Разрушительные последствия правительственного курса на тотальную украинизацию действительно впечатляющие. И они далеко не исчерпываются мрачной статистикой, отражающей глубокий упадок русской культурной жизни и русскоязычного образования в современной Украине. Ради утверждения, на мой взгляд, ложно истолкованной национальной идеи законодательно блокировано равноправное участие в творческом созидательном процессе огромного иноязычного людского массива. Языковая невостребованность больно ударила в первую очередь по русскоязычной интеллигенции. Не случайно у масштабной украинской безработицы среди образованной публики узнаваемое русское лицо. В новой системе культурных ценностей, ориентированной в основном на украинскую языковую монополию, не нашлось достойного места для русских духовных традиций.
Вот уже десять лет русская культура в Украине законодательно лишена общенациональной «прописки» как культура нацменьшинства. Желающих же получить образование и реализовать свой творческий потенциал на родном языке закон отсылает в так называемые места компактного проживания. Однако поиск подобных этнически однородных территорий вряд ли увенчается успехом (даже русскоязычный Севастополь изобилует этническими примесями)...
Предположим, провинциальные перегибы в языковой политике объяснимы (с большой натяжкой) удаленностью от центра. Но ведь и в самом стольном Киеве, что называется под боком у Президента, русскоязычных дошколят отлучают от сказок Пушкина, а школьников — от русской словесности. Именно здесь русская культура и русское образование понесли наиболее ощутимые и вряд ли восполнимые потери...
Острота русского вопроса в Украине заслуживает адекватного правозащитного ответа. Однако складывается впечатление, что вокруг этого наболевшего вопроса существует заговор молчания, к которому причастна и российская дипломатия. Похоже, русская диаспора в Украине оказалась заложницей политической конъюнктуры и беспринципности. Если и теплились надежды на цивилизованное разрешение русского вопроса в период подготовки нового российско-украинского договора, то им не суждено было сбыться. Широкомасштабный договор фактически легализовал тотальную украинизацию (проблема осталась за рамками документа), обеспечил ей искомое международно-правовое прикрытие.
Культурный геноцид в отношении русскоязычных братьев стал приметой украинского времени. Добро бы на пользу великой национальной культуре, вроде бы избалованной ныне заботой властей. Но в том-то и проблема, что разрушительные усилия украинизаторов не обязательно сочетаются с созидательными. В итоге вместо прилива в украинскую культуру свежих творческих сил произошел небывалый их «отлив», обернувшийся потерей прежде завоеванных позиций. Оказалось, что на руинах опальной русской культуры не растет ничего, кроме разве что живучего забугорного чертополоха.
