6 декабря прошлого года «День» опубликовал в сокращенном виде предварительный вариант исторического вывода о деятельности ОУН и УПА. В февральском номере журнала «Сучасність» появился полный текст. Он основывается на наработках всей рабочей группы, но у текста только один автор. Смысл публикации состоит в том, чтобы выявить, какие положения вызывают возражения. Дискуссия должна помочь создать коллективный документ. Конечно, если это удастся: сами члены рабочей группы придерживаются различных взглядов на некоторые вопросы.
Мне уже давно стало понятным, что особая сложность проблемы ОУН-УПА состоит не в фактическом материале, хотя он и в публикациях, и даже в архивных первоисточниках часто фальсифицировался. Главное — в эмоциональном настроении, с которым люди подходят к этой проблеме. Эмоции часто мешают соглашаться с очищенными от всяких фальсификаций фактами.
Я обратился к Юрию Шаповалу, который с 1988 года ведет на Первом Национальном радиоканале программу «Відроджені імена», с просьбой организовать передачу на эту тему. Мы вместе работаем в рабочей группе, хорошо знаем предмет разговора и без особой подготовки дважды вышли в эфир. Результат удивил и работников радио, и нас: десятки прямо-таки «расплавленных» писем. Действительно, проблема ОУН-УПА волнует народ, в отличии, кстати, от «кассетного скандала». Письма мы внимательно изучили. Если будут еще, то опубликуем в виде книги со своими комментариями. Теперь же, думали мы, надо столкнуть между собой носителей различных точек зрения на проблему ОУН-УПА, чтобы высечь искру истины, убедительную для обеих сторон.
Мы с Ю.Шаповалом обложились этими письмами и опять вышли в эфир. Однако на слух сложная аргументация воспринимается с трудом. Возникла необходимость пообщаться с радиослушателями через газету. Для сегодняшнего выступления я избрал самую болезненную тему: как украинский Восток воспринимает историческое прошлое Запада, включительно с проблемой ОУН- УПА и, наоборот, как Запад воспринимает недавнее прошлое, связанное с Востоком.
Мы единый народ, но шесть веков украинский Восток развивался отдельно от Запада. Различные судьбы не могли не наложить отпечатка на «схiднякiв» и «захiдникiв». По-разному сложились для них и годы Второй мировой войны. После нападения гитлеровской Германии на СССР эта война стала восприниматься советским населением как Великая отечественная. Последнее название как патриотически-эмоциональное, не может касаться ни вермахта, ни бойцов УПА. По-видимому, с этим согласятся все советские ветераны.
Активисты бандеровской части ОУН и созданная ими повстанчески-партизанская армия в течение определенного периода воевали против обоих участников советско-немецкой войны одновременно. Не удивительно, что эмоции играют главную роль в определении отношения к бандеровцам и бойцам УПА со стороны населения России и большей части Украины. Линия раскола общественного мнения в Украине совпадает в основном с бывшей государственной границей СССР по реке Збруч.
Психологически понятно, что к «своим» в стане врага отношение всегда более негативное, чем к самому врагу. Большинство украинцев и россиян, которые помнят 22 июня 1941 года, не могут объяснить мотивов тех граждан СССР, которые радовались этому событию или даже помогали агрессору. Слишком многого стоила эта ужасная война каждой семье. Историки, однако, должны разъяснить, что тогдашнее население западноукраинских земель считать своим нельзя. России эти земли никогда не принадлежали. Галичане и буковинцы помнят и до сих пор рассказы старших по возрасту членов семьи об ужасах оккупации, которые стали следствием вторжения царских войск в 1914 и 1916 гг. Но их стократ превзошли ужасы оккупации после «освободительного похода» Красной армии в сентябре 1939 года.
Я спрашиваю коллег, которые хотят найти позитив в советских преобразованиях 1939—1941 гг. в западных землях: как быть с этим миллионом депортированных? Одни в него не верят, другими он воспринимается как абстрактная величина.
На украинском Востоке привыкли к миллионам. Количество жертв во Второй мировой войне мы определяем с точностью от 7 до 8 миллионов человек. Количество погибших в 1921— 1923 гг, также знаем с точностью до миллиона в ту или другую сторону, ибо за этим голодом стоит семилетняя война с неизвестным количеством потерь. По голодомору 1932—1933 гг. в моих расчетах разнобой в несколько миллионов с украинцами диаспоры. Не место здесь разбираться, кто прав, показателен сам разнобой! Но галицкий миллион сильно ощущается.
В сентябре 1941 года в надежде на помощь со стороны новых союзников советское правительство заявило о присоединении к Атлантической хартии. Оно заключило соглашение с правительством оккупированной Польши, которое имело свою резиденцию в Лондоне, о восстановлении дипломатических отношений. Одновременно оно заявило, что признает советско-немецкие договоры 1939 г. по территориальным изменениям в Польше как утратившими силу. Отсюда вытекало, что Западная Украина оставалась частью Польского государства, а ее население Советский Союз соглашался рассматривать как польских граждан.
