ДНЕВНИК

Этикетом предписано в деловых ситуациях уметь держать на физиономии выражение если не дружелюбия, то по крайней мере приветливости и благорасположенности. Вчера мне досталась от одного официального лица едва ли не самая широкая и лучезарная улыбка из тех, которыми награждала меня жизнь. Лицо покидало презентацию и столкнулось со мной на выходе. Мы перемолвились дежурной парой фраз, после чего мне и была подарена суперулыбка, подкрепленная по-мужски сдержанным, но вполне искренним объятием. После чего лицо, как всегда энергично, исчезло за дверью, где его должна была ожидать машина, чтобы передислоцировать на следующий раут, к новым впечатлениям, речам, улыбкам и объятиям. На свою беду я замешкался в холле, где мы встретились, чтобы испытать еще одно разочарование и приступ мизантропии. Ибо по каким-то причинам персональный автомобиль знатного администратора не был вовремя подан, и, ретируясь от мороза, он вернулся. Он остановился на пороге и скользнул озабоченным взглядам по лицам стоявших и праздно куривших в холле людей. Провел по ним глазами как половой тряпкой. Я чуть ли не буквально ощутил на собственном лице ее прелую мокроту. А еще почувствовал, как старательно стирается этим взглядом предыдущий эпизод. Тут подоспел запыхавшийся шофер начальника, и важное лицо заторопилось прочь. А я все корил себя за чрезмерную чувствительность. «В конце концов, — подумал я, — даже ситуативная искренность и ритуальная вежливость лучше чистосердечного хамства и зоологического равнодушия». Одно только скверно: теперь в каждой обращенной к тебе улыбке подозреваешь подвох.