Очевидно, хорошо, что президенты во всяком случае принципиально договорились о продолжении работы над диверсификацией долгов: неопределенность путей разрешения проблемы только мешала сотрудничеству.
Однако показательно, что Россия, согласившись пропустить в Украину туркменский газ, не собирается быть слишком терпеливым кредитором. «Мы понимаем, что Украине требуется намного больше энергии, чем она производит, и понимаем, что весь объем необходимых энергоносителей Украина не может выплачивать живыми деньгами», — сказал В.Путин. Но разница между тем, что Украина может и должна оплатить, «будет оформлена в государственный долг Украины перед Россией», отметил президент России (Интерфакс-Украина).
Сочинский саммит доказал, что с Россией целиком можно договориться по-доброму, но для этого следует иметь аргументы. В частности, Президент Кучма приехал с распоряжением относительно запрещения отборов газа, договоренностями с Туркменбаши, моральной поддержкой правительств Польши и Словакии в вопросе строительства газопроводов в обход Украины. Это уже не является завоеванием неформальной атмосферы «безгалстучной дипломатии» — но скорее рационализмом, который, очевидно, будет определять будущее двухсторонних отношений. Сочинский неформальный саммит — яркий пример того, что в украинско-русских отношениях больше нет места «братству». Фраза российского президента, переданная агентством УНИАН — Россия не допустит неравноправной конкуренции Украины с другими странами на своем рынке — это только подчеркивает. Украина давно должна была быть готовой к тому, что свои интересы должна отстаивать так, как это делает Россия — уверенно, аргументированно, твердо — но не враждебно. Жаловаться не на кого. И, собственно, сочинская встреча — едва ли не первый пример того, как две стороны могут договориться, исходя исключительно из реалий.
КОММЕНТАРИЙ
Сергей ПИРОЖКОВ, директор Института украинско- российских отношений при СНБОУ:
Россия еще раз показала, что переходит к прагматичным подходам. Речь идет о создании механизмов межгосударственных отношений, которые бы не зависели от воли личностей. И на это нужно адекватно реагировать.
Думаю, что Украина в меньшей степени готова к этому, чем Россия, так как россияне это уже обозначили в своих концептуальных документах — концепции безопасности, военной доктрине, внешнеполитической концепции. В Украине их или их обновленных версий еще нет.
Сейчас идет осознание этого процесса, и многое будет зависеть от того, как быстро будут выработаны адекватные меры.
При этом уступки всегда были и будут возможны, их предел в том, насколько эти уступки будут соответствовать положениям, задекларированным в документах доктринального характера.
Если судить о подходах России — создание Евразийского экономического сообщества (что на самом деле не было новостью), процессы, идущие вокруг договора о коллективной безопасности — то сейчас она подчиняет внешнюю политику внутренней. Это нормальный подход, принятый везде.
Если уж мы определились с нашей независимостью то, естественно, будут возникать и противоречия с Россией. Вопрос только в том, чтобы находить взаимоприемлемые решения с наименьшими потерями, чтобы сохранить дружественную атмосферу. Нам нужно согласовывать наши национальные интересы с российскими и находить взаимодействие. Я думаю, что это возможно.