Посол польского эмиграционного правительства в СРСР С.Кот обратился в НКИД СССР с требованием предоставить информацию о депортированных в 1939—1941 гг. польских гражданах. Заместитель наркома иностранных дел А.Вышинский назвал цифру — 388 тысяч человек. Ясно, что она была заниженной. Сталин уже успел уничтожить польских офицеров, которые попали в плен в 1939 году ( «катыньское дело»). За 1939—1941 гг. десятки, если не сотни тысяч депортированных погибли в непригодных для проживания северо-восточных регионах СССР. Используя сведения опекунского совета при тогдашнем посольстве Польши в Москве, современные польские историки вышли на цифру депортированных в Западной Украине и Западной Белоруссии в 1 230 тысяч человек. Это значит: советская власть выслала каждого десятого из числа тех, кто проживал на этих территориях!
А теперь слово свидетелям этих событий. Мария Павельчик, которая теперь живет в Червонопартизанске на Луганщине, пишет: «В 1940 году коммунисты показали, что они хорошего могли сделать для нас. Сначала большие непосильные налоги, которые невозможно было заплатить. Потом посылали на заготовку и вывозку леса. Позже «предложили» в колхоз, а перед тем, как люди писали заявление, многим пришлось пережить большие испытания. Одевали на голову ведро и били по нему так, что люди с ума сходили... В 1940 году зимой выселяли в Сибирь поляков, которые жилы в нашей местности. Только они не все доехали к месту назначения, потому что это была очень трагическая высылка. Детей бросали на подводы полураздетыми и ничего не разрешали брать с собой. Весной 1941 года были составлены списки на половину крестьян из нашей местности, в том числе и на нашу семью. Спасло только то, что 22 июня 1941 года началась война. Поэтому возникает вопрос: как могли наши крестьяне и другие не встречать фашистов после таких страшных пыток, прожив при коммунистической власти два года? Я также бегала встречать их с такими малолетками, как сама, нам давали конфеты и другие сладости, которых мы раньше не видели».
М.А. Сиванич, в прошлом политзаключенный, прислал короткое письмо, а с ним — копию обращения односельчан к Л.Д.Кучме, И.С.Плющу, В.А.Ющенко и Н.Г.Жулинскому. Процитирую один абзац из обращения: «У нас в Бучаче на Тернопольщине есть музей «Мемориал» имени В.Стуса и действует районный союз политзаключенных и репрессированных, размещенный в доме, в котором в 40-х годах находилась следственная тюрьма-застенок НКВД. В этом застенке замучены сотни патриотов, участников освободительной борьбы ОУН-УПА, для которых первой заповедью было: «Завоюешь Украинское государство или погибнешь в борьбе за него». Скелеты замученных 148 человек, в том числе детей, женщин, среди них две матери, в лоне которых находились еще нерожденные младенцы, найдены недавно закопанными в подвалах церкви Св. Покровы, которая находится через дорогу от дома застенка».
А теперь надо предоставить слово противоположной стороне. Для начала процитирую большую часть короткого письма И.Коваля из Кобеляк на Полтавщине. «В 1941 году, когда наши воины и мой отец — защитник Киева (погиб там), истекая кровью, стояли и умирали в боях с фашистами, Бандера и К о с цветами встречали фашистов во Львове. И только из-за того, что фашисты не захотели сотрудничать с националистами, они стали в оппозицию. Но против фашистов практически не воевали, а стреляли в спину воинам Красной армии и убивали партизан. А в послевоенные годы, когда воины-освободители отстраивали разрушенное, они в укрытиях сидели, и по-бандитски убивали, убивали... А то, что говорил в радиопередаче апологет бандеровщины, так называемый «профессор» Кульчицкий, это все — мура».
Злое письмо прислал и Д.Д.Онищенко из Донецкой области. У него претензии к Укррадио: «За десять лет, что у нас при власти фашисты-демократы, мы ни одного слова не услышали о нашей родной освободительной — Красной армии». У него претензии к участникам передачи, которая заставила его написать письмо: «А вы, доктор-историк Кульчицкий, как вы могли пойти на такую авантюру — переписывать историю?» В письме есть также слова, от которых мороз по коже: «А сегодня Западная Украина напичкана одними «освободителями» и их потомками. Украинцев в Западной Украине почти нет. Там живут австрийцы, венгры, немцы, румыны, поляки. Поэтому они сегодня и бьются за нашу землю, не завоевывали — так скупить хотят. Кричат, чтобы земля продавалась».
