— Господин Тарас, вы долгое время работали над усовершенствованием
закона. Что, в нем есть такие недостатки, которые могут уничтожить все
более-менее приемлемые для общества наработки?
— Проект Закона Украины «О высшем образовании» в целом
страдает от одной вещи: он является результатом сложной политической борьбы
различных политических сил. И то, что в рамках борьбы этих сил в ВР им
удалось в закон вмонтировать — это там и есть. Поэтому-то отдельные положения
и противоречат друг другу.
Он очень страдает тем, что не учитывает в должной мере
динамизм развития сферы образования, словно фотографируя то состояние нашего
образования, которое было в 1996-1998 годах. И тем самым нам предлагается
еще жить в нем ближайших 10-15 лет. К тому же, очень странно, но он не
учитывает тех новаций, которые уже сделаны и «работают» в законодательствах
об образовании ближайших наших соседей — Польши, Чехии, Венгрии. В свою
очередь формального заимствования из российского закона 1996 года — очень
много.
— То есть, проект закона Украины «О высшем образовании»
2000 года является калькой российского почти пятилетней давности, говоря
по-школьному — списанный со старой тетради старшего брата?
— На примере этого проекта важно понять, что сделанное
должно быть для нас не столько набором рецептов, сколько толчком для формулировки
собственных законодательных решений, определения перспективных или, наоборот,
тупиковых вариантов. Чешский законодатель, скажем, при принятии нового
закона регламентирует, какие должны произойти изменения в совокупности
законов и подзаконных актов, действующих в этой отрасли. Представляете,
насколько такая процедура могла бы быть полезной и для нас?
— В этом тексте проекта закона все же существуют положительные
реформаторские моменты по отношению к тексту закона начала 90-х?
— Положительные сдвиги в этом тексте есть. Но нет четко,
до конца последовательно проведенной линии на то, чтобы сравнять во всех
юридических и статусных моментах государственные и негосударственные вузы.
Негосударственные вузы не претендуют на бюджетное финансирование, они вообще
не просят денег, развиваясь, заметьте, динамичнее, чем система государственных
вузов. Собственно говоря, мы надеемся от законодателя на равенство — в
налоговой политике, в положении участников образовательного процесса, в
том, чтобы студент и преподаватель негосударственного вуза имели ту же
совокупность прав, что и студент и преподаватель государственного. Ведь
справедливость — это обеспечение равных возможностей, а не распределение
существующих средств или привилегий. Негосударственных вузов на Украине
появилось уже за эти годы почти столько же, сколько и государственных.
Если в начале 90-х студентов в негосударственных вузах было 2-3%, то в
прошлом году — почти 13%.
Если все, о чем мы говорили, таки сбудется — тогда и студент,
и родители студента негосударственного вуза не будут испытывать чувства
неполноценности и второстепенности. Преподаватель, часто сегодня предпочитающий
формальное пребывание в государственном вузе и фактическую активную работу
в негосударственном вузе — этот преподаватель сможет спокойно сделать выбор,
чтобы не говорить о работе в негосударственном вузе шепотом и прячась.
Закон должен быть не столько объектом общественного цитирования,
сколько действительно инструментом развития образования.
Закон должен фиксировать и развивать демократический, открытый
характер образования, прозрачные процедуры поступления в вузы и облегчение
возможностей получения второго и третьего высшего образования.
Жизнь и развитие высшей школы зависит не только от тех,
кто работает там. В неменьшей степени они зависят от партнеров или клиентов
высшей школы. Это организации, заказывающие специалистов тех или других
специальностей. Это родители, это люди, выполняющие работы для высшей школы
— разрабатывая пособия, методические материалы, а то и мебель, оборудование.
Ведь это — огромная отрасль, в которой мнение этих людей многого стоит.
Дальше. Огромная часть наших трудных проблем порождается
тем, что подзаконные акты очень часто выхолащивают положительное содержание
того или иного закона. Гибельной является практика, когда значительная
часть статей закона заканчивается указанием, что внедрение в жизнь отмеченного
здесь должно происходить «в порядке, определенном соответствующим органом
исполнительной власти». Если каждая вторая-третья статья закона страдает
этим — каким бы прекрасным закон не был, но работать он не будет. Учтем
и то, что у нас нет еще демократической культуры обращения граждан именно
к закону. В своей жизни я помню всего несколько ситуаций, когда человек,
попав в конфликтную ситуацию, пытался ее решить со ссылкой на статью закона.
Человек прежде всего и скорее всего берется изучать поле подзаконных актов
— постановления, положения, приказы, инструкции. Это — национальная культура
решения конфликтов.
— Сможет ли общественное обсуждение изменить эту ситуацию?
— В первую очередь мне хочется сказать слова искренней
благодарности Международному фонду «Відродження», чьими усилиями и было
инициировано общественное обсуждение проекта закона. Без поддержки фондом
семинаров, привлечения отечественных и зарубежных специалистов и экспертов,
наверное, не удалось бы достичь той широты дискуссии, общественного резонанса,
которые сегодня уже присутствуют. Мне в этом случае очень близка и интересна
практика высшей школы, существующая в Нидерландах. Ни одно решение по высшей
школе не принимается без обсуждения обществом, общиной, совокупностью тех,
кто заинтересован в нем. И окончательное решение не принимается до тех
пор, пока не будет найдена такая формулировка, которая бы удовлетворила
большинство.
Что касается того, что многие формулирующиеся сейчас дополнения
будут приняты, — у меня лично нет сомнений. Поэтому, главное, следует сделать
все, чтобы закон вышел максимально усовершенствованным.
— Но ведь известно, что решения, формулировки, зависят
от тех, кто возьмет ручку и запишет...
— Практика обсуждений у нас свидетельствует, что когда
начинается «информационный шум», тот, кто отвечает за окончательную формулировку,
выбирает из массы предложений такое, которое ему ближе всего, выгоднее,
говоря: «Да я же учел все высказывания!» Но он выбирает не ту, доминантную,
общественную линию, а ту, которая удобна именно ему. Поэтому не только
обсуждение, а обсуждение до конца, до обобщающего мнения и процедуры прозрачного
принятия решения — вот что для нас важно в общественном обсуждении этого
проекта закона как особый общественный прецедент. Пусть это будет сложный
и длительный процесс выделения новой общественной истины, однако ее тогда
нельзя проигнорировать.
— Есть ли у вас надежда, что закон позволит нашему обществу
«работать на опережение»?
— Не нужно бояться того обстоятельства, что этот закон
может действовать ограниченное время. Практика ближайших соседей говорит
о том, что уже в начале 90-х годов там были приняты первые постсоциалистические
законы о высшем образовании. А уже на 1998 год они в основном исчерпали
заложенный потенциал, и потому снова пришлось принимать новые законы, фиксирующие
динамичные изменения, произошедшие за это время в высшей школе, и дающие
возможность запрограммировать ее развитие на будущие годы. Мы же в 2000
году находимся на грани принятия только первого закона. Поэтому не имеем
права «ошибиться», не учтя всех нюансов.
