Творчество украинца Николая Гоголя, как писателя, всегда имело надлежащую славу не только в России, но и повсеместно в Украине еще при его жизни. Гоголь был «пропитан» Украиной, где бы он ни был.
Видимо, недаром современники, знатоки его творчества, утверждали: «Гоголь мыслил по-малоросски, а затем переводил «себя» на русский язык. Русский литературовед Александр Пыпин в своей «Истории русской литературы» писал: «Гоголь был малороссом до мозга костей...» и «...в своем духовном складе отличался особенностями малорусского ума и вкуса». А не менее известный знаток литературы и проблем психологии творчества Дмитрий Овсянико-Куликовский писал о русских произведениях Гоголя в 1909 году: «Читая их нельзя избавиться от иллюзии, будто это перевод с украинского».
Не будем удивляться таким выводам, поскольку хорошо известно употребление Гоголем в его произведениях украинских пословиц, поговорок, песен, шуток, бытовых мелочей и т.п. Возьмем хотя бы для примера «Вечера на хуторе...», где употреблено 220 украинизмов, из которых 208 можно найти в словарях украинского языка... Кто же сомневается, ну-ка — посчитайте и проверьте! Очень полезное упражнение на знание родного языка... Особое внимание его произведениям уделялось во время «круглых» дат. Подобное произошло в 1902 году, когда приближалось 50-летие со дня смерти писателя. Его «Альма матер» — Нежинский историко-филологический институт (при жизни Гоголя — лицей. — П. В. ) имени князя-украинца А. А. Безбородько решил воздать должное памяти своего бывшего спудея Гоголя, устроив, в частности, выставку всех (!) его произведений. Об этом заранее оповестила пресса тогдашней России. И каково же было удивление организаторов мероприятия, когда уже с начала 1902 года на призыв приспела посылка аж из-за границ империи, из Львова, как тогда говорилось, — «подавстрийской Галиции», от Ивана Франко, поклонника и знатока произведений Гоголя. Франко, сам заядлый книголюб, прислал на выставку из своей библиотеки дар из редчайших изданий Гоголя, вышедших в Галиции на украинском языке на протяжении ХIХ века, что было немыслимо в Малороссии-Украине, язык которой был задавлен валуевскими запретами по духу и букве. Украшением пожертвования Франко были «Вечера на хуторе близ Диканьки», изданные Михаилом Порембой в двух нарядных томиках во Львове в 1864— 1965 годах. Тем не менее, чуть ли не наибольшее удивление и любопытство посетителей выставки вызвала книга в бумажных обложках зеленого цвета с изысканной виньеткой с обеих сторон — «Тарас Бульба». Издана она была, согласно проставленной на титуле дате, — в 1850 году во Львове «Черенками (буквами. — П.В. ) Ставропигийского института».
Кое-кто из великорусских шовинистов приходил в негодование: «Как это — в Галиции опубликовали «Тараса Бульбу» и то в хохлацком наречии?! Возмутительно! И за чем это допустили сюда, кто разрешил?!» У дирекции были неприятности... Львовский «Тарас Бульба» уже в конце ХIХ века был библиографическим раритетом из-за маленького тиража, мягкого переплета, уничтожения польскими шовинистами и клерикалами, а также — из-за большой «зачитанности» среди галичан, а самое главное — благодаря украинскому языку, пусть и грамматически ненормированному в то время. Книга имеет интересную и трагическую историю... Недаром говорят с давних пор: «Каждая книга имеет свою судьбу».
...В 1958 году в Коломые моя жена, уроженка города Ярослава за рекой Сяном, познакомила меня со своим вуйком (в Галичине вуйком называют дядю по матери, а стрыйком — по отцу), Вербенцем Василием (1891—1971), педагогом-биологом, который в свое время получил образование в университетах Европы, владел несколькими языками и считался эрудированным библиофилом-украинистом, хотя и преподавал до войны в польских гимназиях за Сяном биологию. Живя в Ярославе, он превратил свой гостеприимный дом в своего рода клуб, где останавливались по дороге в Европу — в Краков, Прагу, Берлин, Варшаву известные и не очень украинские писатели, художники, общественные деятели, политики... И каждый гость почитал за честь оставить хозяину «прихистка», как назывался дом, что-нибудь на память: книгу с автографом, запись в альбоме или фото, рисунок, акварель, нотный экспромт... Кроме большой библиотеки на нескольких языках, все дары создавали своеобразный музей украинской литературы ХХ века...
