Они никогда не были связаны узами Гименея. Их любовь не была платонической
и всегда служила мишенью для тех, у кого, говоря словами самого поэта,
«очерствевает сердечная почва». Отношения великана Маяковского, перевернувшего
поэтическое сознание столетия, и миниатюрной, хрупкой, изящной, словно
выгравированной ювелиром, Лили Брик — это обнаженная неистовая страсть,
«выжимка бессонниц».
Маяковский, поэт с пылающим сердцем, ассоциирующийся в читательском
сознании прежде всего с трибуном-громовержцем («ненавижу всяческую мертвечину,
обожаю всяческую жизнь»), был на самом деле невероятно ранимым и одиноким
человеком. Не случайно, ставя «точку пули в своем конце», он написал в
предсмертной записке «любовная лодка разбилась о быт».
Через семь лет после рокового выстрела Лили Юрьевна совершила поступок
безоглядно рискованный — обратилась с письмом о Маяковском к «отцу народов».
Сталин «возвратил» поэта из забвения, пришлепнув к нему пропагандистское
клеймо «лучшего из советских поэтов». Этот ярлык, увы, отвратил от Маяковского
многих недобросовестных читателей, не подозревающих, что за плакатной хрестоматийностью
«горлопана-главаря» скрывается один из самых нежных лириков нашего скупого
на любовь столетия. Впрочем, именно Лили Брик самим своим существованием
противостояла фальшивому мифу о Маяковском как явлении политическом, пролетарском
бояне, которому-де и любовь — буржуазный предрассудок — чужда. До смерти
не расставалась она с кольцом, подаренным Владимиром Владимировичем, с
выгравированными на нем ее инициалами Л. Ю. Б. Самой судьбой сочиненный
шифр слова «люблю».
Они познакомились в 1915 году. Маяковский, назвавший эту встречу в автобиографии
«Я — сам» «радостнейшим событием», тут же русифицировал ее имя — Лиля.
Она была замужем, и это шокирующее ханжей, нарушающее все семейные устои
того времени «существование втроем» надолго дало пищу злопыхателям для
клеветы и пересудов. И после смерти Маяковского продолжали попрекать страстью
к его Музе, словно любовь действительно требует у кого-то мандата.
«Володя не просто влюбился в меня, — вспоминала Лили Юрьевна, — он напал
на меня... Два с половиной года не было у меня спокойной минуты — буквально».
Молодая медноволосая Лили Брик запомнилась современникам «яркими жаркими
глазами», которые брали в плен. В квартиру Бриков ворвалась Поэзия. Неистовый
Маяковский, казалось, готов был, как Юпитер, обернуться быком, чтобы похитить
свою Европу и отнести через житейское море на остров своей любви. Он был
покорен своей сиреной и дарил ей гениальные поэтические прозрения. Среди
них цикл «Флейта-позвоночник», где что ни строка — любовная гроздь. «Сердце
обагрившая, вымучившая душу в бреду мою...» Ревность, неутолимая сердечная
страсть, нежное отчаянье в переписке, где они придумывают себе все более
ласковые прозвища: Лиленок, Кис, Лилин, Дорлин (дорогой Лиленок) и Щен,
Счен, ВМаяк...
И — парадокс. Даже несмотря на благодать в отношениях, Кис и Щен позволяют
себе... другие любовные приключения. Однажды Маяковский и Брик, измученные
своими перекрестными романами, решили расстаться на два месяца. В день
разлуки плакали оба. Любовная лодка в который раз давала течь. Поэт жил
сомнениями, отчаянием, надеждой, разрыв переживал мучительно. Муза оставалась
холодна. Маяковский блуждал вокруг ее дома, прятался на лестнице, подкрадывался
к ее дверям, посылал записки, цветы, птиц в клетке — ни дать, ни взять
сценарий для «немой фильмы».
Они и в фильме снялись вместе, сыграв Барышню и Хулигана. Обаятельный
поэт-дебошир и беззащитная девушка. Гноя знак на «шкуре ревности» донимал
Маяковского. Он страдал, стремился переломить свою страсть к роковой возлюбленной.
Однажды даже воскликнул «я теперь свободен от любви». Но это была иллюзия.
Только после поездки в Америку, где у Маяковского была любовная связь,
от которой появилась дочь, его отношения с «Лиленькой милой» резко изменились.
После семи лет обрывается их интимная связь. И их чувство подвергается
новому испытанию. Биографы, друзья поэта знали о том, что Володя и Лиля
съехались в одну квартиру лишь тогда, когда закончились их «плотские» отношения.
Парадоксально, что именно в последние годы, когда, как однажды сказала
мне Лили Юрьевна, «у Володи были свои романы, у меня — свои», их отношения
стали особенно теплыми, нежными и доверительными. Гибель Маяковского прервала
пятнадцатилетнюю аппассионату этой небывалой любви. Хотя до самой своей
смерти Лили Юрьевна носила на золотой цепочке уже два кольца, которыми
когда-то влюбленные обменялись друг с другом...