Искреннее, непосредственное и острое письмо прислала Валентина Даниловна Приходько из Смелы на Черкасщине. Сначала она поинтересовалась у нас: «Какой дурак вам присвоил докторское звание, разве за доллары. За доллары сейчас все можно получить!» А далее начала рассказывать о том, что помнила: «В 1949 году моя мама работала учительницей в с.Погорелец Рожнятовского района Станиславской области. Село было горное и мама сама вела четыре класса. Было в селе много необразованных. Мама в районе получала тетради, книги, письменные принадлежности — все это бесплатно раздавалось детям. Так о какой оккупации может быть речь? Но в селе скрывались бандеровцы, и был случай: один из них угрожал моей матери, чтобы она ушла из села. Она пожаловалась старосте, и тот успокоил мою маму, чтобы она была спокойна. Мол, мы его прячем и кормим, а он еще и выступает! Когда маму перевели в другое большое село — Грабов, то из села Погорелец полностью выселили население за укрывательство бандеровцев. Где-то в 1954— 1955 гг. окружающие леса были очищены от бандеровцев, и люди спокойно зажили, а то поодиночке вообще боялись ходить в лес. Так от кого они (бандеровцы. — Авт. ) освобождали население?».
Когда я читал это письмо, то все думал о детях, которым советская власть бесплатно раздавала тетради, а потом бросила их полураздетыми на подводу и вывезла далеко-далеко. А Валентина Даниловна так спокойно сообщила о депортации жителей села Погорелец и пошла себе рассказывать далее. Да, высылали. В дополнение к довоенному миллиону за 1944—1952 гг. из Западной Украины было выслано 203 662 «бандеровца и бандпособника». Высылали, как подтверждает Валентина Даниловна, целыми селами, так что среди «бандпособников» оказалось много детей...
Василий Павлович Колочко из Ивано-Франковска написал длинное письмо, из которого позволю себе процитировать только один отрывок: «Почему воины Красной армии, которые в 1939 году пришли в западные области Украины, стали оккупантами? Разве не было выборов в Собрание, которые состоялись во Львове? Разве из Львова не была послана делегация в Киев и Москву с целью включения западных областей Украины в Украинское социалистическое государство и в состав Советского Союза? Теперь говорят о том, что такие выборы были сфальсифицированы коммунистами. Если это действительно так, то требуется судебным решением это доказать. Если нет судебного решения по этому вопросу — то это клевета».
Уважаемый Василий Павлович! Вопрос о воссоединении украинских земель в 1939 году имеет много измерений, и мне уже приходилось выступать по этому поводу 16 сентября прошлого года в газете «День». Вопрос о выборах значительно проще. Какими были все выборы между 1917 и 1989 гг.? Мы не чувствовали их управляемости, как не чувствуют воздуха, которым дышишь, ибо жили и воспитывались в этой системе. Но последнее десятилетие дало богатый материал для сравнений. Давайте попробуем напрячь память и вспомним технологию советских выборов, вместо того, чтобы обращаться в суд.
Теперь нужно посмотреть на аргументы тех, кто своей освободительницей считает Украинскую повстанческую армию, а оккупационной силой — Советскую армию. Это — враги, но они имели одного общего врага — гитлеровский национал-социализм со своей ударной силой — вермахтом. Употребляю я так много слов для очерчивания врага не случайно. Немецкие солдаты и офицеры в 1941 году раздавали конфеты галицким детям, а нацистские бонзы в своих мрачных кабинетах разрабатывали план «Ост». План предусматривал включение Галичины в границы Тысячелетнего рейха. Местные жители оказывались лишними и после войны на две трети подлежали истреблению, а на треть — германизации. Такой была перспектива перед приходом Советской армии.
Могла ли спасти от такой судьбы УПА? Это была партизанская армия численностью не больше дивизии. I Украинский фронт имел 10 армий общей численностью в 800 тысяч человек. II — 9 армий, III — 6 армий. IV — 9 армий. 6 миллионов выходцев из Украины были мобилизованы во время советско-немецкой войны в Советскую армию, и они попадали по большей части на эти фронты. Была ли эта армия чужой для украинцев? Насколько может быть чужим собственное тело? Советский солдат на своей украинской земле чувствовал себя не оккупантом, а освободителем, и это было естественное чувство. Именно оно, а не заградотряды за спиной, помогало идти вперед, под пули. Заградотрядами еще никто не выигрывал войны.
Ставка Верховного главнокомандующие стремилась к победе, и за ценой не стояла. Солдат не жалели, особенно мобилизованных в Украине, которая пережила оккупацию. Случалось, что города освобождали к красным датам в календаре. Под Киевом военачальники положили 260 тысяч этих «оккупантов». Половина мобилизованных в Советскую армию выходцев с Украины не дожила до победы. Однако как погибшие, так и те, кто выжил, внесли свой вклад в общую победу. Победа была общей для всех — Украины, Советского Союза, Объединенных Наций. Чтобы достать нацистских бонз, надо было разбить вермахт. Но победа над ним только укрепляла адскую сталинскую диктатуру. Все завязано в один узел.
