— Пап, а килограмм бананов сможешь купить?
— Смогу.
— А сто килограммов?
— Смогу.
— А миллион миллионов килограммов?
— Смогу, — рассмеялся Павел Петрович, к которому и были обращены все эти каверзные экономические вопросы его трехлетнего сына. Обычно они вызывали у него унизительное чувство беспомощности, и Павел Петрович начинал в ответ лепетать о сложной экономической обстановке, задержках зарплаты, инфляции, с ужасом чувствуя, что несет ахинею.
Но, не такой сегодня был день!
— Эх, ты, банановая душа! А как насчет машины с радиоуправлением, конструктора, настоящего футбольного мяча и видика!
Павел Петрович перевел дух и по ошеломленному лицу своего отпрыска понял, что, даже в самых смелых своих мечтаниях, он не заходил так далеко.
— Надо уметь мыслить масштабно, — самодовольно произнес он и подмигнул сыну, — А питаться будем исключительно одними бананами!
— Обязательно надо запомнить этот день, каждую минуту, каждую мелочь, — думал Павел Петрович в метро по дороге на работу. — Ведь завтра эти мелочи уже будут Историей. Именно так: Историей с большой буквы! Разволновавшись, он и не заметил, что размышляет вслух.
— А что толку запоминать? — строго спросил величественный старик, гордо восседающий на сидении рядом с Павлом Петровичем, — для того, чтобы все это потом живописать, надо быть, по крайней мере, Брюлловым.
— Каким Брюлловым? — вздрогнул от неожиданности Павел Петрович.
— Известно каким, Карлом! — так же строго сказал старик, — «Последний день Помпеи», надеюсь, помните?
— А, вы, в этом смысле, — облегченно вздохнул Павел Петрович и добросовестно попытался вспомнить сюжет знаменитой картины.
— Эх, молодежь, молодежь, — вздохнул старик, — таких шедевров культуры не помните, а туда же: «История с большой буквы», — ехидно передразнил он Павла Петровича.
— Ну что вы на человека набросились? — вступилась за него сидящая напротив миловидная девушка. — И потом, почему Брюллов, почему обязательно Брюллов? Что у нас своих художников и писателей не было?! Шевченко, например, или Гоголь.
— Можно и Гоголь, — миролюбиво согласился эрудированный старик, — Вы можете писать как Гоголь? — спросил он Павла Петровича.
Павел Петрович с мольбой посмотрел на девушку, надеясь, что она выручит его еще раз, но та лишь ободряюще улыбнулась ему.
— Так можете или нет? — не отступал старик.
Павел Петрович покраснел и совершенно неожиданно для себя брякнул: «Могу!»
Старик изумленно крякнул, а девушка захлопала в ладоши.
Тут их разговор прервали. В вагон вошел какой-то солидный господин, по виду бизнесмен средней руки, и хорошо поставленным звонким голосом затянул: «Добрые люди! Мне не хватает на налоги, подайте, кто сколько может. Добрые люди, мне не хватает на налоги...»
Жалостливый Павел Петрович порылся в карманах в поисках мелочи, нашел пятьсот тысяч карбованцев и положил в открытый кейс господина. Девушка дала триста, а старик только махнул рукой: «Эх, голубчик! С моей пенсией самому впору идти христарадничать!»
На следующей остановке господин вышел, а в вагон зашел мужчина с огромным мешком и попросил уделить ему минуту внимания. Начал он хорошо и просто: «Уважаемые пассажиры! Извините, что обращаюсь к вам. Я сам не местный — директор оборонного предприятия из Житомира. Приехал в министерство денег просить, да ничего не дали...» Тут директор сбился с душевного тона и заголосил: «Подайте на зарплату пострадавшим от конверсии!»
Расчувствовавшиеся пассажиры дружно сбросились на спасение национальной оборонной промышленности.
— Ай-я-яй, до чего держава обнищала, — горько произнес старик, — слава Богу, сегодня все это кончится!
Весь день разговор в метро не выходил из головы Павла Петровича.
Вечером, вернувшись домой с работы, он, наконец, принял решение. Взял лист бумаги, ручку и после краткого, но мучительного раздумья, написал: «Сегодня кончится целая историческая эпоха. Кончится это наше унизительное полунищее существование, рухнет как Помпея, и все мы заживем по-новому, счастливо и красиво!» Потом достал с полки томик Гоголя, несколько раз внимательно перечитал знакомый с детства отрывок и добавил: «Эх, гривня, чудо-валюта! И кто тебя только выдумал?! Знать у бойкого народа могла ты народиться! Редкий курс другой денежной единицы доползет даже до половины стоимости одной гривни!»
Удовлетворенно перечитал написанное и лег спать. С завтрашнего дня указом Президента в стране вводилась новая национальная валюта.
***
— Пап, ну когда видик купим? Ты же обещал еще два года назад.
— Видишь ли, сын, — забормотал Павел Петрович, — последствия азиатского финансового кризиса оказались гораздо серьезнее, чем предполагалось. В то время как в России введен плавающий курс доллара, валютные резервы НБУ позволяют надеяться, что финансовый крах нам не грозит! Он перевел дух и не очень уверенно добавил: — По крайней мере, в этом году.
