Сама дискуссия о богатстве среди обездоленных людей, которые на протяжении жизни не видели по-настоящему цивилизованно богатого человека или семьи, вызывает какое-то странное чувство удивления. Ведь, по сути, спрашивают голодного, что он думает о сытом. Что здесь ожидать? Я представляю, сколько будет предвзятости в письмах читателей. Это из области психологии. Не даром же на вопрос — почему ты бедно живешь — у нас перечисляют множество причин и виноватых. А американский нищий на этот вопрос отвечает: «Мне не повезло». И все. Но как много смысла заложено в его ответе.
Богатого человека мало только видеть. Его и его семью надо наблюдать много времени и даже поколений. Возьмите судьбу русского кузнеца Демидова. Богатый человек, каким бы он путем не нажил свое богатство, и хочет он этого или нет, становится известным в обществе. И с этого момента, опять же, нравится ему это или нет, общество за ним следит и интересуется его делами. А его капитал, если он находится в пределах родного государства, приносит большую пользу обществу. В этом случае богатство человека имеет государственное значение, а сам он достоин уважения. Давайте посмотрим на богатство с другой стороны. Для примера. Все мы знаем, что было до 17 года и после. До (сжато говоря) — помещик и крестьянин, фабрикант и рабочий. Первый организует дело и дает работу второму. Государство следит, чтобы отношения между ними были в рамках существующих законов. Это уже позже профсоюзы вклинились в эти взаимоотношения, породив новую ораву чиновников. В результате сотрудничества «богач — государство —работник» держава имела товар и деньги, буржуй — капитал, работник — средства к существованию, зависящие от количества и качества труда. Так и жили. Но в один, не совсем прекрасный день, к помещику (буржую) приходят его ликующие работники, выгоняют его из дома, все подвергают разграблению. Кому стулья достались, кому корова. Какое-то время народ веселился, ломая и круша. А потом, проев наворованное, вспомнили, что надо кушать что-то и дальше, а работать-то негде. Работодателя ведь уничтожили. Последствия всего мы знаем. Но так как выводов правильных не сделали, то десять лет назад мы с большой точностью повторили 17-й год: с упоением крушили систему, рвали производственные связи в угоду политическим нуворишам и авантюристам, и с великой радостью разворовывали общественное, ставшее вдруг вообще ничьим, имущество. Наша сегодняшняя трагедия кроется в том, что именно работодателя нет. Бывшего погубили, а нового не можем определить и создать. Спасением нашей экономике и общества в целом, я глубоко убежден, будет по-настоящему открытое государство. Когда богатые люди всех стран мира свободно смогут покупать в нашей стране все, что пожелают: жилье, гостиницы, заводы и фабрики, брать в аренду землю и организовывать у нас свое дело. И мы вместе с ними.
По таким законам живет весь цивилизованный мир. А что происходит у нас? Чтобы поправить какое-то дело, находим за границей богатого человека или группу людей, обещаем ему золотые горы, заманиваем его капитал к себе. Поправляем дело, а потом под разными предлогами выставляем партнера вон. И, под ручку провожая его к трапу самолета, выражаем искреннее сожаление, что, мол, господин сам не понял специфики украинской экономики и особенностей нашего национального бизнеса. А они таковы, что сами мы со своими проблемами не управимся, только народ замордуем. Нам очень мешает наша национальная кичливость. Промышленный потенциал и сельское хозяйство в Украине настолько велики, что раскупить его даже частями не под силу нашим родным миллионерам. Значит надо гостеприимно и пошире распахивать двери. А мы сделали щелку, в которую только челноки с сумками, эти мыши экономики, пролезть могут и считаем сами себя открытым обществом. Скажите, неужели лучше иметь зарастающее бурьяном и, по сути, брошенное предприятие с шатающимися по нему, как сомнамбулы, людьми, чем выручить за него деньги, получить рабочие места, товары и налоги на социальную сферу? Люди, почему мы такие глупые? Умираем от голода, лежа на мешке с деньгами.
Значит, свои купить не могут, чужих мы не пускаем, давайте делить на всех и вся. Приватизация и искусственное акционирование фактически превратились в создание колхозов (коллективных хозяйств) в промышленности, с вытекающей отсюда безответственностью. Разве в благополучных странах акционирование проходит по приказу и в установленные сроки? Разве можно акционировать предприятие-банкрот? Видимо следует искать и другие решения. Продажа того что гибнет богатым людям — это одно из них. Или возьмем другой вариант. Я что-то не слышал, чтобы кто-то из директоров сам или с группой единомышленников взял в личную аренду руководимое предприятие. Стал бы его собственником. Я думаю, дела пошли бы. Потому что появился конкретный хозяин. И если при нем работники станут жить лучше, то пусть хозяин, на здоровье, богатеет. Так многие люди думают. И ведь правильно думают.
Журналист спрашивает работницу одной известной японской фирмы, почему она самостоятельно, т.е. без инициативы администрации, безвозмездно прервала плановый отпуск и встала на работу возле конвейера. Она отвечает, что из газет и телевидения узнала, что ее компания переживает трудные времена, а благополучие фирмы — это и ее благополучие. Сравните данную ситуацию с нашей действительностью — правда, фантастика? Нам нужно с ясельного возраста усваивать такие правила. Первое. Чем больше богатых людей, тем держава богаче. Второе. Чем больше работаешь — лучше живешь. Третье. В основе богатства — всегда тяжелый труд. А многие из нас, ленясь подмести в собственном подъезде и закрутить шуруп в провисшей входной двери, мечтают о красивой жизни и упавшем с неба богатстве. А ведь «думкой» богатеет известно кто.
P.S. Я производственник с большим стажем, стараюсь добросовестно работать, и сколько не работаю, глядя вокруг, сталкиваюсь с мыслью: «Вот здесь настоящий хозяин сделал бы не так». А вы с такой мыслью не сталкивались?
