«Музеи — это храмы коллекционеров, где группы посетителей, шепча, словно при выполнении религиозного обряда, шагают из одной галереи в другую»
«Музей — театр, в котором играют вещи»
Музейная сфера Украины сегодня — это 458 государственных и коммунальных музеев (в том числе 94 филиала и 689 отделов (секторов), в которых хранится почти 12 млн. музейных предметов, принадлежащих государственной части Музейного фонда Украины. Теоретически это достаточно мощный культурный пласт, благодаря которому те 20 миллионов посетителей, которые ежегодно наполняют экспозиционные залы украинских музеев, должны получить представление о наиболее разнообразных аспектах человеческого бытия от истории вилки до освоения космического пространства, от первых зародышей мысли в каменном веке до наиболее сложных концепций сotemporary.
Однако на практике в украинских реалиях видим нечто иное: музеи имеют возможность экспонировать в среднем только 3—5% своих коллекций. Однако и то, что попадает в экспозиции постоянных или переменных выставок, далеко не всегда подается интересно и убедительно и не всегда для этого есть технические возможности.
Руководители музеев предпочитают говорить не так о новых проектах и инициативах, как о старых проблемах: плохое материально-техническое обеспечение, кадровые проблемы, слабое финансирование, несовершенное законодательство.
Однако ситуацию нельзя назвать катастрофической, ведь за период с 1991 года количество музеев в Украине увеличилось более чем вдвое (с 241 до 458).
Кстати, музейное хозяйство Украины далеко не самое большое в мире. Вот в Германии, скажем, 3200 музеев. В Британии — 2200, во Франции — 1900, в Италии — 1800 (цифры ориентировочные). И главное — они справляются с этим!
В нашем государстве растут бюджетные ассигнования на содержание музеев: 2004 г. — 24 млн. 261 тыс. 300 грн.; 2005 г. — 28 млн. 201 тыс. 500 грн.; 2006 г. — 33 млн. 068 тыс. грн.; 2007 г. — 49 млн. 777,7 тыс. грн. При этом европейская тенденция противоположна — уменьшение нагрузки на государственный бюджет относительно содержания заведений культуры (речь идет, разумеется, о текущих, а не капитальных расходах).
Более того, музейное дело входит в моду. На протяжении последних лет в нашей стране были созданы несколько заметных частных музеев, таких, как PinchukArtCentre, «Духовні скарби України» Игоря Пономарчука, Музей современного изобразительного искусства. Четыре года назад по инициативе МБФ «Україна-3000» появилась всеукраинская акция «Музейное событие года», по итогам которой музеи не просто отмечаются дипломами, но и получают денежные вознаграждения.
Поэтому, несмотря на сетование и скепсис, музейная жизнь в Украине продолжается: открываются новые музеи, выбиваются, выделяются и осваиваются средства, но преимущественно это все как-то безжизненно, словно по принуждению. В чем же дело?
Вполне возможно, что ключ к пониманию «глубинных» проблем, на самом деле, лежит на поверхности.
Думаю, все помнят информационный шум, который поднялся вокруг книги Дэна Брауна «Код да Винчи» и одноименного фильма. Преимущественно спорили о том, откуда автор позаимствовал сюжет, сетовали на избыток маркетинговых технологий и так далее. И почему-то малоартикулированным оказался тот очевидный факт, что, по существу, мы имеем дело с музейным романом: завязка происходит в музейных стенах, интрига развертывается вокруг знакового музейного раритета, а музейный специалист (куратор) предстает как носитель тайных знаний. Да, это — гламур и попса. Но подобного рода опусы тем и интересны, что они имеют дело со сгустками коллективных мифов и ожиданий.
Поэтому, несмотря на все развенчания культового писателя, неопровержимым остается факт, что в коде массового сознания евро-американской читательской/зрительской аудитории, который «взламывает» своими текстами Дэн Браун, далеко не последнее место занимает Музей как источник сильных и ярких эмоций. Это, например, подтверждается и высоким рейтингом другого голливудского фильма «Ночь в музее-2», который опередил четвертую часть культовой ленты «Терминатор». Сиквел «Ночь в музее» с Беном Стиллером в главной роли заработал в первый уик-энд показа 53,5 млн.дол.
