Сегодня в Брюсселе должен начаться новый раунд переговоров между Украиной и ЕС о создании зоны свободной торговли. Свое видение украинской стороной формата соглашения будет представлять заместитель главы Секретариата Президента Украины Андрей Гончарук. По его словам, на переговорах с комиссаром ЕС по вопросам торговли Питером Мендельсоном также будет обсужден статус переговоров о создании зоны свободной торговли. Каким видится этот процесс украинскому правительству и в целом европейская перспектива в связи с глобализацией и ирландским «нет» Лиссабонскому договору? Какие возможности открывает перед Украиной продовольственный кризис в мире? Об этом «Дню» рассказывает вице-премьер-министр по вопросам европейской интеграции и международного сотрудничества Григорий НЕМЫРЯ.
О БОЛЕЕ ЖЕСТКИХ УСЛОВИЯХ ДЛЯ УКРАИНЫ
— Григорий Михайлович, какие уроки нужно вынести Украине из выступления Доминика Стросс-Кана?
— Для меня новым было видение сценариев так называемой мягкой и сильной глобализации. И потом — вопросы, какие последствия будут по первому и второму сценарию для Украины. Понятно, что в данном случае, если будет реализовываться сценарий сильной глобализации, то, фактически, в Европейском Союзе может быть больше аппетита для увеличения своих усилий в объединении, чтобы действовать в глобальном мире. В то же время это подразумевает более жесткие условия для Украины. Это цена, которую нам нужно заплатить ввиду требований к глубине адаптации, в частности, регуляторной среды. Здесь требования могут стать серьезнее. Но с другой стороны, это дает возможность воспользоваться якорем для более скорой привязки к Евросоюзу, и переходу от только экономической до политической интеграции. Я увидел эту привязку, и своим ответом Стросс- Кан фактически это подтвердил.
Я обратил внимание во время дискуссии на очень четкую позицию одного из самых известных банкиров в Европе Лешека Бальцеровича относительно удельного веса монетарной политики в инфляции. Вы видели, что эту позицию поддержали фактически все, включая Андерса Аслунда, старшего научного сотрудника Института международной экономики им. Петерсона, модератора Ричарда Хааса, за исключением Петра Алексеевича. И потом Аслунд заострил внимание на этом еще больше, подчеркнув, что здесь есть определенные элементы заинтересованности в сохранении существующей монетарной политики.
— А в чьих интересах сохранение такой политики?
— Насколько я понял вопросы Аслунда, он (Порошенко. — Авт. ) не только возглавляет наблюдательный совет, но и является известным бизнесменом. Я думаю, что в этом заключалась суть обращения. Вторым элементом дискуссии стало то, что все согласились с предложенной Петром Алексеевичем необходимостью координации. Но важное уточнение сделал Бальцерович, сказав, что если это координация плохих политик, то это само по себе является плохой политикой. Хочу отметить, что во время дискуссии не было позиции правительства, была позиция совершенно разных людей с различным опытом. И в данном случае она совпала. Насколько я понял, есть три элемента инфляции. Большой элемент инфляции связан с внешним фактором. Это цены на продовольствие и топливо. Второй фактор, который, безусловно, касается Украины — монетарная политика. Третий фактор — структурные элементы, связанные с расходами. Это фискальная политика и то, насколько сбалансировано она осуществляется. Поскольку за первое и второе правительство не отвечает, то я думаю, что это была наиболее сбалансированная картина источников инфляции. Следовательно, и понимание того, каким образом инфляцию нужно преодолевать.
— Кстати, Бальцерович предлагает нам для уменьшения инфляции уменьшать государственные расходы. Можно ли ожидать, что правительство будет уменьшать бюджетные расходы, чтобы уменьшить уровень инфляции?
— Это не вопрос уменьшения или увеличения расходов, а вопрос приоритетов. Правительство, безусловно, заинтересовано в том, чтобы более четко ранжировать эти расходы и проводить ответственную фискальную политику. Так что здесь есть такое понимание. И тот бюджет, который предложило правительство, в этом смысле более строг в отношении расходов, чем тот, который предложил Президент. Там расходная часть больше — если я не ошибаюсь — на 1,4 млрд. грн. Это является свидетельством того, насколько серьезно правительство к этому относится. Я думаю, что это было частью важной дискуссии, которая вносит элемент беспристрастного экспертного мнения в наши внутренние споры, кто виноват и что нужно делать?
