Прочитал в 143 номере газеты «День» интервью с Лилией Григорович и хотел бы высказать свое замечание по поводу такой детали. «Возможно, наиболее постиндустриальным обществом можно считать японцев с их философией, глубинной ментальностью, такой внутренней, что они даже и не собираются унифицировать что-то по образцу «как все». И немного ниже: «Мы ее (политическую нацию — авт. ) формируем на основе ментального единства, в поисках украинской мечты... Единственная помесная православная Церковь — канва такой категории, как украинская политическая нация». В последней цитате, очевидно, речь идет об «обычной» ментальности, а не «глубинной», как у японцев. По-видимому, госпожа Григорович понимает, что нация, способная изменить «глубинную ментальность» в течение каких-то тысячи лет (988—2000), — это очень подвижная нация. С такой динамичностью давно бы жить в условиях развитого капитализма.
Предлагаю желающим такое упражнение. Выписать в столбик аргументы за введение в Украине украинского языка и рядом — аргументы, которые обычно приводятся в пользу русского языка, дав столбиком соответствующие заголовки. Теперь, если в полученной таким образом таблице поменять соответственно «украинский язык» на «украинскую веру», а «русский язык» на «православную веру», то больше ничего там и не придется менять. Аргументация абсолютно одинаковая! Так в чем же дело? Зачем останавливаться на полпути?
Согласен с госпожой Григорович — у нас действительно очень богатая история. Нам не нужно, как американцам, выдумывать «поднятие флага со слезами на глазах» или же легенду о пребывании апостола Андрея на киевских холмах. Своих легенд хватает, которые действительно идут из глубин нашей души и куда никогда не достигнет христианство. Ибо с землей, на которой мы живем, оно находится в таком же соотношении, в каком находится «Маккавеи» и «Маковія».
Не секрет, что после многовековой «христианизации» православие прочно укоренилось в Украине. Но это только укорененные привычки, сущность наша не изменилась. И она откликается, как только берешь в руки сборник стихотворений Владимира Свидзинского или слышишь «Місячний оберіг», исполненный Ириной Шинкарук на фестивале «Червона рута».
Не имею ничего против библейских сказаний. Они такие же поучительны, как и дзенские истории, например. Они так же интересны, как и рассказ Клары Гудзик об избрании буддистского панчен-ламы, когда в процессе избрания претендент должен «узнать» (кавычки не мои — Клары Гудзик) свои вещи из прошлой жизни. Но к чему здесь наш воздух, наша вода, наша душа? Если уже использовать православие как «канву» для «поисков украинской мечты», то я, со своей стороны, предлагаю использовать для этого еще и русский язык. Прочнейший тандем образуется!
«Это не «глубинная ментальность», это в тебе болото со дна поднимается. Никакой украинской веры нет, не было и не может быть. Это все язычество, это все наше темное прошлое» — предостерегающе поднимает пальчик ревнитель православия. «Мы же в Европу идем, а вся Европа исповедует христианство» — прибавляет «умеренный» политик. И я уже соглашаюсь с ними, но в последнее мгновение внутренним зрением вижу ироническую улыбку на губах одного из тех злосчастных японцев, о которых так неудачно напомнила Лилия Григорович.
Нам есть что вспомнить и есть что восстановить. Не такая уже и темная наша дохристианская история, как твердит «человек-пальчик». Об этом можно прочитать, например, у Шилова. И если бы даже все это было уничтожено, то чем для нас не пример — восстановление евреями иврита почти из ничего? Но ведь и уничтожено у нас было не все. В исторической памяти украинцев и до сих пор живут казаки-характерники. Ведь это наши волхвы-«недобитки». Ныне наше, настоящее, медленно и потихоньку, но поднимается. «Мага Віра» Льва Силенко — можно говорить о недостатках этой «Української Біблії» (а в какой религии их нет?). Но начало уже есть.
Автор не призывает на следующий же день после публикации снимать колокола с церквей и бросать их в реки. К сожалению, в Европу (дай, Бог, нашему теленку...) все-таки придется входить христианским государством. Но восстановление своей внутренней целостности — это следует иметь в виду уже сейчас. И, возможно, именно это и имела в виду в своем интервью Лилия Григорович? Может, она, как последовательная националистка, и сама думает так, как я написал? А если не думает? На всякий случай, прошу считать это письмо не попыткой полемики, а попыткой освещения некоторых неясных мест в интервью с госпожой Григорович.