Но что в этой истории самое интересное, так это согласованность тенденции литературного и киношного мейнстрима, в которых эксплуатируется образ музея с официальным определением музейного феномена, предложенный такими уважаемыми и консервативными институтами, как ЮНЕСКО и Международный совет музеев (ICOM): «Музей — это неприбыльная, постоянно действующая организация, направленная на обслуживание потребностей общества в развитии, которая собирает, хранит, исследует, популяризирует и экспонирует материальное и нематериальное наследие человечества, а также объекты окружающей среды с целью изучения, обучения и для эстетического удовлетворения». Будто бы все логично.
А теперь вспомним официальное определение из Закона Украины «О музеях и музейном деле»: «Музеи — это культурно-образовательные и научно-исследовательские заведения, предназначенные для изучения, сохранения и использования памятников природы, материальной и духовной культуры, приобщения граждан к достояниям национального и мирового историко-культурного наследия». Тоже все исчерпывающе, точно и логично. Однако это логика, отличная от ICOMовской трактовки музея. Но как вы яхту назовете, так она и поплывет...
За этим, якобы несущественным нюансом, которым объединяется слово музей и «удовольствие», на самом деле целая цивилизационная дистанция между украинским и мировым музейным делом (во всяком случае, стран евро-американского круга). Наше массовое сознание говорит, что музей — это там, где «руками не трогать», а не там, где можно получить удовольствие. Поэтому и официальное толкование понятия «музей» аккомпанирует народным представлениям об этом феномене.
Следовательно, маркетинговыми стратегиями Брауна нас не взять. Код рядового украинца, похоже, не обременен представлением наподобие: «Музей — это там, где интересно». Поэтому и новые частные «пятизвездочные», так сказать, музеи в большинстве случаев повторяют парадигму старого доброго музея, где время остановилось. Этот тип представлений и ожиданий, который довольно метко проиллюстрирован небольшим эпизодом фильма «Семнадцать мгновений весны», в котором происходит встреча Штирлица с Плешнером в музее «Пергамон». На улицах Берлина взрываются бомбы, а в залах музея тишина и только глухой отзвук войны. Это образец интеллигентского представления о музее. Далеко не самого худшего из возможных представлений о музее. Однако оно уже само нуждается в музеефикации.
Кстати, и среднеарифметический европеец лет тридцать-сорок назад воспринимал музей подобным образом. По исследованиям английского исследователя Гуда (какие приводит в своей монографии «Основы музеологии» Фридрих Вайдахер), слово «музей» из всех случаев применения его в англоязычных текстах только в 20% имеет положительный характер. Во всех других случаях это слово является синонимом к словам неподвижный, статичный, нудный, монотонный, неинтересный, сухой, невыразительный и сдержанный, проницательный, размытый, непонятный, мертвый, неживой, несознательный.
Что же касается современных тенденций развития музейного дела, то одной из наиболее существенных Фридрих Вайдахер считает перенесение центра внимания работы музеев с предмета на общество.
Изменение в отношении общества к музеям, конечно, произошло не само по себе. Если хотите, то мы имеем здесь дело со своеобразным «заговором интеллектуалов». (Вспомним, как мастерски закручивает Умберто Эко интригу своего романа «Маятник Фуко» вокруг Парижского Консерватория — музея техники — не здесь ли источники «вдохновения» и Дэна Брауна!?)
Речь идет, конечно, о тех интеллектуалах, кто осознал, что в современном мире культура играет чем дальше, тем более весомую роль не только в социально-политическом, но и в экономическом развитии. Это, в частности, связано с постиндустриальным типом экономики, когда информация и впечатления становятся товаром, а также с так называемой революцией досуга.
Как свидетельствуют статистические исследования, у жителей современных городов в течение последнего десятилетия увеличивается объем свободного времени и возрастает потребность в его содержательном наполнении. В ответ на возможность больше времени расходовать на досуг возник сектор творческой экономики (или «экономики впечатлений»), который формируется на стыке классической «чистой» коммерции и «чистой» культуры. Эксперты констатируют, что у сегодняшних городов, регионов и целых стран есть один главный ресурс — жители или человеческий капитал: их талант, мастерство, изобретательность, стремление, мотивации, воображение и творчество, поскольку бывшие местные факторы, в частности сырьевые ресурсы, теряют свое значение.
