Становление украинской национальной идеи имеет ряд особенностей, отличных от генезиса национальных идей стран Запада. Во- первых, страна сначала обрела независимость, а потом попыталась сформировать национальную идею. Обычно этот процесс происходит до, а не после обретения независимости. И когда факт независимости свершается, большинство населения четко представляет, как жить дальше. В Украине даже высшая элита до сих пор не имеет четкого представления о дальнейшем пути страны. Термин «многовекторность» является наиболее емким для определения ситуации, но не только не определяет направлений развития национальной идеи, а даже разрушает все возможные попытки ее дальнейшего развития.
Во-вторых, национальная идея должна подкрепляться экономически. То есть должна утверждать способ хозяйствования, который был бы более рациональным, чем старые методы. Однако у нас гигантская по своим масштабам экономическая депрессия началась также после обретения независимости, и говорить о полном переломе в экономике можно только в политических целях.
В-третьих, становление национальной идеи обычно сопровождается культурным подъемом — появляются писатели, философы, художники мирового уровня. Именно от них мир узнает о существовании новой нации и нового государства. Сегодня в Украине ни один представитель искусства и науки не может претендовать на всенародную любовь. Даже раскрученная попса у себя же на Родине уступает импортным аналогам.
В-четвертых, объединение нации идет по духовному, а не по этническому принципу. Сейчас наблюдается забота о языковой, но не душевной чистоте украинцев. Только по одному языковому признаку из списков украинцев негласно вычеркнуто минимум четверть (!) населения.
Все это говорит о том, что на пути формирования украинской национальной идеи множество препятствий, которые требуют самого тщательного анализа.
Если взять за основу экономические, демографические и социальные показатели развития Украины, то может показаться, что развитие страны шло иррациональным способом. Действительно — капиталы покидали страну, люди уезжали, вымирали или просто беднели. Однако для всего этого должны существовать социально-психологические механизмы — «своя правда». И такая правда была и есть. Основана она на привитом советским строем черно-белом мышлении. Если объявить украинцев (ранее это был советский строй) источником всего хорошего, а окружающий мир — источником всего плохого, то все вышеперечисленные «неувязочки» (а их может быть намного больше) сводятся на нет. С этой точки зрения украинцы использовали свое законное право на самоопределение, а злые силы им мешают. Власть же находится в постоянной борьбе с этими силами, за что осыпает себя милостями и регалиями. К сожалению, подобная ситуация не является чем-то эксклюзивно-украинским, а обыкновенной московской технологией, обкатанной товарищем Сталиным еще в 1937 году. Серьезным изменениям подвергся только механизм репрессий. Если раньше основным орудием подавления были силовики, то теперь — фискальные органы. За современным украинцем никто ночью не придет и не упрячет его в лагерь или психушку. Но это не значит, что он расстался со страхом. Он боится потерять бизнес, работу, боится быть обреченным на нищенское существование. Мир, где каждый следит за каждым, сменился миром, где каждому наплевать на остальных. В такой ситуации бунтари и инакомыслящие сталкиваются в первую очередь с равнодушием. А раз нет бунтарей и смутьянов, то распоряжения сверху воспринимаются как истина в последней инстанции. Отсутствие здорового скепсиса по отношению к власти всегда играло против интересов страны. В первую очередь потому, что ее распоряжения канонизируются, но не исполняются. Пропасть между властью и народом растет — у каждого своя жизнь. В такой ситуации каналы, по которым бы шел обмен информации от власти к народу и наоборот, остаются перекрытыми. У власти свои правила игры, у народа — свои. У каждого своя национальная идея. Одни хотят европейской интеграции просто потому, что им нравится ездить в Европу, другие — славянского союза, потому что Европа им недоступна.
Впрочем, последние два года все отчетливее видны очертания идеи, которую нынешняя власть уже взяла на вооружение — идеи создания зажиточного государства (добробута). Все бы хорошо, но идея экономического возрождения, которая объединила не одну нацию, в Украине тоже имеет свои особенности. Начнем с того, что именно эта идея явилась основной для разрушения Советского Союза. В советских ценах Украина больше давала братским республикам, чем получала. Поэтому казалось, что если отделиться, то товары останутся в республике, а граждане, получив возможность их покупать, немедленно обогатятся. Украинцев подвело именно советское мышление. Ведь потом оказалось, что в мировых (а не советских ценах) Украина больше получала, чем давала. Так что с этой точки зрения Россия просто сбросила убыточную провинцию. Но если взять за основу эту логику, то наши националисты высветятся в достаточно жалком виде: они работали на Москву, против экономических интересов своей страны. Такая постановка вопроса может показаться достаточно оскорбительной для национального движения. Так что экономический прагматизм вряд ли заинтересует национальные движения.
Но, может, экономический прагматизм заинтересует политическую элиту, с национальным движением не связанную? Левое крыло украинской политики можно отбросить сразу. Их основной капитал — в старой идеологии, и принятие новых идей для них означает самоубийство. Что же касается обильно удобренных олигархами центристов, то тут ситуация также неоднозначна. Новые украинцы мало похожи на Генри Форда или Альфреда Нобеля. Основные капиталы добыты ими не столько возрождением производства и продвижением отечественных товаров на мировой рынок, сколько (как бы поприличнее выразиться?) синтезом между бюджетом, государственной собственностью и ветвями власти. То есть их обогащение никак не связано с прагматизмом и экономическим возрождением страны. Олигархи, пожалуй, более других политических сил заинтересованы в тормозе реформ и в закреплении существующего положения.
