Наблюдательные предки давно заметили, что по своей форме село Комарово напоминает птицу. Одна из его улиц даже носит название «Крыло». На «Крыле» — нынешний сельсовет, магазин, помещение бывшей колхозной конторы и жилые дома. Она же ведет и к школе. А другим, символическим крылом Комарова являются... коровы и бычки. Бесплодная серо-желтая земля, похожая на аризонскую пустыню, щедра только на травы, и то на берегах Стира — комаровцы имеют самые большие луга в Маневицком районе. Поэтому скотину выкармливают даже бывшие граждане... Соединенных Штатов, которые в последнее время после добровольной нескольколетней эмиграции массово возвращаются в родные края. Здесь коровами даже... пашут!
Три коровы паслись на старом хуторе возле Чириковой горы и напоминали бизонов. Большие, заросшие густой шерстью, словно должны были зимовать на Северном полюсе. А рога!.. Высокие и острые. И злые взгляды темных влажных глаз... Мы видели их еще в начале минувшей зимы, в декабре, когда теплая не по сезону погода еще позволяла крестьянам хотя бы час в день выпасать скот на травке, которая упрямо не хотела покрываться снегом. Интересно было посмотреть, как же хозяин будет на них пахать. Ведь то, что Роман Павлович Валах испокон веков пашет коровами, в Комарово не секрет.
Люди говорят, что из-за такой «мужской» работы и скотина у него не по-коровьи суровая. К зиме хозяин управился с полями, поэтому договорились приехать весной. Но ныне 84-летний Роман Павлович Валах уже не собирается надевать на коровок ярмо и пускать за ними плуг.
— Что коровы! Мы и быками пахали, — вспоминает далекое прошлое. — Таких видел быков, что до их рогов не мог кончиками пальцев достать. А теперь сын ругается, чтобы не смешил людей — не пахал на коровах. И сил уже нет.
Годы гнут его к земле, но рука у деда еще крепкая. Как замахнулся, за что-то рассердившись на жену, палкой, так сразу вспомнила молодые годы и быстро направилась к дому. За ней и дед, категорически отказавшись от фотосессии на фоне неповторимой хуторянской природы. Где-то совсем рядом (кругом же болота!) соревнуются в весенних песнопениях целые лягушачьи хоры. Старый хутор свое отживает. На него молодых уже вряд ли завлечешь.
— Старшие люди больше хотят земли, чем молодежь, — рассказывает о комаровской «тенденции» сам молодой сельский глава Сергей Лищук. — Молодежь в основном на заработках: Киев, Москва, Сургут... Бывает, что нет дома и по полгода. Дома не строят: чтобы быть ближе к городу! Покупают иногда старые, ремонтируют и живут.
Года два назад в Комарово произошла банальная по нынешним временам трагедия. Во время общего застолья один из присутствующих после ссоры прямо за столом ударил другого в грудь... С тех пор «тенденция» не изменилась: молодые и здоровые мужчины охотнее будут помогать старым хозяевам за магарыч, чем будут обрабатывать свои поля. После ликвидации колхоза комаровцы массово вытребовали свои паи. Бывшие колхозные фермы разобрали, по словам Лищука, «под ноль». И хотя вокруг только сплошные пески, собирались хозяйничать. Однако преимущественно земля пустует, зарастает.
— Нате вам землю, чтобы много не думали! — высказывает общее понимание тогдашней земельной «реформы» глава. — А теперь налогами душат, последнюю рубашку с крестьянина снимают. Село наше механизировано, накупили старых польских машин и пробуют обогатиться на земле. Так не дают! Вот недавно заготовители от Рожища пообещали за литр молока одну цену, а теперь дают другую. Село в отчаянии хочет браться за вилы! Да куда с ними идти?..
В селе, где немало многодетных семей и есть кому работать, до десятка семей держат по 15 и более голов скота, и еще с десяток имеют в хлевах до десяти бычков и коров. Один из переселенцев из США, Николай Савович Гаврилюк, взял в аренду участок земли, держит на комаровских землях до ста голов скота. Начинал с того, что пас скот, а позже купил комбайн, купил, говорят, и пилораму... Так удается далеко не всем.
— Нужно просить, чтобы мясо у тебя приняли, в очередь становиться. Уже и корм кончится, а не сдашь. Еще и взятки даем, чтобы корову или бычка заготовители взяли. И по какой цене?! За 1400 бычка берем, а за 2 тысячи сдаем. А кормить, а побегать за ним нужно? — Галине Петровне Ярошик с хутора Заболото хорошо известна арифметика хуторского обогащения.
Ярошики — одна из немногих комаровских семей, которую никакая власть не могла выкурить с хутора.