Соответственно, становится нормой ревитализация промышленных зон и превращение их в многофункциональные культурные центры, нацеленные на содержательный и качественный досуг.
В том же направлении движутся и музеи, ориентируясь на реальные познавательные потребности и эмоциональные запросы общества, на семейный досуг. Это, в частности, отражается на формате новообразованных музеев, в которых все чаще предметом показа становится не история и раритеты, а современность, рассматривать которую предлагается с наиболее неожиданных ракурсов, повседневность, представление мечты, иллюзии и даже сновидения. Так, из 1642 музеев Соединенных Штатов, размещенных на консолидированном web-ресурсе ICOM, к историческому профилю принадлежат 602; к научному — 166; творческому (художественному) техническому (в том числе история определенных технологий и новаций) — 125; детскому — 45; мультидисциплинарному — 129; к смешанному типу — 154. Причем наиболее посещаемыми являются естественнонаучные и технологические музеи. Подобная ситуация в Германии, где насчитывается около 70 музеев технического профиля. В секторе музейных институций художественного профиля бум музеев современного искусства, которые в основном создаются как комплексные арт-центры, которые сочетают и собирательную, и промоционную, и аналитическую функции. Одним из первых музейных заведений такого типа стал Центр Помпиду в Париже.
В украинском музейном ландшафте до сих пор преобладает исторический и краеведческий профиль — соответственно 140 и 146 музеев из 458-ми; технических мы имеем аж — два музея; естественнонаучных можно буквально пересчитать по пальцам одной руки — 5; художественных — 73 (а это, как свидетельствует статистика, наиболее посещаемая туристами категория музеев); литературных — 45; этнографических — 8; отраслевых — 6; других («смешанного типа») — 11.
Формула музейного гостеприимства, при помощи которой современные музеи довольно успешно конкурируют на рынке услуг по досугу, обучению, как правило, включает информационную гостиную, учебные аудитории, библиотеку, детскую игровую комнату, кофейню или ресторан, музейный магазин (с богатым ассортиментом печатной продукции, авторских изделий, сувениров, в которых отображена специфика музея и его коллекции), киноклуб. Ориентация музеев на удовлетворение реальных познавательных потребностей и эмоциональное удовлетворение позволяет музеям расширять аудиторию и, таким образом, получать дополнительные финансовые поступления.
Украинским музейным работникам о таком остается только мечтать, ведь средств не хватает даже на содержание в надлежащем состоянии помещений. Большинство музейных учреждений размещено в так называемых адаптированных, а на самом деле, мало пригодных для музейной деятельности зданиях и помещениях. Из 2382 зданий около 1186 (49,8%) нуждаются в капитальном ремонте.
Анализ условий хранения музейных коллекций (температурно-влажностный, световой режимы) показал, что в 82,5% музеев параметры микроклимата не отвечают нормативам. Следовательно, неотложным является вопрос технического оснащения помещений, где хранятся фонды. Между тем, львиная доля бюджетных ассигнований, которые выделяются на музеи, — это так называемые расходы потребления: заработная плата, охрана, коммунальные услуги.
В такой ситуации, казалось бы, вполне очевидно, что нам нужны интерактивные музеи нового типа, и если уже вкладывать средства, то в их создание. Но это должно быть сделано с учетом опыта успешных культурных центров. Так ведь нет — дилемма музея для «эстетического удовлетворения» и музея для «приобщения граждан к культурному наследию» возникла (и осталась не до конца разрешенной) в процессе строительства грандиозного «Мистецького Арсеналу».
Отсутствие ярких инициатив со стороны музейного сообщества Украины (а где она возьмется без мотивации создавать для эстетического удовлетворения) прямо коррелируется с музейными проектами, связанными с идеологическим госзаказом: «Мистецький Арсенал», Батурин, Поле Полтавской битвы, Музей Конотопской битвы. Это провоцирует музейных работников на то, чтобы от проблем развития переориентироваться на угадывание политической конъюнктуры, и, в свою очередь, отвлекает такие необходимые государственные ресурсы от разрешения очень важных задач, связанных с обновлением музейной инфраструктуры, совершенствованием музейного менеджмента и введением инновационного режима деятельности. Вот вам и несущественная разница в формулировке.
