. Неожиданно появилась похоронная процессия. Сопровождающих людей было немного, но богатый катафалк и идущий впереди священник выглядели весьма внушительно. Пока велись переговоры представителя траурного кортежа с немецким офицером (с предъявлением каких-то бумаг), мы на всякий случай подошли к провожающим. Разрешение было получено; но прежде чем идти дальше, всех провожающих, в том числе и нас, построили.
Пройдя цепь зондеркоманды, я увидел зрелище, оставшееся в памяти на всю жизнь. Слева лежала огромная гора одежды, снятая с евреев. Около нее стояла толпа людей, которые просили немцев дать пальто, пиджак или юбку. Немцы бросали в толпу одежду, ее на лету подхватывали и просили еще. Человеческая жадность не знала пределов, киевляне не стыдились примеривать на себя еще неостывшую одежду расстрелянных земляков-евреев!
На земле с правой стороны булыжной мостовой, лежали горы бумаг. Занимали они большую площадь. Тысячи различных документов: паспортов, метрик, трудовых книжек, ученических билетов, свидетельств о браке. Среди них валялись облигации государственных займов, фотографии, письма. Отсутствовали лишь деньги и облигации «Золотого займа», которые изымались у обреченных на смерть людей. Дальше — брошенные дамские сумочки, портфели, саквояжи, чемоданы. На отведенной площадке, поставленные рядом друг на друга — пустые детские коляски; в некоторых еще находились игрушки, бутылочки с водой. За ними лежали различные узлы, свертки — все, что было взято людьми в дальний путь.
Поднявшись вверх по главной аллее кладбища, процессия свернула налево, а мы — направо — к могиле деда, расположенной недалеко от деревянного забора, за которым находилась территория Бабьего Яра. Неожиданно в воздухе прозвучали короткие автоматные очереди. Стреляли совсем рядом, за забором. Подбежав, через щель в заборе я увидел на расстоянии около двухсот метров группу из 10 — 12 человек, которых немцы расстреливали из автоматов. Все они были в одежде. Одну женщину, размахивавшую руками, сбросили вниз и расстреляли в падении. Все закончилось в считанные минуты. Офицер, стоящий в стороне и не принимавший участие в расстреле, сделал несколько взмахов рукой. На этот знак подошла группа наших военнопленных с лопатами, которые начали забрасывать землей тела.
Потрясенный увиденным а ведь (было мне только 12 лет) я с бабушкой, возвратился домой. Возле солдат зондеркоманды мы вновь остановились, они нас пересчитали и пропустили на улицу Мельникова. Оказавшись по другую сторону «черты смерти» все облегченно вздохнули. До этого момента каждого не покидала мысль: «Что будет с нами, если назад не выпустят?» Так я оказался свидетелем акции в Бабьем Яру в осенние дни 1941 года, в результате которой Киев стал первым крупным городом в СССР, где проводился «эксперимент» по тотальному уничтожению евреев — «юденфрай» (очищение от евреев).
В проведении акции принимали участие зондеркоманда 4«А», 45-й и 303-й немецкие полицейские батальоны. Кроме того, подчеркиваю, только вспомогательные функции выполняла украинская полиция — оцепление, охрана, конвоирование.
После расстрелов осталось огромное количество личных вещей (в том числе в квартирах). В киевской городской управе был образован «Відділ вилучання майна». Вещи проходили там сортировку, наиболее ценные отправлялись в Рейх, в фонд местных национал-социалистских организаций, что похуже — получали фольксдойчи, остальную «мелочь» — прислужники и прихлебатели немцев.
После поражения нацистской Германии в 1945 — 1946 гг. в Нюрнберге состоялся судебный процесс над военными преступниками. Не избежал кары и начальник зондеркоманды 4«А» штандартенфюрер СС (полковник) Пауль Блобель, имеющий непосредственное отношение к расстрелам в Бабьем Яру. В 1951 году его казнили в Нюрнберге, в тюрьме Ландсберг по приговору американского военного суда. Разысканы и привлечены к судебной ответственности в 1967 году в городе Дармштадте (ФРГ) еще 11 палачей Бабьего Яра.