«ОБРЕТЕНИЕ ЧЛЕНСТВА УКРАИНЫ В ЕС БУДЕТ НАМНОГО БОЛЕЕ СЛОЖНОЙ ЗАДАЧЕЙ...»
— Как вы оцениваете воздействие на скорость интеграции Украины в ЕС такого фактора, как ирландское «нет» Лиссабонскому соглашению?
— Действительно, существует опасность, что этот факт могут использовать сторонники определенного замораживания расширения ЕС. Поэтому в интересах Украины как можно быстрее завершить процесс ратификации Лиссабонского соглашения. Чтобы снять последний аргумент, что это было завершено, мы не можем говорить о каких-то следующих этапах. Мы четко услышали, что в данном случае это не касается Хорватии, которая ведет переговоры и в ближайшее время станет членом ЕС. Но очевидно, что дальнейшие расширения потребовали серьезных подходов.
Очевидно, что обретение членства Украины в ЕС будет намного более сложной задачей, чем это было в определенных исторических условиях для других стран Центральной и Восточной Европы, которые становились членами ЕС в 2004 и 2007 годах. Во-вторых, путь Украины в Евросоюз будет несколько иным с точки зрения этапов, процедур, чем это было для стран Центральной и Восточной Европы. Потому что сейчас в ЕС очень серьезно говорят о так называемой интеграционной способности, насколько Европа может далее интегрироваться без вреда для качества европейского проекта. Это значит, что все больше очевидным становится то, что экономическая интеграция через зону свободной торговли нового поколения будет сверхзадачей на ближайшие несколько лет с дальнейшей ее имплементацией. Фактически, в зависимости от этого процесса будет новый подход к вопросу о политической интеграции. Дополнительная сложность процесса заключается в том, что в отличие от стран Центральной и Восточной Европы, которые получали статус кандидата, что значило и серьезную финансовую помощь для адаптации, Украина не может рассчитывать на это. Во всяком случае, до 2013 года. Но когда будет начинаться дискуссия относительно новой финансовой перспективы 2014—2020 годов, то это именно те рамки, которые необходимо иметь в виду и использовать в полной мере для того, чтобы была получена если не помощь, связанная со вступлением, то помощь, связанная с имплементацией соглашения о зоне свободной торговли. И безусловно, условие, которое зависит только от Украины — это стабильность в Украине. Если эта стабильность значит наследственность политики, которая является залогом, что независимо от политического календаря, она стратегически не изменится. Могут быть какие-то тактические отличия, а стратегические — нет.
ПЕРСПЕКТИВА И РЕАЛЬНАЯ ДОБАВЛЕННАЯ СТОИМОСТЬ
— А удастся ли Украине включить в новое соглашение перспективу членства, чтобы это подталкивало нашу страны к необходимым реформам?
— Что такое перспектива? О чем реально речь идет в рамках этого усиленного соглашения? Впервые, и это будет реальная добавленная стоимость, речь идет о настоящей экономической интеграции, которая в будущем приведет ко вхождению в общий рынок. Этот интегративный элемент впервые в экономическом смысле здесь появился. Что касается политической ассоциации, данном случае в самом названии ничего нового нет. Соглашения об ассоциации имеют много других стран. Речь идет о толковании того, что значит ассоциация. В данном случае, так, как это было в польском варианте, в преамбуле своеобразным образом закрепили это европейское призвание. Я думаю, что это является предметом дискуссии включительно с самим названием соглашения. Если бы меня спросили, какое название нового соглашения между ЕС и Украиной лучше, я бы сказал, что это соглашение об ассоциации и интеграции. Потому что там действительно об этом говорится. Очевидно, что этого соглашения в полном виде не удастся достичь в этом году. Я думаю, что только после завершения переговоров о зоне свободной торговли можно будет говорить о целостном документе. Я думаю, что на саммите Украина—ЕС будут обсуждаться определенные принципы, подходы и понимание того, что значит европейская перспектива для Украины. Сейчас можно видеть, что в рамках Европейской политики соседства существует отличие в терминологии. Есть соседи Европы и есть европейские соседи. В данном случае в этом может заключаться новизна польско-шведской инициативы, которая имеет потенциал распространять принцип дифференциации не только в середине региона, но и между регионами. И, таким образом, четко позиционировать регион, где находится Украина, как европейских соседей на долго- и среднесрочную перспективу. А как соседей Европы — регион Средиземноморья.