Впрочем, оставим эти буржуазные выдумки с «комфортным музеем», наши музеи, как уже выяснилось, созданы не для удовольствия. Посидеть за чашечкой кофе можно и где-нибудь в другом месте, а в музей посетители должны идти ради экспозиции. Однако что мы здесь имеем, в частности, в музеях исторического, археологического и краеведческого профиля: однообразный ряд витрин, которые слепят бликами от некачественного освещения и вокруг которых нужно хорошо потоптаться, чтобы выбрать более-менее приемлемый ракурс.
Пытаясь оживить статическую картинку содержательными экскурсиями, энтузиасты музейного дела очень редко учитывают доминантный тип восприятия посетителей. Но ведь есть люди, которым для полноты познания очень надо пощупать вещь — для них необходимы экспозиционные узлы, которые предусматривают тактильный контакт. Людям с тонким музыкальным слухом нужно, чтобы экспонаты звучали (и не только голосом экскурсовода). Частенько, это слишком лирические. Дидактические экспозиции украинских музеев мало учитывают особенности людей с математическим складом ума, для которых важны ясные и точные формулы, схемы, графики — вот бы где пригодились мультимедийные средства. Кинестетикам (а это, преимущественно, дети) важно рассмотреть предмет со всех сторон, почувствовать музейное пространство через движение.
Грамотно выстроенная экспозиция превращает посещение музея в захватывающее приключение, как это, например, происходит в Музее Варшавского восстания, где посетители могут пройтись под звуки канонады канализационным тоннелем, которым в августе 1944-го передвигались повстанцы или поднять трубку телефонного аппарата образца 40-х и услышать реальные голоса участников и свидетелей того героического периода истории. Кстати, этот музей также является примером идеологического заказа и национальной политики памяти, но в нем органически сочетается не только политическая воля, но и общественная инициатива, творчество, современные технологии планирования и создания музейного пространства. Наконец, концепция эстетического удовольствия не только не отрицает направление на привлечение граждан к культурному наследию, но и является довольно действенным способом достижения этой цели.
Бесспорно, для построения качественных экспозиций нужны капиталовложения, и, убежден, для этого необходимо утвердить соответствующую государственную программу. Но ведь и музеи должны быть заинтересованы в обновлении экспозиционных площадей, и хотелось бы больше инициативы с их стороны. Есть же возможность проводить интересные выставки, концерты, семейные праздники и даже корпоративные мероприятия.
Впрочем, кроме активности со стороны музейщиков нужна еще и креативность, равно как со стороны государства традиционная поддержка, необходимо еще и понимание новой общественной роли музеев.
Наконец, западным музеям их нынешний статус достался не сразу, а как результат последовательного применения стратегического планирования, проектного менеджмента, убедительного изменения отношения к посетителю и позиционирование музея как живого культурного центра. Убедиться в том, как это работает, украинскому профессиональному сообществу дал возможность проект «Матра. Музеи Украины» (при поддержке Посольства Нидерландов в Украине), цикл семинаров американского музеолога Линды Норрис «Большие изменения малой ценой: пути расширения круга посетителей музея», проект МБФ «Эйдос» «Искусство apriory» — своеобразный ряд кураторских интервенций в музейном пространстве. Конечно, это не панацея. Но опыт общения с коллегами из европейских стран учит главному: в нынешней ситуации музейный сотрудник наделен полномочиями принимать решение и проявлять инициативу, пусть на небольшом, но ответственном участке работы, намного эффективнее работника-функционера, который работает «отсюда и к обеду».
Поэтому и в родных украинских реалиях можно многого достичь, если стремиться получить удовлетворение от дела, которым занимаешься, а не садомазохистское удовольствие. Вспомним Киевский музей Булгакова. Там также нет возможности организовать кафе, но можно провести «чаепитие на веранде». А благодаря четверговым журфиксам (музыкальным вечерам) булгаковцам удалось выкупить для музея уникальный рояль фирмы «Кернтопф и сын». Торжественная инаугурация белого рояля при участии центра «ДАХ» и пианиста Евгения Громова стало действом, которое вполне к лицу лучшим музеям мира.
Следовательно, проблема не только в деньгах и законах. Общество является пассивным потребителем музейных услуг. Человек и рядовой, и неординарный, молодой и солидного возраста должен узнать и найти себя в музейных экспозициях и получить материал для дальнейшего строительства своей личности.