...В 1945 году семью моей будущей жены, молоденькой учительницы, вместе с одиноким Вербенцем польские шовинисты принудительно изгнали с исконных украинских земель, почти ни с чем... Изгнанники оказались в Коломые, где вуйко долгие годы преподавал биологию и агрономию в педагогическом училище. Считался он асом своего дела. Убегая в 1945 г. из Ярослава, Василий, кроме документов, впопыхах взял только несколько украинских книг-подарков от близких друзей, а все богатство библиотеки и домашнего музея поляки «разобрали на хвосты», как вспоминал он с горечью душевной. В 1946 году в Коломые «славные органы» в очередной раз проводили «чистку» частных библиотек от «националистической» литературы, сжигая ее во дворах, арестовывая кое-кого из собственников.
Тетя Ольга, жена Василия, «со страху» оторвала второпях верхний правый рожок титульной страницы «Тараса Бульбы», потому что там стоял штампик — «Музеумъ А .Петрушевича». Испуганная женщина думала, а не был ли тот «А. Петрушевич» бывшим президентом и диктатором ЗУНР в 1918— 1919 гг., забыв, что диктатор был Евгением, а не Антоном. Вот что делал страх! А книгу искалечили... Антон Петрушевич был в ХIХ веке довольно известным историком Галичине москвофильской направленности и хозяином немалого музея старины. В 1958 году Василий Вербенец, считая меня книголюбом, ко дню рождения подарил мне «искалеченного» «Тараса Бульбу». Книгу он выиграл в карты еще до войны у своего приятеля, писателя Дениса Лукьяновича (1873—1965), который вместе с ним преподавал в польских гимназиях за Сяном. Лукьянович приходился каким-то родственником Антону Петрушевичу. Оба прекрасно разбирались в книжных раритетах! Печатался «наш Бульба», как утверждал вуйко Василий, с 1850 года частями вплоть до начала 1851 года. Подтверждение этому можно вычитать в переписке друга Маркияна Шашкевича, Якова Головацкого с его братом Иваном.
Переводчиком «на галицко-русский язык» был второй брат Якова Головацкого Петр, один из зачинателей украинского театра в Галичине, который был участником знаменитого «Съезда русских ученых» в грозовом 1848 году, когда все украинское называлось «русским»... Мы не знаем, почему переводчик спрятал свое имя, фамилию под развесистым криптонимом — П.Д.Ф.Гимъ. Известный «словарь украинских псевдонимов», составленный покойным Алексеем Деем, раскрывает его фамилию и имя. Из литературы известно, как и почему Иосиф Бодянский подарил Якову Головацкому в 1945 году второй вариант Гоголевого «Тараса Бульбы» 1842 г. Именно с него Яков дал наказ брату Петру делать перевод. От себя прибавим, что Петр в своем переводе везде выбросил великодержавное прилагательное — «российский», заменив на «русский». Текст нашей книги в 172 страницы сохранился прекрасно, кроме искалеченного титула. Отсутствует и верхний переплет. Отпечатана она так называемой «максимовичiвкою», тогдашним ненормированным, не только в Галичине, украинским правописанием. Но это отдельный разговор...
В 1952 году, к столетию со дня смерти Гоголя АН УССР издала библиографический указатель — «Гоголь и Украина», где самым первым переводом «Тараса Бульбы» на украинский зафиксирован... аж 1935 год, а об издании в Галичине ни слова... Но ведь доподлинно известно, насколько в 60—90 годах ХIХ века в Галичине были «насыщены» «Тарасом Бульбой» в виде разных отрывков, цитат ученические книги для чтения, ученические хрестоматии по украинской литературе, понятно, в усовершенствованном к тому времени правописании. Именно те «Кобзарь» Тараса Шевченко и «Тарас Бульба» Николая Гоголя пробуждали в юношеских душах украинское самосознание, казацкое упорство, непокорность ко всем оккупантам земли украинской. Из переписки современников тех лет известно, как молодежь Галичины за любую попытку назвать Николая Гоголя «москалем», не украинцем, могла немедленно полезть в драку с обидчиком. Куда выветрился тот «дух, що рвав до бою»?! Видимо, все «околобульбовские» вопросы еще ждут своего внимательного исследователя.
Как для нас выяснили, после тщательных поисков, библиографы Библиотеки им. В. Стефаника НАН Украины во Львове и Центральной научной библиотеки Львовского университета, у них нет ни одного экземпляра описанного выше «Тараса Бульбы».
Директор последней, кандидат исторических наук господин Зеновий Якимович уговорил нас подарить раритет именно им. Делаю это с удовольствием, тем более, что считаю ЛГУ своей четвертой «Альма матер». Три предшествующих не закончил по причинам «независимым»... Интересно бы узнать, сохранился ли дар И. Франко 1902 года в Нежинском педагогическом университете?
