Действительно, не так много тех, кто сделал для победы Леонида Кучмы на президентских выборах столько, сколько левые. Коммунисты четко выполняли отведенную им роль первого плана под названием «красный реванш», и в то же время их выдвиженец даже не пытался убедить избирателей в своем желании возглавить государство. Зато он делал все от него зависящее, чтобы протестный электорат не нашел единого центра притяжения и не объединился вокруг кандидата, реально способного победить действующего Президента. А чтобы товарищ Симоненко вдруг сам не стал этим кандидатом, для подстраховки был задействован еще один очень революционный и прогрессивный кандидат от левых, который, выступая против Петра Николаевича, выполнял то же дело — распылял электорат. Даже Александр Мороз — казалось бы, непримиримый политический противник Леонида Кучмы — из-за собственной амбициозности выполнил, образно говоря, роль «ружья» (пусть простит Александр Александрович такое сравнение), которое по всем канонам театрального жанра «выстрелило» в последнем акте, вдребезги разнеся «каневскую четверку».
Если немного углубиться в историю украинского парламента нынешнего созыва, то можно вспомнить достаточно примеров, когда под громкими лозунгами борьбы с «антинародным режимом» левая оппозиция (так, во всяком случае, они себя называли) своими действиями помогала власти достичь нужного результата. Например, 13 октября 1998 года, когда ВР рассматривала вопрос о доверии правительства Валерию Пустовойтенко и все могло решить преимущество в один-два голоса, несколько левых оппозиционеров на всякий случай проголосовали в поддержку Кабмина, а уже потом, увидя, что их голоса не влияют на результат голосования, подали заявления с просьбой присоединить их голоса к вотуму недоверия. одновременно обвиняя в ошибке систему «Рада». К этому же нужно прибавить назначение в июле 1998 года Генерального прокурора, кандидатуру которого представил Президент. Оно состоялось благодаря активной поддержке левого лагеря, поскольку у национал-демократов были сомнения по представленной кандидатуре. Это, правда, не помогло левым, когда в разгар парламентского противостояния они обратились в Генпрокуратуру за помощью. В этом же ряду фактическая бездеятельность (опять-таки на фоне громких заявлений) «защитников обездоленных» при секвестировании правительством госбюджета в 1998 и 1999 годах и принятии постановлений, которые прямо противоречат нормам действующего законодательства. Заставляют задуматься и последние действия левых в связи с объявленным референдумом. Вместо того, чтобы обратиться в Конституционный суд с запросом о конституционности выноса на референдум вопросов, которые фактически ведут к изменению Конституции, вновь ведутся разговоры об альтернативном референдуме, прекрасно понимая, что по срокам он может состояться только после первого. Думаю, что каждый при желании, напрягши свою память, может прибавить к этому ряду еще несколько примеров, которые заставляют задуматься — а на самом ли деле была в украинском парламенте левая оппозиция? Или, может, просто была группа больших имитаторов, которые только называли себя «оппозицией», а на самом деле играли вместе с властью в одну и ту же игру с заблаговременно запрограммированным результатом? Анализируя, с одной стороны, слова, а с другой — действия левых в ВР, начинаешь понимать, что оппозиционность была только на словах.
Опыт последних лет подсказывает, что для власти наличие такой оппозиции было в чем-то выгодно — в любой момент можно объяснить недееспособность парламента коварством левых. Хотя по большому счету, если ВР и принимала не те решения, на которые рассчитывала исполнительная власть, то обвинять во всем одних только левых, по меньшей мере, наивно. Да, они были в руководстве ВР и возглавляли значительное количество комитетов, но нынешний парламентский кризис четко показал численность этих оппозиционеров и стало понятно, что блокировать законопроекты исключительно своими голосами они были не в состоянии — их просто не хватало. Следовательно, были еще и дополнительные силы, которые противодействовали реформам по соображениям собственных интересов или интересов тех кругов, которые они представляют. И блокировка левых с ними происходила совсем не по идейным соображениям или ради защиты своих избирателей, а с позиции совместных интересов: политических, коммерческих и личных. Поэтому законопроекты, которые ощутимо вредят совместным интересам, отклонялись, откровенно популистские законы принимались, заранее зная, что выполнить их невозможно. Поэтому и ничего не делали, чтобы принятые уже законы работали, заявляя, что для этого нужно изменить власть. Тем самым левые уподоблялись даме, которая хотела «и невинность соблюсти, и капитал приобрести», и собственные интересы удовлетворяя, и оппозиционность демонстрируя, и с властью взаимоотношения не портили.
Игра в оппозицию — очень хороший вариант отсидеться до поры до времени, а потом, использовав социально-политическую (читай — революционную) ситуацию, прийти к власти, взяв такой желанный (и совсем не красный) реванш у своих более удачливых бывших товарищей по партии. До определенного времени такая игра, похоже, устраивала обе стороны, но любая игра в конце концов заканчивается. И то, что сейчас произошло, является закономерным итогом этой игры. Однако левые, прежде всего коммунисты, забыли, что, хотя играют они, но игрой руководят другие. И именно тот, кто руководит, определяет момент, когда партнер перестает интересовать его, во всяком случае, в той роли, которую он играл.
Поэтому вполне естественным и понятным является желание Президента, всенародно избранного на второй срок, положить конец политическому балагану и ввести парламентские отношения в цивилизованные рамки. Тем более что для вывода страны из глубокого кризиса необходимо создать дееспособный парламент, в том числе и путем его структуризации. Не удивительно, что Президент, который и в инаугурационной речи пообещал стать «новым», инициировал шаги в этом направлении. Можно спорить о легитимности решений и правомерности действий парламентского большинства (это дело законодателей) и о последствиях и возможных скрытых целях этих шагов, но надо согласиться, что они были единственно возможными в сложившейся ситуации. В конце концов это когда-нибудь должно было произойти.
Теперь, когда «козел отпущения» и «враг реформ» в лице парламентского левого лагеря утрачен, наступает время триединой ответственности Президента, Верховной Рады и правительства за все дальнейшие действия и результаты как в политической, так и в социально-экономической сферах. Здесь одной решительности маловато — нужна еще и уверенность в собственных силах и готовность взять на себя эту ответственность не на словах, а на деле. В этом плане некоторую тревогу вызывает недавнее интервью народного депутата Александра Волкова «Дню», в котором он заявил, что «именно Президент провозгласил курс на реформы. Премьер же несет полную ответственность за их реализацию». Это высказывание заставляет задуматься — а не оставляет ли большинство себе путь к отступлению?
При всем негативе нынешнего парламентского раскола он имеет один положительный момент. Левые поставлены перед необходимостью выбора: или прекратить политическую игру, перейти к конструктивному сотрудничеству с большинством и стать наконец настоящей парламентской оппозицией, которая действует в рамках и под защитой закона, или продолжать линию конфронтации, которая поставит их вне парламента и может привести к роспуску ВР и проведению новых парламентских выборов. Тогда левым опять придется доказывать, что они «единственные защитники трудового народа», что в свете изложенного выше сделать будет очень трудно. И как бы левым этого не хотелось, а делать выбор все равно придется. Ускорить этот момент может именно парламентское большинство, настойчиво предлагая «оппозиционерам» стать цивилизованной парламентской оппозицией. Тем представителям левого лагеря, кто этого не осознает, рано или поздно, но все- таки придется уйти с политической арены. Время больших имитаторов прошло и развязка все ближе и ближе.