— Скот в колхоз забрали, избу развалили, хозяина — в Сибирь. Так баба, свекровь моя будущая, осталась, выкопала землянку и в ней зимовала, а в колхоз не пошла. Дед пришел из лагерей, снова избу построили, — вспоминает семейные хроники Петровна.
На хуторе Заболото она уже 36 лет. Родом пусть из небольшого, но ближе к трассе, села Семки.
— Как пойду в воскресенье в село, — говорит, — то обещаю прийти быстро, а прихожу вечером. И с тем хочется поговорить, и с тем...
Будущий муж, Андрей, строил у ее отца погреб. После Второй мировой в окрестных хуторках и лесах еще долго прятались бандеровцы. Галина Петровна признается, что бороться против советской власти «крепко трудно было». Наберут свекры земли, засадят ее, засеют, а сельсовет отберет и оштрафует. Колхозная земля была под самый порог избы.
— Мы там грядочку вспашем одну, там — другую, так и выживали. Свекровь моя до последнего за хутор держалась! Ей здесь так хорошо было! Все «мое»! Колхозные телята пасутся, так она их отгоняет, отгоняет, потому что близко к «ее» хутору. Она и моей коровки близко к своей не подпускала, хотя жили на одном дворе. Потому что и трава — ее! До конца была единоличница. Из-за той земли немирно и с мужем прожила. Работали же вдвоем и все ссорились: ты хорошо делаешь, а ты нехорошо... Я бы не стерпела на ее месте! Дочери бабы Татьяны жили уже в селе. Она пойдет к ним в воскресенье и больная вернется: «Как ты, Маруся, — говорит дочери, — терпишь, что твое яблочко к соседке на двор падает? — Как упадет, так соседка назад мне перебросит, а нет — все равно помиримся,» — отвечала дочь. А баба с соседями ладить не могла. Лежала уже больная, и то говорила: «Вы меня рядом с людьми не хороните. Вы меня отдельно похороните, чтобы я и на том свете на хуторе была!» А сейчас, видите, как вышло: лежит меж людей, как в колхозе, а ближайший сосед — бывший учетчик, который не раз ее землю описывал и штраф назначал...
Каждый раз, бывая в волынских селах, удивляюсь: почему наши предки выбирали место для поселения именно здесь? Все едешь по лесам и лесам, и вдруг — село. А следующее снова через леса-пралеса. Почему бы, казалось, не рядом, а подальше в глушь?.. Дорожный пейзаж до Комарово напоминает лунные кратеры. Дорога напрочь разбита, с обеих сторон скучные картины жиденьких перелесков. И пески, пески... По еще одной давней, не только комаровской, а, по-видимому, всеукраинской «тенденции», село не похоже на аккуратные приграничные, собственно те же исторически украинские, но уже давно польские села. На той же Люблинщине не увидишь, как у нас, куч навоза, старых хлевов, кривых собачьих конур и деревянных «выходок» — над дорогами, лицом к улице нарядные избы, а хоздворы спрятаны за ними. Вышка мобильной связи при въезде в Комарово на обычном нам фоне «Повернись, избушка, к людям задом!» выглядит инородным элементом. Но мобильники теперь здесь даже у жителей самых отдаленных хуторов. Ближе к Стиру, на берегах которого когда-то, по-видимому, и заложили свое поселение первые комаровцы, природа такая, что крестьяне вполне могли бы зарабатывать на зеленом туризме. В Комарово испокон веков чудесная рыбалка. Один из комаровцев — заядлый рыбак — издал об этом даже книжечку. Много озер, старицы Стира так щедры на рыбу, что в селе есть по крайней мере три десятка частных лодок.
Но хозяева, которым сельский глава предлагал задуматься над перспективой заработка на городских рыбалках, еще чешут головы.
Могло бы село привлечь и туристов. Есть же в других странах маршруты экстремальных путешествий, когда желающих ведут в горы или спускают в пещеры. А проехались бы они по комаровской дороге, покормили бы возле Стира комариков!.. А если серьезно, то есть у села среди своих многочисленных легенд и правдивая удивительная жизненная история о первой красавице Речи Посполитой, которая жила в Комарово. Еще живы старушки, которые видели ее, Зою Нелидову, дочь местного землевладельца. Рассказывают, что ее за красоту и манеры полюбил польский пан, который увез девушку в Варшаву. Там она, в тридцатых годах прошлого века, стала первой королевой красоты Польского государства. Но только на одну ночь... Потому что завистники отравили. Могила красавицы якобы на кладбище в поселке Колки, а на месте урочища Нелидово, где стояло родительское имение, сейчас голое поле.
Комарово же живет тихой жизнью, беспокоясь теперь только о ценах на молоко и скот.
— Если бы цены выросли в два раза, люди сразу бы увеличили количество поголовья тоже вдвое, — убежден комаровский сельский глава Сергей Лищук.
