С завоеванием независимости украинское общество получило букет религиозных проблем: раскол Церквей, межконфессионные конфликты, распространение сект и многоцветных братств, нашествие западных проповедников, для которых посткоммунистическое пространство — что Клондайк для золотоискателей.
Нынче найдена панацея от всех этих бед: объединение всех разделенных христиан в единую Поместную Украинскую Церковь. Хотя сразу нужно уточнить: Церковь — Православную. А еще объяснить, что за словом «Поместная» прячется «Государственная». Ибо именно в этих уточнениях и состоит суть проблемы.
ОГОСУДАРСТВЛЕННОСТЬ — ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ ЧЕРТА ПРАВОСЛАВИЯ
Православная Церковь всегда и везде опиралась на государство. В отличие от Католической и Протестантской. Плохо это или хорошо, можно решить, если сравнить успехи Западного Мира и Мира Православного: кто является сегодня олицетворением современной цивилизации, а кто в конце ХХ века оказался на ее обочине? Выдающийся английский историк А. Тойнби связывал динамичность Запада и пассивность Восточно-Славянского Мира непосредственно с доминированием различных версий одного и того же христианского учения. А экономист М. Вебер даже написал книгу под символическим названием «Протестантская этика и дух капитализма» и показал, как хозяйственная этика той или иной религии может принципиально повлиять на выбор экономической модели.
Принципиальное отличие между Западной и Восточной Церквями состоит в том, как они строят свои взаимоотношения с государственной властью. И именно эта черта была определяющей для владык, когда они внедряли христианство как официальную религию в своих государствах, в том числе и для римского императора Константина, и для нашего князя Владимира Великого, которых Церковь называет Равноапостольными.
Наша летопись красочно рассказывает о знаменитом выборе киевского князя Владимира Святославича. Но, по-видимому, его прежде всего интересовали взаимоотношения высшего духовного владыки со светским властелином. И, по-видимому, первое, о чем информировали послы-разведчики, так это о независимости римских пап и зависимости константинопольских патриархов.
Проблема отношений между духовной властью и властью светской, как известно, возникла уже в первые века христианства после того, как новая вера из угнетаемой стала государственной.
Стоит отметить, что в Древнем Риме язычество не знало юридической границы, за которой бы прекратилась власть государства и начинался личный духовный мир человека. Кесарь считался одновременно и Pontifex Maximus — верховным жрецом. Принимая христианство, римляне — с их культом государства — по инерции переносили такое понимание роли верховной власти и на христианского императора. Конечно, это отнюдь не согласовывалось с основным христианским принципом разграничения между «кесаревым» и «Божьим». Это хорошо осознавали отцы Церкви и с тех пор, как христианство стало официальной государственной религией, проповедовали независимость двух властей: светской и духовной.
Однако в реальной жизни фактически произошло создание государственной Церкви или же христианского Государства. С тех пор берет начало и государственное преследование людей за неправильное духовное мировоззрение. В 381 году Теодосий I провозгласил никейское вероисповедание единственно истинным, а кто уклонялся от государственной узаконенной формы христианства, рассматривался как государственный преступник.
Распад единой Империи и завоевание Рима германскими племенами привели к тому, что на Западе Церковь получила относительную независимость, поскольку германские завоеватели принесли новый элемент в дело организации общественной жизни: принцип личной или индивидуальной независимости и автономии общин. В результате духовная жизнь западного общества в значительной степени осталась независимой от местной государственной власти. Как и высший духовный иерарх.
На Востоке же возрождение могущественного Нового Рима с его совершенным государственно-административным аппаратом и сонмом бездушных чиновников позволило получить победу над Церковью и покорить ее светскому владыке, что коренным образом и повлияло на формирование менталитета византийско-христианского социума. На Востоке жизнь человека проходит в одной единственной плоскости — государственной.
Позднейшее крещение новых государств на Востоке сопровождалось по инициативе владык и под впечатлением примера Царьгорода учреждением собственных патриарших кафедр, вследствие чего владыка рассматривал местных высших иерархов кем- то вроде собственных министров в духовных делах. Так произошло в Болгарии, Сербии, впоследствии то же случилось и на Руси.
В православных странах государственный лидер забирает под свой контроль и духовную жизнь. При таких условиях общество может организоваться только в деспотическое государство. Тем более, что в Православии человеческое общество рассматривается не как совокупность равнозначных и независимых личностей, а, как писал Вл. Лоский в книге «Очерк мистического богословия Восточной Церкви», представляет собой определенную «тоталитарную коллективность». К чему такой взгляд на общество может привести, на просторах Восточной Европы ярче всего проявилось в России Ивана Грозного, Петра Великого, Иосифа Сталина.
Однако необходимо решительно предостеречь, что кризис православного общества — просто неминуемое следствие подавления духовной жизни государственной властью; она отнюдь не связана с неимением творческих сил в православно-христианской системе. Православие имеет ту же христианскую основу, что и западный католицизм или протестантизм, в нем так же заложен большой духовный потенциал. Когда репрессии власти ослабляются, наблюдается всплеск духовного развития.
