Клара ГУДЗИК, «День»
Евангелисты рассказывают, что в страстной четверг ночью,
после Тайной вечери, в Гефсиманский сад «пришел Иуда, один из Двенадцати
(апостолов), а с ним много людей... с мечами и палками, с факелами, фонарями
и оружием». Апостол Иуда сказал стражникам: «Кого я поцелую, тот Он (Иисус
из Назарета) — берите Его... !» А потом подошел к Иисусу и сказал: «Радуйся
(греческое «Будь здоров»), Учитель!» И поцеловал Его. Иисус же ответил:
«Зачем, друг, пришел ты?» Ответа не было — Иисуса схватили, связали и повели
на суд неправедный, на смерть.
У Джотто (XIV в.) — одного из великих итальянских художников
— есть картина «Поцелуй Иуды» — многофигурная сцена в Гефсиманском саду.
На переднем плане двое — Иисус и Иуда; вокруг них — физически ощутимая
тишина. Иуда обнимает Учителя; их взгляды скрестились, как два меча, лица
сближаются. На одном — благородном, спокойно-строгом, немного снисходительном,
не заметно ни единого признака удивления или упрека. Только пристальное
внимание, желание найти что-то на лице (или в глубинах души?) другого.
А тот, другой, несет свой поцелуй на бесформенных устах и упорно, вопреки
законам человеческой натуры, смотрит прямо в глаза человека, которого в
это само мгновение, целуя и обнимая, предает. На лице апостола-предателя
рисуется дерзкое любопытство: «Ну и что? Что ты мне сделаешь?», ведь, как
пишет евангелист, «Сатана вошел в Иуду».
Долгое время меня беспокоило определенное противоречие,
связанное с поцелуем Иуды Искариота. Речь идет о том, что ко времени своей
смерти Иисус был, согласно Евангелиям, весьма известной в стране личностью
— он постоянно общался с жителями Палестины, бывал в Иерусалимском храме,
на его проповеди собирались тысячи людей. А за несколько дней до страстного
четверга во время въезда в Иерусалим Иисуса встречали толпы людей. Они
«стелили одежду свою по дороге, а другие стелили на дороге зелень, скошенную
на полях. А те, что шли впереди Его и сзади, выкрикивали: «Осанна!» («Спаси
нас, Господи») Возникает вопрос: для того, чтобы узнать Иисуса, действительно
необходимым был знак-поцелуй одного из апостолов? Этот поцелуй кажется
не только предательским, но и каким-то ирреальным, как будто он лежит в
другой плоскости бытия и приведен здесь только для того, чтобы акцентировать
наше внимание на чем-то весьма важном.
Во время ареста и суда над Иисусом произошло не одно, а
два отступничества — Иуды Искариота и еще — народа иерусалимского, который
в воскресенье приветствовал Иисуса криками «Осанна», а в пятницу кричал:
«Распни Его». Это последнее, однако, было всего-навсего вероломством уличной
толпы, всегда легкомысленной и переменчивой, предательством аперсональным,
которым умные люди долго не мучаются. Совсем другое дело — отступничество
своего, ученика, соратника, друга, члена маленькой общины из двенадцати
первых апостолов, избранных Иисусом Христом. В течение длинных и богатых
событиями трех лет они вместе ходили по земле Палестины, ночевали где-то
на границе пустыни, под звездным небом, делили между собой кусок хлеба,
сидя у очага и прислушиваясь к рыкам диких зверей. Иуда в числе первых
услышал слова Нагорной проповеди, был свидетелем чудесных исцелений, сам
Иисус объяснял ему притчи. А потом взял и — предал.
Может, как раз ради того, чтобы заклеймить в веках этот
худший из возможных видов отступничества, и находится в рассказах евангелистов
этот, словно ущербный, поцелуй Иуды — символ предательской близости, дружбы,
которой пренебрегли, отбрасывания всего, что неразрывно связывало.
Св. Матфей рассказывает, что Иуда, узнав об осуждении Иисуса
на смерть, раскаялся и, возвратив первосвященникам 30 сребренников, повесился.
Такую судьбу выбирают себе далеко не все предатели. Люди как-то привыкают
жить с ощущением вины, прячут ее в далекий глухой уголок своей души, закрывают
на тяжелый замок. Предательство, однако, разъедает душу, как ржавчина —
железо, и одна неверность обычно влечет за собой другие.