— Не встревожило ли вас высказывание Пьера Леллюша о возможности дифференцированного развития Европы, как он высказался «Европа а ля карт»?
— Каждая идея имеет право на существование. Де-факто, если мы посмотрим, элементы этого подхода уже существуют сейчас. Что, как не Европа различных скоростей, есть наличием стран еврозоны, в которую входят не все страны ЕС. Не все страны ЕС являются участниками Шенгенской зоны. С другой стороны, есть страны, которые не являются членами Евросоюза, на которых шенгенский режим также может распространяться. Можно говорить о нескольких таких случаях. Я думаю, что названная Леллюшем идея стара. Немецкий евродепутат Эльмар Брок назвал ее мыслью из прошлого. Это Европа концентрических кругов, и в данном контексте — различных скоростей. Об этом много говорили во Франции, и фактически это выглядит достаточно неплохой идеей. Но, если углубиться, то действительно есть пример коалиции тех, кто хочет объединиться. Но как быть с бюджетом Евросоюза, по которому все страны будут принимать решения. Каким образом достичь консенсуса между всеми членами Европейского Союза в вопросах, которые интересуют только большую группу стран. Ответов относительно институционности процесса принятия таких решений на сегодняшний день я не вижу. Поэтому сколько будет существовать Европа, столько будет существовать и эта идея. Но реальность будет немного другой. В данном случае фактор глобализации, когда Европа будет более объединенной, что принесет пользу всем странам членам ЕС, а в долгосрочной перспективе сыграет решающую роль.
«ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ КРИЗИС — ЭТО И ВЫЗОВ, И ШАНС»
— Воспользуется ли Украина шансом, который открывается перед ней благодаря продовольственному кризису?
— Продовольственный кризис — это и вызов, и шанс. Потому что он позволил достаточно неожиданным образом воссоздать возможность для Украины снова стать житницей не только для Европы, но и для более широкого мира. В этом смысле славный потенциал Украины, что касается сельского хозяйства, получил очень серьезный толчок для реализации. Речь идет не только о том, что в этом году будет рекордный урожай по всем оценкам. А, учитывая долгосрочные прогнозы, Украина, действительно, получила эту стратегическую нишу, которой она просто обязана воспользоваться. Условия для этого — это модернизация не только сельскохозяйственного сектора, а принятие целого ряда политик, в том числе и тех, которые касаются развития создания зоны торговли, в частности, с ЕС.
Есть еще один интересный аспект в этом вопросе в отношении европейской интеграции Украины. Почти половина бюджета ЕС расходуется на общую сельскохозяйственную политику. В 2013 году будет серьезный раунд консультаций и переговоров относительно будущей судьбы общей сельскохозяйственной политики. И именно поэтому, что Украина многими в Европе воспринимается как серьезный конкурент, который может поставить под угрозу стабильность, связанную с общей сельскохозяйственной политикой. Это был один из аргументов, о котором открыто никогда не говорили, а который реально существовал относительно достаточно скептического отношения к будущему членству Украины в ЕС. Но поскольку сейчас продовольственный кризис задевает не только бедные страны в Азии или Африке, или на Среднем Востоке, но и ЕС, что связано с высокими ценами на топливо. Тот факт, что Украина имеет ресурс, который может смягчить продовольственный кризис и предоставить новую конкурентоспособность Европе именно в сельском хозяйстве, делает аргумент украиноскептиков в ЕС менее весомым. Так что здесь есть не только глобальное измерение, о котором говорили, но и очень серьезное европейское измерение, которое в данном случае, если Украина воспользуется этими возможностями, будет позитивным для того, чтобы стать членом ЕС в среднесрочной перспективе.
