У меня есть основание выразить свою обеспокоенность победой Сильвио Берлускони на выборах в Италии. Правительство моей страны, Венгрии, вместе с правительством провинции Баварии (провинциальным правительством, как в прямом, так и переносном смысле) является наиболее преданным зарубежным сторонником движения Йорга Хайдера. Правительство Виктора Орбана в Венгрии пытается подавить парламент, покарать оппозиционные местные власти и в сговоре с люмпен-интеллигенцией создает новую государственную идеологию.
Как показывает пример Италии, феномен, который я называю постфашизмом, не является уникальным явлением для Центральной Европы. Постфашизм с легкостью находит свою нишу в новом мире глобального капитализма. Без фюрера, однопартийного правления и СС, постфашизм отказывается от идей эпохи Просвещения с целью приравнять право на гражданство к положению человека в обществе. Просвещение поставило знак равенства между гражданством и человеческим достоинством, и распространило данный институт на все классы, профессии, расы, вне зависимости от половой принадлежности и вероисповедания. Тогда государство олицетворяло всех, и гражданство стало универсальной категорией, предоставляя буквальное равенство политических прав.
Фашизм первой половины ХХ века осуществлял целенаправленную атаку на такое распространение института гражданства. Хотя фашизм и являлся контрреволюционным, он не был консервативным, так как стал восстанавливать наследственную аристократию. Тем не менее, ему удалось подорвать представление об универсальном гражданстве, согласно которому государство представляет интересы всех людей внутри своих границ. Во время фашистского правления диктаторская власть решала, кто мог и кто не мог принадлежать к гражданскому обществу.
Постфашисты пытаются осуществить нечто похожее. В этом им помогают условия, которые правят сегодняшним миром. После крушения коммунизма 10 лет назад, в обществе произошли фундаментальные изменения. Старый буржуазный мир находился в постоянной конфронтации с сильными противниками на правом и левом флангах. В настоящий момент оба антагониста канули в лету. Политический горизонт заполнен исключительно капитализмом.
Какой смысл в диссидентстве, в оппозиции капитализму, если политический антикапитализм не может восприниматься серьезно?
Никакого, поэтому гражданство все более настойчиво рассматривается как нечто аполитичное, в рамках интересов, которые не противопоставляются общему благу, но едины с ним в силу общих принципов.
Среди этих понятий категории обязательства и принуждения подозрительно отсутствуют. Гражданское общество. являясь разрозненным объединением добровольных общественных групп, в котором принуждение не имеет реального влияния, расчленило политику.
Миф, согласно которому основу современного капитализма составляет гражданское общество, размывает концептуальные границы гражданства, которое все более рассматривается как вопрос стратегии, но не политики.
Поскольку нет ничего более важного на политическом горизонте, чем буржуазный центр и поднимающийся экстремизм в рамках данного центра.
Хайдер и его партия свободы, а сейчас и синьор Берлускони являются лучшими тому примерами. Их рассуждения частично принадлежат неолиберальной доктрине свободной воли. Идеалом этих партий является маленький человек, обладающей собственностью. Они рьяно поддерживают владение ценными бумагами и недвижимостью, и в отличие от ограниченного эгоизма и расизма они относительно свободны от романтико-реакционного национализма. Данная доктрина, являясь индивидуалистической, децентрализованной и оппозиционной к принудительной власти правительства, расшатывает основу любой консервативной идеологии.
Постфашизм не нуждается в штурмовиках и диктаторах. Этот центристский экстремизм не представляет собой угрозу демократии для основного электората. Свобода, безопасность и процветание как минимум большинства работоспособного населения преуспевающих стран не затрагиваются. Но гражданство может стать не всеобщим общечеловеческим правом, что являлось великим достижением эпохи Просвещения, но правом, дарованным властью.
На самом деле борьба за свободу, подобная той, которая привела к установлению всеобщего гражданства, невозможна для отверженных сегодняшнего мира. Естественно, никто их не эксплуатирует. Нет никакого дополнительного дохода или прибавочной стоимости. Бедные просто стали лишними. Их не эксплуатируют, о них забыли. Европа далека от того, чтобы эксплуатировать бедняков на окраинах, она просто желает оградить себя от их присутствия. Поразительные барьеры возводятся на границах благополучных стран. Ведутся гуманитарные войны с целью предотвратить массовый исход беженцев, и их оседание в западной системе социального обеспечения.
Гражданство западного государства в современном мире превратилось в безопасный талон на питание, который, однако, является привилегией немногих. Постфашизму не нужно загружать граждан в товарные вагоны, ему достаточно не допустить, чтобы новые граждане сели на поезд, который мог бы доставить их в счастливый мир богатого Запада. Постфашистские движения существуют повсюду, но особенно распространены в Европе антииммигрантские движения.
Международная экономическая система содействует постфашизму. Попытки бороться за повышение заработной платы и улучшение условий труда сегодня натыкаются на штрейхбрейкеров и насилие, а на отток капитала и упреки со стороны международных финансовых институций. Единственным выходом для бедных остается исход, выезд, в то время как задачей постфашизма становится недопущение этого исхода. Атаки на низшие слои общества в мировом масштабе и на крайних внутренних неудачников придают постфашизму популистский аспект.
Такой центристский экстремизм, постфашизм, не представляет собой угрозу для либерального демократического правления. Постфашизм не нуждается в штурмовиках. Он отлично сочетается с антипросвещенческой либеральной демократией, когда идея института гражданства как всеобщего права повернулась вспять к своему первоначальному значению и оформляется в движение, но является состоянием дел, его тяжело описать. Отказ в гражданстве основан не на эксплуатации, угнетении или откровенной дискриминации, но заменен изоляцией расстоянием. Проблема постфашизма заключается не в угрозе авторитаризма, но в том, что он ограничивает блага гражданства только для избранных.
P.S. Габор ТАМАШ — философ, лидер венгерских Свободных Демократов в начале 1990-х.