Таким образом, политическая элита в своем большинстве не готова воспринять идею экономического возрождения страны. Поэтому нет ничего удивительного, что народ отвечает политическому бомонду пусть пассивной, но вполне ощутимой ненавистью. Результаты последнего референдума вполне красноречиво иллюстрируют этот тезис. Политическая система Украины находится в том же жесточайшем кризисе, что и ее экономика. А диагноз один — ни одна, ни другая не работает на народ.
Политический и экономический кризис не могут продолжаться вечно. Рано или поздно национальная идея должна приобрести хоть какие-нибудь очертания. Кстати, повторить российский опыт вряд ли удастся. Украина не может в ближайшие пять лет родить доморощенного Путина, поскольку с начала своей независимости никогда не воевала. А вот желто-блакитный Пиночет, чем-то похожий на Лукашенко, вполне может появиться. Основа для появления этакого рыцаря без страха и упрека достаточно весома — украинцы не преодолели в себе страх перед властью. Они понятия не имеют, что от нее можно ожидать. И если завтра начнутся репрессии, подогреваемые контролируемыми СМИ, то большинство населения воспримет их как должное и с воодушевлением. Пока от Пиночета Украину хранит ее бедность и бестолковость. Ведь за хунтой должна стоять хорошо отлаженная финансовая машина. Пиночет, у которого воруют деньги (а именно это наши олигархи больше всего умеют), жалок и смешон. Но начавшийся недавно небольшой промышленный рост в этом смысле начинает настораживать...
Украина действительно может остановиться на модели финансово-полицейской хунты. Главная опасность развития такого сценария исходит не от пассивности народа — он и в других странах достаточно пассивен. И не от желания власти при любых условиях оставаться наверху — она везде хочет быть сверху. И не из жадности олигархов — они нигде особенной благотворительностью не отличаются. Главная опасность навязывания народу идеологии третьесортной страны, в которой иначе, как палкой, порядок не наведешь, заключается в дефиците национального духа, что вполне объяснимо в условиях отсутствия национальной идеи.
Нигде так не проявляется убожество национального духа, как на украинском телевидении. Пока отечественное ТВ поддерживает не идею и даже не конкретного человека, а кресло, которое конкретный человек занимает. Оно заранее любит власть, чего бы эта власть ни делала и кем бы представлена не была. С одной стороны, это стопроцентно выигрышная позиция: всегда находиться у кормушки. С другой — ничего, кроме кормушки, отечественное ТВ не интересует. Власть на такое ТВ опереться никогда не может. Телевидение далеко от проблем власти, они его просто не интересуют. Сказали: «Нужно провести компанию» — извольте, а теперь заплатите, отойдите и не мешайте кайфовать. Еще менее власть может опереться на олигархическое телевидение как таковое. Конечная цель кланового телевидения — это вытеснение существующей власти с насиженных мест. Сама по себе борьба за власть определенного клана ничего общего с национальной идеей не имеет. Ведь тут борьба идет не за способ жизни и пути развития, а за должности и сферы влияния. Иное дело — борьба кланов между собой. Тут необходимо обращаться к народу, доказывать свою линию. Успешнее всего это сделает тот, кто ближе подойдет к народным стремлениям, и не исключено, что в ругани олигархов наиболее способные телекиллеры начнут развивать позитивные основы украинской мечты. Даже псевдодемократия по доренковским лекалам поможет рядовому гражданину избавиться от страха. Вот и первый шаг в развитии. После передач Доренко простой смертный не поумнеет, но бояться олигархов перестанет. А значит, держать его в постоянном напряжении будет невозможно. Именно информационная война между олигархами служит гарантией стабильности власти. Если какой-либо клан получает перевес, то он начинает крестовый поход на власть, и чем удачнее, тем выше метит. Поэтому власти гораздо проще и дешевле выступать арбитром между олигархами, чем отражать информационное давление, постоянно организуемое финансовыми группами в своих интересах. Выступать арбитром можно, только исходя из правил, понятных всем и каждому, а это и есть национальная идея.
Идея, в появлении и развитии которой заинтересована в первую очередь власть. Строительство же финансово-политической хунты может удовлетворить чаяния власти и олигархов лишь на короткий срок (правда, именно этими временными категориями они и привыкли мыслить). Во время диктатуры никто не может чувствовать себя уверенно, даже сам диктатор.
От редакции. Публикуя этот материал постоянного «телевизионного» автора «Дня» Дениса Жарких, мы не сомневаемся в том, что по поводу многих аргументов автора существует и не менее веские контраргументы. Скажем, в отношении невозможности метаморфозы устремлений нынешних олигархов в сторону экономического государственного прагматизма. Или в отношении прямолинейной связи промышленного роста — и опасности развития страны в сторону финансово-полицейской хунты. Тем не менее, само по себе мнение автора о том, что гарантом стабильности власти является эволюционирование не к диктатуре, а к роли уравновешивающего фактора, субъекта, устанавливающего «правила игры» в конкуренции финансово-промышленных групп — как нам кажется, интересна для дальнейшего обсужжения. Как и мнение автора о значении ТВ в подобном процессе. Так что ждем откликов как профессионалов, так и всех читателей «Дня».
