Накануне московского саммита СНГ Президент Украины дал интервью обозревателю «Времени новостей» Аркадию ДУБНОВУ (www.vremya.ru). Предлагаем вам выдержки из него.
— Для Украины отношения с Россией действительно являются стратегическими, и любой украинский президент, находясь здесь, в Москве, будет исходить из этого, стремясь в полной мере реализовать наш двухсторонний потенциал.
— Мы ревниво относимся к любым попыткам его минимизировать или заморозить этот потенциал. С другой стороны, колоссальные экономические интересы наших стран еще ищут лучшую формулу своей реализации... Может быть, справедливы разочарования, что пока не удалось добиться реализации достаточно простых идей, связанных с созданием моделей свободной от ограничений экономики. Нам надо поддерживать как можно более плотный диалог на всех уровнях, начиная с президентского и правительственного и заканчивая диалогом территорий. Я придерживался этой позиции с первого дня моего президентства.
— Сумел ли Путин убедить вас, что вступление Украины в НАТО, несмотря на отсутствие национального консенсуса в вашей стране по этому вопросу, может самым серьезным образом осложнить не только наши двусторонние отношения, но и всю ситуацию в Европе?
— Ответ будет не краткий. В России должны знать, что формирование доктрины национальной безопасности — это суверенное право каждой страны, каждой нации. Как Украина идет по этому пути? В 2003 году принимается закон конституционным большинством в 319 депутатов Рады об основах национальной политики безопасности. Один из пунктов этого закона — членство в НАТО. Через несколько месяцев принимается национальная стратегия развития Украины до 2015 года. Составитель этой концепции премьер Янукович, а один из пунктов посвящен нашей интеграции в НАТО. В частности, программа действий по членству (ПДЧ) в НАТО должна была быть выполнена в 2006 году, а членство в НАТО — в 2008 году. Есть целая кипа постановлений на эту тему, начиная с 2002 года. Обращаю внимание, что я тогда был в оппозиции. Я бы хотел, чтобы российский читатель ясно отдавал себе в этом отчет. Потому что сегодня какая-то болезненная реакция, связанная с тем, что стремление Украины в НАТО — это идея нынешнего Президента. На самом деле есть нормативно-правовая база, выстраивавшаяся годами. Вопрос не в том, вступать в НАТО или нет, а в том, какая должна быть политика безопасности, которая бы гарантировала суверенитет и сохранение национальной целостности. Ответов не так уж и много.
— Как вы думаете, когда может быть проведен общенациональный референдум по вопросу о вступлении Украины в НАТО?
— Ответ есть в опросах, которые были проведены две недели назад. 18% считают, что референдум надо провести сегодня. Но есть одна странность: вопрос «вступать или не вступать» в Украине никто не задает. Вопрос стоит по-другому — о присоединении к ПДЧ, а не о вступлении в НАТО. Последний вопрос возникнет только после реализации плана ПДЧ. Давайте задавать вопросы, которые актуальны, а не те, которые нам подсовывают в политических целях. 3% отвечают, что они «информированы» о том, что такое НАТО. А 97% отвечают, что они нуждаются в информации. Что такое НАТО — нас с вами воспитывали на этот счет на передовицах газеты «Правда». Пройдут годы. Вы знаете, на ПДЧ отведено 9 лет. А пока мы будем заниматься информированием. Мы должны думать о том, какую модель безопасности мы оставим своим детям. Чтобы она сохранила суверенитет и спокойствие на десятки лет. 37% отвечают, что референдум нужно проводить после того, как общество будет полностью информировано о НАТО. А 21% считают, что референдум не надо проводить.
— Для вас было неожиданным заявление Путина на пресс-конференции, когда он весьма эмоционально стал говорить о последствиях присоединения Украины к НАТО в виде перенацеливания российских ракет?
— Конечно, не хотелось бы руководствоваться эмоциями. Я хочу повторить: вступление Украины в НАТО не несет ни одной новой угрозы России. Вот разговор о том, например, будет ли в Севастополе база НАТО... Я думаю, российское общество хорошо выучило конституцию Украины, которая запрещает иметь на территории страны военные базы любой другой страны.
— Но можно ведь принять соответствующую поправку к Конституции.
— Договор существует для того, чтобы его выполнять. Когда мы говорим, что Украина дала гарантии о выводе со своей территории ядерного оружия, то можете быть уверены: на нашей земле его никогда не будет. Может, возникают какие-то сомнения в использовании территории Украины для размещения чужого оружия? Может, существуют вопросы по поводу размещения на нашей территории нежелательной инфраструктуры? Украина готова рассмотреть и формулировать определенные гарантии. Иными словами, Украина открыта для диалога с Россией. Это очень чувствительный компонент политики безопасности и оборонной политики. Значительная часть нашего диалога с Владимиром Владимировичем была посвящена тому, чтобы открыть возможности для взаимных консультаций — не общаться друг с другом через прессу, задавая друг другу вопросы, а подходить абсолютно с прагматических позиций. Я хочу, чтобы между нами были отношения самого высокого доверия. И между всем прочим, мы должны уважать взаимное право национального выбора в политике безопасности.
Проанализируйте такую политику на востоке Европы за последние 20 лет. Почему ни одна страна не вернулась туда, где она была раньше? Когда Владимир Владимирович говорит, что он с пониманием относится к выбору болгарского народа в отношении политики национальной безопасности, мне хочется аплодировать его словам. Это истинное уважение к своему лучшему другу, который сделал выбор — может быть, не самый желанный с точки зрения традиционного партнерства. Но то, что происходит сегодня в Украине — это не против России. Я хочу оставить след как гражданин Украины, который сумел поднять на одну ступеньку вопрос национального суверенитета и территориальной целостности своей страны. Поэтому я сказал, что нет причин, из-за которых наши отношения с Россией должны ухудшиться. Если есть какая-то проблема, которая возникает реально с российской стороны, то мы готовы ее рассмотреть на самом высоком уровне, дебатировать и показать, что наши отношения дороже, чем формирование тех рисков, которые будут их осложнять.
— Здесь главная проблема — в доверии. Ведь российские руководители сильно «обожглись» в 90-е годы — тогда восточный блок рухнул, и НАТО вопреки договоренностям с Москвой стало расширяться на Восток.
— Где-то я вас понимаю. После тех событий, которые многие считают драматическими для каждой нации, все эти вопросы не имеют простых ответов. С другой стороны, в арсенал наших отношений мы не пустили те методы, которые сегодня существуют между двумя независимыми государствами. Остались взгляды (на Украину. — Ред. ) как на периферию. Нам трудно поделить нашу историю, какие-то эпизоды. Нам трудно понять суверенитет друг друга в новых обстоятельствах. Как бы сложно ни было, политики должны владеть этими чувствами.