Что-то подобное случилось на Украине в литовско-польские времена. Тогда сложилась уникальная ситуация: православие на определенной территории среди определенного народа не имело государственной поддержки, не ощущало недремлющего ока государственного контроля и было оставлено на произвол судьбы. Более того, в рамках одного и того же государства столкнулись две формы христианства. Сравнение было явно не в пользу православия. Это, безусловно, был Вызов Истории. И Украина дала достойный Ответ. Где-то с тех времен, с конца XVI — начала XVII ст. начинается украинский Ренессанс — наиболее яркая страница в истории украинской духовной жизни.
А упомянутая огосударствленность православия надежно зафиксировалась в Русской церкви. Поэтому присоединение украинской церкви к Московскому патриархату в 1686 г. значило по существу окончательную духовную катастрофу украинского народа как народа с некоторым первичным притяжением к западным образцам организации общественного бытия. О какой-нибудь независимости личной духовной жизни не могло быть и речи. В Православном мире Церковь служит интересам государства.
ЕДИНСТВО РАДИ ГОСУДАРСТВА, А НЕ ЛИЧНОСТИ
С провозглашением независимости Украины единая восточнославянская Православная Ойкумена распалась. Можно, конечно, долго и нудно спорить, кто был главным инициатором раскола: духовная власть или, по традиции, власть светская.
Однако люди старшего возраста — действительно верующие, а не те, кто начал посещать церковь после фиаско атеизма, — по привычке тяготеют к Московскому Патриархату. Они просто не понимают, зачем следует создавать какую-то новую Православную Церковь с новым, украинским Патриархом; они держатся московского Патриарха не потому, что он — московский, а потому, что он — Патриарх. Для них Православие — целостный мир, а Патриарх — представитель этого мира перед Богом. Богом, который в сердце.
Те же, кто отстаивает идею единой Поместной Церкви в Украине, собственно, ведут дело к передаче Церкви в распоряжение Государства. Политические чувства возникают также, когда приходится слышать об идее независимой украинской Церкви.
На самом деле, нет проблемы разъединения Церкви в Украине. Безусловно, есть проблема межконфессиональных отношений. Однако не стоит подменять одно другим. Это — принципиально различные вещи.
Идею объединения Церквей проповедуют политики и те из духовных иерархов, которые не умеют решать проблему сосуществования людей с различными мировоззрениями и по привычке готовые прибегнуть к традиционным и понятным им методам.
Можно очень сомневаться, что объединенная Поместная Церковь будет именно той структурой, которая так нужна нашему народу в это непростое время. Как заметил как-то архиепископ Харьковский и Полтавский Игорь, «это не будет Церковь, а контора по предоставлению ритуальных услуг». Верующего мало тревожит, будет ли украинский Патриарх единым и тому подобное: ему нужны ответы на извечные темы своей жизни и жизни общества.
И вместо того, чтобы расходовать свой пассионарный запал на далекие от духовной жизни временные и сугубо провинциальные проблемы еще несформированного общества молодого независимого государства, было бы лучше, если бы православные священники сосредоточились на духовных запросах своей паствы. Сегодня для Православия значительно более важными являются проблемы современного богословского уровня и экуменического движения.
Полстолетия назад Альберт Швейцер, ученый, врач, философ, исследуя, что дал учению Иисуса Христа апостол Павел, высказал глубокое мнение: «Христианство сможет стать живой истиной для сменяющих друг друга поколений, только если в их среде будут появляться мыслители, которые, действуя в духе Иисуса, позволят современникам осознать веру в Него в категориях мировоззрения своего времени. Становясь же сугубо традиционной верой, притязающей на то, чтобы ее принимали просто как данность, христианство теряет связь с духовной жизнью своего времени и способность обретения нового облика в рамках нового мировоззрения».
А тем временем Православная Церковь почему-то упрямо избегает открытых дискуссий и трактовки христианского учения с учетом достижений современной физики или психологии. И из-за этого катастрофически теряет свой имидж в глазах образованной молодежи; поэтому не удивительно, что такой успех имеют заезжие проповедники. А став единой Поместной, Православная Церковь получит монополию в духовном пространстве и при помощи государства сможет «навести порядок»?
Другая проблема, которая также вытекает из новых условий современного мира, связана с объединением всей Христианской Ойкумены. Содействовать этому — не более ли достойное служение Богу, чем кесарева борьба за единую государственную Церковь в Украине?
Сегодня, когда мир вступил в информационную эпоху, происходит ломка бывших стереотипов жизни, границы исчезают, в первую очередь — в духовном пространстве. Поэтому, если Православная Церковь, объединенная или разъединенная, не станет немедленно примыкать к этому действительно чрезвычайно важному делу — сбор воедино Христианского Мира, она просто рискует потерять свое значение в современной жизни человеческого общества.
Собственно, на это Церковь не имеет права. Ведь процесс слияния двух Христианских Миров — пусть пока что в других плоскостях — уже бесповоротно происходит. Как когда-то сказал выдающийся историк Протестантской Церкви Карл Барт, «объединение Церквей не создают, но обнаруживают».