Леонид Волошин из Ялты не может разобраться с этим узлом: «Часть украинского общества, которая участвовала во Второй мировой войне в составе Красной армии, положено считать патриотами Советского Союза, но не Украины. Кто бы там что ни говорил, но за Украину они не воевали, а защищали ее поработителя». Ему вторит Станислав Григорьевич Бондаренко из Чернигова. Обращаясь к Ю.Шаповалу, он говорит обо мне так: «Позорными, что не подобает историку-профессионалу, являются натяжки, что на «Украинских фронтах воевали только украинцы» (кстати, я такого не мог говорить, но ведь это радио, можно недослышать). Не надо уклоняться от другого неопровержимого факта: шести миллионов уроженцев Украины на всех фронтах советско-немецкой войны.
Свидетельствует Петр Степанович Божагора из Львова: «Фронты — это только название, а все руководство — в руках коммунистов. Когда в 1944 г. пришли советские войска, то под метлу всех забрали в армию и здесь же бросали их на передовую, фактически на гибель. Я помню, как на Пасху у нас были на постое два украинских бойца. И когда отец угощал их освященными яйцами, они плакали, ибо, возможно, эти освященные яйца едят в последний раз. Они говорили, что вчера им только выдали винтовку, а завтра их уже бросают на передовую. Я только теперь понял, что шло физическое уничтожение украинцев». Петр Степанович не делает окончательных выводов. Хочется думать, что он не считает все-таки тех двух бойцов оккупантами.
В заключение приведу свидетельство Надежды Бережницкой из Вышгорода, которая родилась в 1941 году в селе Бережница Ивано-Франковской области. В феврале 1945 года, через четыре дня после разговора с чекистом и отказа быть секретным сотрудником ее отца кто-то застрелил неподалеку от дома. В мае 1945 года ее с мамой повезли на сборный пункт для выселения, но ребята из УПА отбили, и они вернулись в разграбленную хату. Но в октябре 1947 года их вывезли в Караганду.
Рассказывая обо всем этом, Н.Бережницкая спрашивает: «Скажите, господин профессор Кульчицкий, какая мне была разница — или фашист повез в Германию, или совет-москаль в Сибирь, Казахстан? Есть разница? Да, есть. Ибо фашист сейчас платит компенсацию за преступления, которые совершал, а совет- москаль и сегодня доказывает, что он «освободитель». От чего он меня освободил? Неужели Вам, профессору по истории, еще до сих пор не понятно, что это была война двух оккупантов? Украина не решала ничего в той войне. Но это была наша история, и нельзя обвинять «освободителей» за то, что они имеют льготы ветеранов войны, хотя были в армии оккупанты. Но больно, что уже десять лет независимая Украина не имеет историков, которые бы до смерти боролись за правду, так как бойцы УПА за свободу Украины и защиту своего народа — наши хлопцы, как их везде называли в селах. Больно, что воины УПА еще и до сих пор не признаны воюющей стороной — после тюрем, Сибири погибают в нищете, без средств существования, родных, жилья, а самое главное — без моральной оценки родного государства, ибо историки и далее еще что-то выискивают».
Уважаемая Надежда Бережницкая! Наша рабочая группа должна и далее работать, чтобы прошлое стало понятным во всех его измерениях. Не держите зла на историков и на власть. Историки уже сделали немало, хотя сделать нужно больше, чтобы на Укррадио не поступали письма, подобные вышеприведенным. Верховная Рада Украины 22 октября 1993 года признала Законом «О статусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты» бойцов УПА, которые участвовали в боевых действиях против немецко-фашистских захватчиков на временно оккупированной территории Украины в 1941—1944 гг., лицами, которые относятся к участникам боевых действий.
В одном Вы правы, в другом не правы. Однако Вы имеете моральное право на неправоту, так сложилась Ваша личная судьба. Хочется только уточнить: не фашисты платят компенсацию остарбайтерам, не совет-москаль хозяйничает в Украине. А правы Вы в том, что независимая Украина должна с уважением отнестись к бойцам УПА, которые уже после войны десять лет сопротивлялись советизации западных областей УССР. Вот эту страницу в истории УПА государство должна вновь рассмотреть и должным образом оценить. Понятно, с помощью историков и юристов.
Однако государству нужна поддержка общества. Нужно, чтобы все мы — такие разные — перестали видеть наше недавнее прошлое только в черно-белых красках, повернулись лицом друг к другу и пожали друг другу руки. Не имеет смысла, что мы при этом останемся при своих мыслях. Речь идет только о терпимости к мнению другого.
