«Главное, не спешите хоронить человека, как это было сделано вчера», — призвал Л. Кучма. «Я не знаю, кому было выгодно устроить тот шабаш, который был вчера, — отметил он. — Сказать о том, что найденное тело принадлежало Гонгазде, значит, взять на себя ответственность». Однако, по его мнению, такую ответственность может взять только судебная экспертиза.
Заместитель Генерального прокурора Сергей Винокуров заявил, что по факту выдачи справки о смерти украинского журналиста Георгия Гонгадзе необходимо провести расследование, так как «эксперт (Таращанского района — Ред. ) не имеет права выдавать такую справку, и сейчас выясняется, почему это произошло до получения окончательных результатов судебно-медицинской экспертизы».
В парламенте в пятницу был заслушан доклад председателя временной следственной комиссии ВР по делу Гонгадзе Александра Лавриновича. В нем прозвучала неудовлетворенность ответами, которые были получены комиссией от правоохранительных органов. Во время обсуждения доклада депутаты осудили действия правоохранительных органов относительно «таращанского дела» и поддержали положения отчета.
Таким образом, и вчера мы так и не получили ответа на один из главных вопросов: почему правоохранительные органы, подтвердив, что вместе с трупом в Тараще были найдены некие металлические предметы, и не отвергая появившихся сообщений об их возможной схожести с личными украшениями Георгия Гонгадзе, тем не менее, не проводят процедуры их опознания родственниками и близкими пропавшего журналиста? Не говоря уже о том, что компетентными органами не было также сообщено, когда же все-таки были доставлены для экспертизы в Киев найденные в Тараще останки? Было ли это сделано в сроки, определенные правовыми актами? Такая закрытость правоохранительных структур, которые со среды не дали никаких внятных пояснений своим действиям, разумеется, провоцирует недоверие к их, возможно, вполне профессиональной и мотивированной деятельности. Более того, она может провоцировать и неадекватные действия коллег журналиста, и действия, направленные на дискредитацию самих правоохранительных органов. Так все-таки — это обычная наша расхлябанность или что-то иное?
КОММЕНТАРИИ
Мирослава ГОНГАДЗЕ, жена Георгия Гонгадзе:
— Я могу сказать лишь одно: с каждым днем и с каждым часом, с каждой минутой возникает все больше и больше вопросов. И это тревожит больше всего. Я написала заявление в Генпрокуратуру и министру внутренних дел, в котором требую предоставить мне для опознания останки и вещи, которые были найдены при обнаружении этого тела и при его предварительной судебно-медицинской экспертизе. И прошу независимой судебно-медицинской экспертизы. С этим обращением я обратилась к Генеральному прокурору. И в четверг вместе с народными депутатами Владимиром Филенко и Александром Жиром я была на встрече с господином Потебенько. Генеральный прокурор заверил меня, что они делают все возможное для того, чтобы ускорить процесс и сделать максимально эффективный анализ личных вещей. Но он не имеет права оказывать давление на следователей. Решение о предоставлении мне возможности увидеть эти вещи принимают следователи.
Александр ЛАВРИНОВИЧ, председатель временной следственной депутатской комиссии по делу исчезновения Георгия Гонгадзе:
— Я также хочу знать, почему украшения не показывают семье Гонгадзе. Я не могу представить, какие мотивы у следователя, почему он этого не делает, но, очевидно, у него есть определенные мотивы так поступать. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо владеть всей информацией, которая есть у следователя. Я не могу ни доверять, ни не доверять тем людям, которые ведут следствие, так как я с ними вообще не знаком — с теми, кто работает непосредственно. Я общаюсь с руководством Генеральной прокуратуры, МВД и Службы безопасности. Следователь общается с теми, кого считает нужным вызывать на допросы или для беседы. Мы не можем вызвать следователя. Почему тело собирались выдать и выписали свидетельство о смерти — этот вопрос не находится в компетенции Генпрокуратуры и МВД. Официального ответа на него мы не имеем. Это будет предметом рассмотрения нашей комиссии и мы будем искать варианты получения наиболее точной информации.
Наталья ЛИГАЧЕВА, «День»
